Дмитрий Силлов - Путь якудзы Страница 33

– Это не зубная паста, – пояснил Георг. – Это питательная биомасса.

– Из трупов? – поинтересовался Виктор.

– Говорят, что нет. Какая-то спецразработка. От нее целый день ни жрать, ни пить не хочется, и мышцы растут как на дрожжах. И изо рта не несет тухлятиной, как после обычной.

Только сейчас Виктор по-настоящему почувствовал, как он хочет и есть, и пить. И обычную биомассу засосал бы сейчас без особых психологических проблем. А уж специальную разработку…

Через пару секунд пустой тюбик грохнулся в лоток.

– Ну как, полегчало? – поинтересовался Георг.

– Что-то похожее раньше пробовал, – сказал Виктор. – Только в таблетках.

Внезапно агитационный ролик прервался. Современные наци замерли на экране, так и не опустив синхронно поднятых ног.

В открывшуюся дверь вошел тот самый мордатый шарфюрер, сжимая в правой руке рукоять современной машинки смерти. В дверном проеме маячили фигуры еще двух автоматчиков.

«Хммм… А гладиаторов-то конвой опасается о-го-го как», – подумал Виктор.

Мясистый палец шарфюрера ткнул в Эрни и в Виктора.

– Ты и ты. Выходите по одному.

Эрни потянулся, улыбнулся и, сжав кулак, стукнул им в протянутые навстречу кулаки двух оставшихся гладиаторов.

– До встречи на пиру у О́дина![32]– До встречи, – в один голос ответили Георг и гладиатор с разорванной щекой.

Эрни шагнул вперед. Шарфюрер с опаской посторонился, давая дорогу.

– Удачи тебе, парень, – сказал Георг.

– Это что, опять на арену? – поинтересовался Виктор.

– Не знаю, – пожал необъятными плечами Георг. – Может, на арену, а может, и для опытов каких-нибудь. Так что до встречи…

– Просто – до встречи, – прервал гиганта Виктор.

– Пусть будет так, – кивнул Георг.

«А для опытов я так просто не дамся, – решил для себя Виктор. – Тоже мне, нашли собачку Павлова».

– Протяните руку! – скомандовал шарфюрер. Стволы трех автоматов уставились в живот Виктора.

Эрни, ухмыляясь, стоял за спинами конвоиров, находящихся в коридоре. И его руки были свободны.

«Вот оно как! – подивился Виктор. – А опасаются-то фашисты совсем не гладиаторов».

Он протянул руку. Шарфюрер молниеносно проделал хитрый трюк – не отводя в сторону ствола автомата, ухитрился защелкнуть свободный браслет обычных стандартных наручников на запястье Виктора. Второй браслет уже поблескивал на его запястье.

Другую руку так же сноровисто пленил худой, словно удав, конвоир с погонами унтершарфюрера, просочившись между косяком и Виктором, слегка обалдевшим от такого обращения.

– Я что, на Дракулу похож? – осведомился Виктор.

– Приказано доставить с соблюдением максимальных мер безопасности, – мрачно проворчал шарфюрер. От былой наглости у эсэсовца не осталось и следа.

«Ага. Зауважали после циклопа», – злорадно подумал Виктор.

Его вывели в коридор, где третий конвойный, зайдя за спину, защелкнул на щиколотках тяжелые ножные кандалы.

«Ничего себе! Сильно зауважали. Даже слишком. Вот теперь, пожалуй, у них и с опытами может получиться. Если только…»

Виктор попробовал незаметно сместить сустав большого пальца. Эксперимент удался практически безболезненно.

«Нет, пожалуй, с опытами у них не получится».

Но современные автоматы с навороченными насадками непонятного предназначения сильно уменьшали шансы на побег. К тому же Виктор напомнил себе, что бежать-то особо и некуда.

Да и незачем.

Бегут обычно куда-нибудь в определенное место, в котором тебя кто-то ждет.

Его никто не ждал. Сестра давно забыла о нем. Во всяком случае постаралась забыть. Да это и хорошо – слишком много боли он ей причинил. Хорошо было бы, если б бригадир Вася не догадался сообщить Гальке, по чьей просьбе он шлет ей переводы.

А маленькая японочка-мико не в счет. Она, поди, уж давно забыла о белом гайдзине, который стремительно ворвался в ее жизнь и так же быстро исчез из нее. Подобные встречи в юности вряд ли помнятся больше недели.

Эсэсовка, которая называла его равным себе?

Виктор усмехнулся.

Такие «равные» среди прочих равных забываются гораздо быстрее, чем кратковременная юношеская влюбленность.

«Похоже, Витя, ты начинаешь себя жалеть, – улыбнулся Виктор про себя. – Может, оно и к лучшему, что никто особо убиваться не будет. Как говорил покойный Стас: „Какая разница, когда умирать – сейчас или завтра?“»

К темной туше «автозака», зависшей перед выходом из каменного коридора, он шел абсолютно спокойно. Чего бояться тому, кого никто не ждет?

На этот раз их высадили крайне аккуратно. И провожали с некоторой долей почтения, которую Виктор, поразмыслив, все-таки отнес на счет бывшего эсэсовца Эрни. Вряд ли этот мордатый шарфюрер расшаркивался бы перед Виктором, завали он хоть десяток циклопов. Спасибо хоть расковали перед высадкой.

Это была та же арена.

Труп циклопа убрали, каменную крошку, перемолотую в песок, разровняли – а в остальном все то же самое. За небольшим исключением: трибуны амфитеатра за прозрачным куполом были заполнены зрителями снизу доверху. Внизу – элита СС с витыми погонами и дубовыми листьями в петлицах, выше – эсэсовцы попроще. Еще выше – армейские офицеры и, судя по виду, доверенные лица Четвертого Рейха – банкиры, крупные дельцы или же просто скромные миллионеры в дорогих костюмах.

«Автозак» бесшумно взлетел и, как и раньше, нырнул в черную дыру под сводом купола. А на том месте, где он только что стоял, прямо из песка выросла черная плита в рост человека.

– Надгробие? – поинтересовался Виктор.

– А ты шутник! – расхохотался Эрни. На самом деле он оказался довольно веселым и отчаянным парнем – не каждый идет черт-те куда в таком благодушном настроении. – Типа того.

«Надгробие» щелкнуло – и распалось на две половинки, словно чемодан, поставленный на ребро. Внутри надгробия-чемодана с немецкой аккуратностью было развешано холодное оружие всевозможных видов и размеров.

– Выбирай, – сказал Эрни, направляясь к необычной оружейной стойке.

– Это мы сейчас типа друг с другом махаться будем? – поинтересовался Виктор, не трогаясь с места.

– А черт его знает, – пожал плечами гладиатор, примериваясь к тяжелому двуручному мечу, из-за длины подвешенному наискось от угла до угла створки «чемодана». – Скажут друг с другом – будем друг с другом. Все лучше, чем в лаборатории подыхать как крыса подопытная.

Эрни выдернул меч из кожаного подвеса. Подвес распался, разрезанный клинком, и повис на двух лямках. Блондин выписал мечом в воздухе восьмерку и снова рассмеялся.