Александр Зорич - Стальной лабиринт Страница 34

— Надо было таблетку выпить… — простонал мичман Игневич. — Понадеялся, что, мол, опытный, сколько раз атмосферу проходил…

— Я выпил, — уныло бросил ему Кобылин. — И где результат? Результат — в пакетик!

Только Растов молчал. Боялся, что его тоже сейчас вырвет.

Когда их вдавило трехкратной перегрузкой в спинки сидений, разговор сам собой прервался.

В расширенных глазах Растова отразилась яркая картинка с командирского экрана — сейчас туда шел видеопоток от носовых камер «Буревестника».

Над плацдармом «Воронеж», куда должна была приземлиться рота, воздух буквально кипел огнем и дымом.

То работали дивизионы тяжелых гаубиц, которые действовали с клонской неутомимостью и неклонской методичностью.

Вспарывая воздух с сатанинским ревом, дюжина семидесятикилограммовых снарядов прилетала на плацдарм из неведомого дальнего далека и разрывалась на высотах двадцать-тридцать метров.

Именно при такой высоте подрыва тысячи осколков оптимальным образом засевали гектар за гектаром, пожиная обильную жатву жизней и вынуждая сотни русских воинов вжиматься в броню сопровождения.

Ни о каком наступлении, конечно, не могло быть и речи…

— М-мать! — гневно выдохнул Растов, не сдержавшись. — Где контрбатарейщики? Где наши штурмовики? Что за на хер?

А в следующую секунду, прорубив тяжелые черные шапки гаубичных разрывов титаниром плоскостей, прямо в лоб их «Буревестнику» выскочили стремительные серебристые кондоры.

То были конкордианские истребители «Абзу».

Не особенно опасные для по-настоящему современного истребителя вроде «Орлана», эти рабочие лошадки клонских ВКС тем не менее могли ощипать их жирную индюшку за считаные секунды.

— Екарный бабай! Клоны! — выкрикнул Игневич, который видел то же, что и Растов. — Черт же принес…

В тот же миг их «Буревестник» встал на крыло.

Не будь тяжелая техника расчалена стальными тросами на десантных платформах и не будь платформы застопорены башмаками каждый весом в полтонны, «тэ четырнадцатые» вылетели бы за борт десантного катера, даже не заметив обшивки.

Но они удержались.

И только напряженный стон сверх всякой меры перегруженных конструкций напоминал о том, что могло бы случиться…

«Буревестник» провалился сразу метров на двести вниз, развернувшись при этом прочь от плацдарма «Воронеж».

Теперь носовой обтекатель катера был направлен на соседний плацдарм, носивший кодовое имя «Брянск».

Растова, конечно, не посвящали в такие детали общего плана, но чутье опытного командира подсказывало: туда, на «Брянск», не направили серьезных сил. Просто потому, что не было у командования лишних «серьезных сил». Так что, скорее всего, высаженный на изумрудно-зеленые лужайки плацдарма неполный батальон поогрызается до вечера, а потом уйдет на основной плацдарм, на «Воронеж»…

Клоны, однако, таких нюансов пока не чувствовали.

А потому над «Брянском» тоже исправно распускались черные хризантемы гаубичного артналета.

— Откуда у клонов столько артиллерии?! У них тут что, секретная столица, Хосров-2? — Мичман Игневич неумело прятал тревогу под иронией.

— Может, гаубичный завод? — предположил как всегда серьезный Кобылин.

— Этот их завод еще и истребители «Абзу» производит. Шесть штук невооруженным взглядом видно, — мрачно прибавил Помор.

Но были и хорошие новости.

Слева и справа от них показались белые борта соседних «Буревестников». Катера синхронно, будто по команде, открыли кормовые аппарели и взялись освобождаться от тех самых стотонных грузов, что вынуждали их рисковать собой.

Вывалилась прямиком в дымную тучу первая платформа с танком, вторая, третья…

Сквозь дыру в свинцовом облаке Растов увидел по-цирковому разноцветные купола парашютных связок, которые влекли к земле еще три танка.

— Вон, глядите, товарищ майор, второй взвод уже пошел! — радостно воскликнул Игневич.

— Чего ждет наш экипаж, хотел бы я знать? — Это был Кобылин. — Мира во всем мире?

То, что их уже выбросили, Растов понял только тогда, когда его вестибулярка отреагировала на необычно долгие мгновения невесомости.

Отреагировал и экипаж.

— Вот бли-ин… Предупреждать же надо! — Игневич пригрозил пилоту кулаком.

— И не говори! Таких особо важных персон, как мы с тобой, Миха, всегда обо всем предупреждают, — буркнул Помор.

— Да заткнитесь вы все, без вас тошно. — Кобылин снова спрятал розовый нос в рвотном пакете.

Глава 6 ЧЕРЕЗ БОКАЖИ

Растов спохватился и начал командовать:

— Экипажу к приземлению приготовиться! Помор, запускай двигатель!

— Так точно!

Растов в свою очередь включил питание на приборах наблюдения. После чего активировал диспенсеры противолазерной защиты.

Вообще-то Растов считал запуск диспенсеров прямо в полете пустой формальностью, вдобавок еще и расточительной.

Ну в самом деле: неужели клонским истребителям заняться сейчас больше нечем, кроме как клевать из лазерпушек их машины?

Однако ближайшие же секунды показали, что да, нечем. И что диспенсеры очень не лишние.

Датчик лазерного облучения истерично пиликнул, а парсер деловито затараторил про врагов, которые применили по их машине лазерпушку оценочной мощностью пятьдесят мегаватт.

К счастью, сюжет развития не получил. Со сковородочным шипением сработали пиротормоза. Платформа на миг застыла в метре от земли, потом раздавила пружинистый куст безличного местного растения и упокоилась.

— Давай вперед помаленьку, — сказал Растов.

Мехвод Помор только того и ждал.

Танк выбросил вверх две неприметных, соломенно-желтых струи выхлопа и безо всякой раскачки ровно, как влитой, сполз с платформы в высокие травы самого обводненного и озелененного региона планеты Навзар.

Растов жадно поглощал картинки и информацию, поставляемые ему трудолюбивым парсером.

Прямо перед их «Динго» — танк смотрел ровно на юг — простиралась слегка всхолмленная зеленая равнина.

Точнее сказать, раньше она была зеленой. А теперь, к седьмому часу боя, сделалась рыжей, черной, пятнистой, изодранной.

В шести километрах южнее начинались обработанные поля и фруктовые сады, разделенные бокажами. (Бокажами эти поросшие кустарником заборы из убранных с полей валунов называл образованный Растов, дважды бывавший в Нормандии. В документах оперативного планирования они проходили как «каменно-земляные валы».)

Где-то там, под прикрытием рощ и масксетей, шевелилась клонская военная машина. Перебегали пехотные взводы. Перезаряжались гаубицы. Шипели экстренно охлаждаемые лазерпушки. Стонали и бредили умирающие. И самое главное, вращали любопытными поисковыми головками опаснейшие клонские ПТРК «Аташ-Паланг».

Именно этот противотанковый ракетный комплекс, атакующий цель за раз тремя-пятью ракетами, в их полку по праву считали самым грозным противником «тэ четырнадцатых».

Но выдвинувшаяся на телескопической штанге система предупреждения «Конкур» не обнаружила присутствия этих зловещих тварей. Поэтому Растов, изготовившийся немедленно запустить по клонским противотанкистам пару ракет «Шелест», позволил себе немного расслабиться.

— Эй, народ, — сказал Растов, отвалившись от смертельно утомившего визира, — жду докладов.

Первым отозвался наводчик Кобылин.

— Орудие в норме, целей не наблюдаю.

— Теперь ты, Помор, — поощрил Растов мехвода.

— Температура на двигателе в норме. Ходовая вроде тоже. Но не запускаются оба песчаных фильтра.

— Что еще за фильтры?

— Дык те, что нам дали. Новые такие. Мы еще обсуждали, мол, с такими фильтрами нас только на Паркиду…

— Понял.

— Так вот, они не запускаются.

— Забудь, не вспоминай. Как-нибудь без них.

Наступил черед мичмана Игневича.

— Пулеметы — норма. Ракеты «Шелест» — норма. Диспенсер — тоже. Целей не наблюдаю. Товарищ командир, разрешите плазменные резаки включить?

Разумеется, мичман говорил о самом интересном агрегате из наличного арсенала. Танк Т-14, единственный из всех серийных танков Великорасы, был оснащен системой активного преодоления заграждений (САПЗ). При помощи пяти плазменных резаков танк мог расчищать себе путь: испепелять железные «ежи», бетонные надолбы, валить толстые деревья, расплавлять торосы и наледи.

Да что там, главный конструктор танка профессор Кисин клялся, что Т-14 пройдет даже сквозь кремлевскую стену! Проверять, правда, не стали…

— Зачем тебе резаки? — спросил Растов. — Препятствий-то нет.

— Нет препятствий — это субъективно. Давайте хоть нашу десантную платформу разрежем.