Анатолий Дроздов - Обезьяна с гранатой Страница 33

Сергей фыркнул и вытащил из памяти компа досье Хорхе. Он читал его раньше, но впечатления требовалось освежить.

Всесильного канцлера империи некогда звали Жорой, и был он командиром взвода космодесантников. Молодым и вспыльчивым. Его первым и последним заданием стала недавно открытая Мойра. Звездный крейсер, зависнув над планетой, выпустил зонды, и представленная ими картинка показала: Мойра пребывает в Юрском периоде. Среди лесов и саванн бродили огромные диплодоки (так их сразу окрестили), в воздухе парили птеродактили, а в кронах деревьев шныряла нераспознанная мелочь. Мойра выглядела мирно и благодушно.

– Давай, лейтенант! – приказал Жоре генерал. – Разомни своих парней!

– По уставу положена обстоятельная разведка! – напомнил лейтенант. – Беспилотники, роботы. Мы не знаем особенностей фауны. Это опасно.

– Я читал уставы! – окрысился генерал. – Кого засцал, лейтенант? Тварей с мозгом в грецкий орех? К тому же расположенном в хвосте? У тебя и твоих парней – новейшее оружие! Ты или выполняешь приказ, или кладешь погоны на стол!

Погоны Жора снимать не захотел, в ту пору они были ему дороги. Взвод приземлился на поверхности и отправился на разведку. Передвигались десантники со всеми предосторожностями, но те чего-либо стоят, если знать, с кем имеешь дело. Земляне не знали. Фауна Мойры только казалась мирной. В этом жестоком мире выживал только тот, кто умел добывать еду. Для стаи ящеров пришельцы показались добычей – легкой и доступной.

…Они выскочили из засады – все разом. Десантники полосовали хищников из лазерных винтовок, засыпали гранатами, но ящеров было много и они не боялись смерти. Они хотели жрать. Смерть соплеменников их не пугала. Жора скомандовал отход. Они пятились, огрызаясь огнем, теряя товарищей и заливая саванну кровью. На борту выяснилось, что из взвода уцелело две трети, многие были ранены.

– Что ж ты, вашу мать?! – заорал генерал, когда Жора явился с докладом. – Не могли с какими-то ящерками сладить? Мудаки! Где вас учили?!

Жора не ответил на вопрос. Подошел и врезал генералу в челюсть. Затем стал пинать упавшего носками ботинок. Пока окружающие сообразили и оттащили взбесившегося лейтенанта, генерал превратился в окровавленный ростбиф. Драться в военном училище учили хорошо.

Вечером в камеру к Жоре зашел капитан крейсера.

– Жить будет! – сказал в ответ на вопросительный взгляд. – Но из армии спишут. Разрыв селезенки, сломанные ребра, выбитые зубы… В себя пришел. А вот тебе, лейтенант, песец. Военный трибунал – и расстрел. Двадцать лет каторги – это в лучшем случае.

Жора промолчал.

– Генералу тоже несладко, – продолжил капитан. – Есть запись, где он отдает преступный приказ, и туча свидетелей, как ты возражал. Сидеть ему не хочется. Словом, есть предложение. Дело замять, генерала – на пенсию, а тебя – в ссылку. Гее нужны наблюдатели. Подпиши заявление – и вперед!

– Прячете концы? – спросил Жора.

– Парней не вернешь! – вздохнул капитан. – А два человека будут сидеть. Кому это в радость? Согласен?

Жора подумал и кивнул.

– Учти, это пожизненно! – предупредил капитан. – С Геи возврата нет.

– Зато там нет генералов! – сказал Жора…

Так на Гее явился Хорхе де Эстремадор, шевалье из Соланы. Он шастал по постоялым дворам, пил, сквернословил и задирался с местными. Собутыльникам рассказывал, что убил вельможу, у того оказалась влиятельная родня, пришлось бежать. История выглядела типичной. В Киенну, в ту пору бесшабашное королевство, стекались отчаянные головы из всех стран. На их прошлое смотрели сквозь пальцы. Среди отпетых головорезов Хорхе выделялся отвагой, презрением к смерти и мастерским владением холодным оружием. Для десантника, которого учили сражаться всем, что попадет в руки, махать расплющенным ломом, каковыми были в ту пору мечи, труда не составляло. Череда громких дуэлей обратила на «соланца» внимание. Хорхе приняли в гвардию. В ходе войны с Ингрией он с безумной храбростью врубился в толпу вражеских латников, окруживших принца, разметал их и вытащил наследника из свалки. Спасителя наградили, а принц с ним подружился. «Соланец» оказался умен, тактичен, умел дать добрый совет и не вспоминать об этом. После того как наследника короновали, Хорхе получил пост канцлера. Это вызвало много толков и на какое-то время поссорило короля со знатью.

– Герцогов и маркизов у меня много, – говорил Бодуэн в ответ на упреки, – а вот светлых голов – раз, и обчелся. Проще умного сделать знатным, чем знатного научить уму-разуму.

Королю не пришлось жалеть о выборе. За время канцлерства Хорхе Киенна расширила владения втрое, превратившись из королевства в империю. Соседей присоединяли оружием, лаской и подкупом. Не брезговали ядом, услугами наемных убийц. Подобные методы на Гее применяли все, но у Хорхе получалось лучше. Он справедливо считал, что один большой тиран лучше, чем десять маленьких, хотя бы по той причине, что одну голову срубить всегда проще. Наверное, Бодуэн о чем-то таком догадывался, поскольку канцлеру старался не перечить.

Деятельность Хорхе вызвала на Земле бурю, создали комиссию, которая потребовала от наблюдателя отказаться от негуманных методов и соблюдать права человека. В ответ канцлер попросил членов комиссии прибыть на Гею и показать, как осуществить это на практике. Желающих не нашлось. А после того как на Землю пошла информация, из которой следовало, что в империи полным ходом идут преобразования, ропот и вовсе утих. За двадцать лет Хорхе удалось больше, чем его предшественникам за восемьдесят. В городах открывались университеты, повсеместно расцветали торговля и промышленность, сельское хозяйство перешло к цивилизованному земледелию, основанному на применении удобрений и селекции семян. В империи забыли о неурожайных годах и постоянном их спутнике – голоде. Заслуги Хорхе признавали даже враги, что, впрочем, не делало их менее опасными.

Сергей познакомился с Хорхе, едва прибыв на станцию. Канцлер вышел на связь, доложил о ситуации, а затем разговор как-то незаметно перетек в задушевную беседу. Сергей увлекся и рассказал о своей беде. Душевная рана была еще свежа.

– Ничего! – сказал Хорхе, когда Сергей умолк. – Перемелется! Сюда не с таким прибывают.

В справедливости его слов Сергей убедился, перелистав досье. Почти у каждого наблюдателя перед прибытием на Гею разбилась жизнь. Геннадий Андреевич, к примеру, потерял семью. Они путешествовали на круизном лайнере, и тот напоролся на риф. Сам будущий граф находился на палубе, его сбросило в воду. Жена и сын спали в каюте. Удар в корпус пришелся рядом с ней. Вода, хлынув в пробоину, отрезала близким путь к спасению…