Алексей Бессонов - Господин Посредник Страница 34

К тому моменту, когда в слабых лучах утренней луны, уже успевшей немного приподняться над горизонтом, появилась наконец мельница, мы все дышали, как стадо фонтанирующих китов. Оказавшись во фруктовой рощице – я немо возблагодарил добрых людей, посадивших эти чудные деревья, – мы повалились на землю.

– Там свет, – прохрипел Иллари.

– А вон и воз, – куснул губу Энгард, указывая на большой крытый фургон, запряженный парой лошадей.

Фургон стоял возле самого амбара. В бинокль я хорошо видел откинутый сзади полог – видимо, его уже успели разгрузить – и задавал себе вопрос, что же сейчас происходит там, за узкими оконцами второго этажа, из которых и впрямь сочился мерцающий желтый свет?

– Я схожу на разведку, – решительно приподнялся Бэрд.

– Нет, – остановил его Энгард. – Все вместе… и запомните: никого не убивать…

– Как это? – ошеломленно заморгал офицер. – А они нас убивать не будут?

– Они будут, – вздохнул Энни. – Но иначе вся эта возня теряет всякий смысл. Нам нужны не побрякушки, а люди – или вы забыли?

Иллари сурово насупился и передернул затвор своего карабина.

– Пойдем по лощинке, – продолжал Энгард, указывая рукой на черную тень, змеящуюся в обход холма, – я давно ее заприметил. А потом попробуем взобраться наверх. Я захватил веревку с кошкой…

– Я тоже, – поджал губы Бэрд. – А разве там есть слуховое окно?

– С противоположной стороны, – объяснил Энгард. – Когда мы ехали отсюда, я оглянулся и увидел его… чувствовал ведь!

Он посмотрел мне в глаза, – я едва заметно кивнул, и мы одновременно вскочили на ноги. Влажная лощина и впрямь привела нас на середину холма.

Несколько секунд мы стояли, согнувшись в пояс, и осторожно рассматривали темную громаду амбара, но пока до нас не доносилось ни единого звука. Я еще раз заглянул в окна, но не увидел ничего, кроме пляшущих по потолку теней, рождаемых трепетом нескольких свечей.

Бэрд ловко закинул обе кошки. Мы замерли, вслушиваясь – крыша была мягкой, и стальные крючья легли почти бесшумно, правда, если на втором этаже отсутствовало перекрытие, то нас могли и услышать. Но ничего не произошло, зато теперь мы вдруг услышали голоса, к сожалению, совершенно неразборчивые.

И они мне не понравились – казалось, там что-то происходит.

Оказавшись на крыше, я первым скользнул в темный зев слухового окошка и очутился в затхлой тьме, прорезаемой тонкими и слабыми лучиками, бьющими из многочисленных щелей в дощатом потолке.

– Как можно тише, – прошептал я, высунув голову наружу, – тут доски. Кажется, они просмолены, но я не могу понять…

К нашему счастью, пол чердака кое-где был покрыт слоем соломы, и мы смогли бесшумно приблизиться к закрытому люку, прямоугольный контур которого отчетливо выделялся благодаря свету со второго этажа. Матросы остались наверху, удобно оседлав конек крыши, – Иллари приказал им стрелять по ногам всякому, кто рискнет вырваться из амбара.

Распластавшись на полу, я приник глазом к щели. Рядом со мной кое-как пристроился Энгард. Если бы на чердаке не воняло застарелым птичьим дерьмом, я чувствовал бы себя вполне уютно. «Наверное, – подумал я, – здесь обитают голуби или еще какие-нибудь птички, демон бы их побрал…» А вот внизу происходили интереснейшие вещи.

Люк был вырезан почти по центру помещения, и я мог разглядеть почти все, что там творилось. Прямо подо мной находился длинный струганый стол, на котором стояли несколько дешевых кувшинов и порядочная фляга рому. За столом, в торце, оседлав трехногий стул, расположился франтоватого вида мужчина в шляпе с тремя перьями – его лица я, разумеется, не видел, а чуть позади него – мрачный тип без головного убора, на его камзоле я разглядел серебряный талисман паломника.

Перед человеком в шляпе лежал похожий на колбасу черный кошель, из которого он неторопливо выгребал пальцем сверкающие королевские червонцы.

Напротив него, с противоположной стороны, прямо на столе восседали трое крепких мужчин в грубой морской одежде. По их физиономиям я понял, что это и есть разбойнички, нанятые его святостью в помощь Такео. Один из них – самый широкоплечий, облаченный в порыжелую кожаную куртку, – говорил, методично всаживая в столешницу небольшой кривой нож:

– Монетки, ваша милость, дело хорошее. Замечательное дело. Да только видите, как сложилось – Эйлая взяли вчера, вот ведь как. Братство его стражникам спихнуло, что делать-то? Не хватит нам монеток ваших, нет, никак не хватит. Вы бы подкинули нам дольку от дел своих, а? Дольку-то совсем такую… ну вот, как ножик мой, а?

Его приятели расхохотались. Немного повернувшись, я увидел, что один из них схватил со стола ром и принялся лить его себе в глотку. Нож продолжал мерно втыкаться в столешницу.

Человек в шляпе не ответил ничего. Его палец выскреб из кошеля еще одну монету, и теперь он принялся складывать их башенкой. Едва перед ним выстроилась тоненькая стопочка из пяти или шести орлов, как нож бандита, вместо того чтобы в очередной раз куснуть столешницу, вдруг мелькнул в колеблющемся пламени свечей и вонзился в правый глаз мрачного паломника.

Энгард рванул люк на себя – я получил крепкий удар по подбородку, – и, раньше чем я успел что-либо сообразить, очутился прямо на столе. Тут же, словно змея просочившись в дыру, рядом с ним приземлился Бэрд. А дальше заварилась каша, в которой мне почти не пришлось принять участия. Когда я спрыгнул на пол – стол к этому времени уже был перевернут и помещение освещалось лишь одной свечой, горевшей на какой-то каменной тумбе в углу, – человек в шляпе лежал под распахнутым окном, Ланни Ларго страшно кричал, катаясь по полу, а Энгард, с сорванной повязкой и перекошенным от дикого напряжения лицом, плясал – именно плясал! – перед высоким мужчиной с глубоко запавшими глазами, пытаясь подсечь саблей его ноги. Я оглянулся на Иллари, в воздухе мелькнул кулак, грохнул выстрел, и последний из оставшихся в живых бандитов, успев разрядить ружье в потолок, рухнул на пол с неестественно вывернутой шеей. Я выхватил свой меч и поспешил на помощь Энгарду.

– Прочь!!! – успел крикнуть он, но мой клинок, вдруг провернувшись в потной ладони, по локоть срубил левую руку его противника, в которой тот держал длинный кинжал.

Я отшатнулся, но высокий неожиданно ощерился, словно бешеный пес, и атаковал Энгарда. Из руки бандита хлестала кровь – удивительное дело, он не обращал на это никакого внимания.

Парировать его выпад было почти невозможно, но Энгарду это удалось – он совершил какую-то немыслимую танцевальную фигуру, отбив летящий на него клинок, и его сабля, двигаясь помимо воли владельца, совершила сильнейший замах слева, остановить который он не мог – слишком хорошо его когда-то учили, – и в полете столкнулась с шеей противника. Шея была подставлена специально, именно на этот возвратный удар и был рассчитан яростный выпад рослого темноглазого мужчины с узким, похожим на рыбью морду лицом. Фонтанируя кровью, еще живое тело убитого медленно сложилось пополам и так же медленно, словно не веря в происшедшее, опустилось на пол.

Энгард стоял, как идол, мелко дергая окровавленной щекой, и смотрел на обезглавленного его ударом мертвеца. Только сейчас я заметил, что он буквально весь залит кровью, сочащейся из многочисленных порезов на плечах и груди.

Услышав стон Ланни, я повернулся к нему. Парень стоял на коленях, зажимая левой рукой правую ладонь, и его лицо, как мне показалось, было даже не белым, а каким-то синюшным, словно у мертвеца. Я подскочил к нашему приятелю, обхватил его левой рукой за плечи, а правой с трудом разжал пальцы, намертво сомкнувшиеся на кровоточащей ладони. Я увидел почти то, что и ожидал, – у него не хватало двух пальцев – среднего и безымянного, срубленных в первом суставе чьим-то ударом.

– Ничего страшного, – не узнавая свой голос, просипел я. – Подумаешь… стрелять сможешь…

Я наскоро затянул ему изувеченные пальцы бинтами, протянул свою неразлучную склянку с болеутоляющим настоем и встал, услышав вдруг голос Энгарда:

– Наделали дел…

Он сидел на корточках перед человеком в шляпе. Как ни странно, франтовская шляпа так и осталась на его голове даже после того, как несчастный получил пулю в самое сердце.

– Это Такео? – спросил я.

– Такео, – безучастно ответил Энгард и, подняв с пола свою саблю, вдруг принялся отделять голову господина Лоррейна от его грешного тела.

– Ты весь в крови, – тихо произнес я.

– Потом, – пожал плечами Дериц. – Посмотри, что там с Бэрдом. По-моему, ему здорово досталось.

Я резко обернулся. Света было мало, и я не сразу различил две фигуры в углу комнаты – Бэрда, скорчившегося на полу, и Иллари, разрезающего на нем кожаную куртку.

– Чепуха, – услышал Дерица офицер. – В бок, и неглубоко. Не беспокойтесь, ваша милость, я справлюсь.

– Куда там, – мрачно отозвался Иллари, освобождая мне место возле раненого. – Придется зашивать.