Дмитрий Дашко - Подземка Страница 34

Далее из рассказа следовало, что гарпия полностью подчинила себе в основном только разум руководства, так как постоянно держать в своей власти все население станции было слишком сложно и требовало массу психической энергии.

Местным повезло, что гадина оказалась слишком ленивой и жадной. Людей попроще она контролировала не столь плотно, хотя без промывки мозгов и не обошлось. Но эти несчастные хотя бы сохранили подобие человеческой личности, остальные превратились в лишенных разума марионеток. Этого было достаточно, чтобы сконцентрировать в лапах нити управления.

Поработив администрацию, гарпия поработила всех.

По толпе жителей прошелся недовольный ропот. Мало кому понравилось, что их фактически причислили к зомби.

Больше всего досталось лысому главе администрации. Он уже, наверное, заикаться начал.

Но, Лило не упустила момента, когда ее перестанут слушать, а обратят свой гнев против начальства и без того уже наказанного за неосторожность.

— Люди! — снова воззвала она. — Поверхность полна опасностей. Никому не известно, какие ещё исчадия бродят по улицам города и вынашивают мечту, ворваться к нам. Я призываю вас к осторожности и благоразумию. Человек слаб. Никто из вас по одиночке не способен противостоять коварству и силе внушения мутанта. Но вместе мы сила, способная одолеть любую напасть, сразиться с самым опасным врагом! И не просто сразиться, а победить! Залог нашей победы в организованности…

Я невольно залюбовался девушкой. С ее пламенными речами она походила на старых революционеров, постамент одного из которых сейчас занимала. Может, это было влияние прошлого? Или отложился в подсознании какой-то из голливудских боевиков, в которых главный герой, убедившись в том, что сломать веник проблематичней, чем несколько отдельно взятых прутков, пытается жечь сердца глаголом, подбивая бесправный народ на восстание.

Нет, первый вариант родней и ближе. Всё сильнее и сильнее повеяло октябрём семнадцатого. У того картавого мужичка в кепке тоже, наверное была бездонная бочка энергии, откуда он черпал своё вдохновение.

Я закрыл глаза и представил.

Чёрные кожанки, Смольный на проводе, примкнутые к трёхлинейкам штыки, развевающееся красное знамя победившего пролетариата и трудового крестьянства.

Верхом на броневике Лило смотрелась бы куда круче. Хотя нет, всплыл ещё один импозантный кадр из прошлого.

Кстати, женского пола и весьма колоритный. Из той породы, которым броневика точно не надо.

Я помахал девушке рукой, показывая, что пора закругляться, иначе опьяненные ее агитацией аборигены, заставят принять из их рук корону верховного правителя, и все наши старания пойдут коту под хвост. Лило поняла меня правильно, и как настоящий агитатор закончила свою речь призывом сделать жизнь на станции лучше и комфортнее.

Она спрыгнула и подошла ко мне.

— Слушай, может тебя на самом деле Валерией Ильиничной зовут? — не преминул пошутить я.

— Нет, — озадачено протянула Лило, не понимавшая за молодостью лет соль остроты.

Жители отправились наводить чистоту и порядок, а мы под расшаркивание главы — к нему, на аудиенцию.

Он был сама любезность. Не люблю скользких типов, не стану скрывать даже появилась мыслишка, что гарпия не случайно выбрала его станцию. Таким и на мозги давить не надо. Припугни немного, и сами в плен сдадутся, со всеми потрохами. Людей только жалко, ни в чем не повинных.

— Спасибо вам за помощь, — все еще кланялся он, приглашая в свои апартаменты. — Выручили старика, в самом деле. Даже не знаю, как вас и отблагодарить.

— Бога благодари, — пробурчал я.

Лило, больно наступила мне на ногу, и, приклеив к лицу дежурную улыбку, произнесла:

— Простите моего друга, он тоже… пострадал от гарпии.

— Что вы, не стоит извинений.

Меня начало тошнить от этой гипертрофированной любезности, но я сдержался, подчиняясь девушке. Эти реверансы явно не спроста, что-то она задумала.

В ходе импровизированного обеда, устроенного в нашу честь, я узнал, что главу станции зовут Николаем

Ивановичем, и что в прошлом он был простым бухгалтером.

«А просчитать все не смог», - ехидно подумал я, поглощая вполне недурное угощение и запивая его фирменной настойкой из синего мха, доставленного с поверхности. Лило воздержалась, предпочитая поглощать пищу всухомятку.

После третьего бокала мир перестал казаться плохим, и даже Николай Иванович выглядел душкой. Контакт был налажен.

— Нет, и нет. Даже не думайте, — заявил он, узнав, что мы собрались в дорогу прямо сейчас. — Радушные хозяева так не поступают. Сначала хорошенько выспитесь, а затем — в путь.

Признаться, я был согласен с его доводами. После всех событий, приправленных затем вкусным обедом и ядрёной настойкой, тело бунтовало против каких либо путешествий. К счастью, Лило тоже была не против небольшого отдыха. Мы оба чувствовали себя порядком измочаленными и мыслили потому в одном направлении.

Нам предоставили отдельную комнату, где уже была готова постель на двоих. Вопреки моим ожиданиям и желаниям, девушка взяла один из матрацев и удалилась в дальний угол, намекнув, что в случае чего сломает мне руки. Ничего не оставалось, как погрузиться в царство Морфея.

Только вот дрых я не долго. Кошмары преследовали во сне, один ужасней другого. Одежда пропиталась холодным потом. Устав ворочаться, приподнялся на локтях, и заметил, что Лило тоже не спит. Она сидела, задумавшись о чем-то своем, и мне стало немного стыдно за свое давешнее поведение — верный признак того, что я протрезвел.

С похмелья меня часто мучили угрызения совести.

— О чем думаешь? — тихо спросил я.

— Я боюсь, — сдавлено произнесла она.

— Чего тебе бояться? — уточнил я, но затем понял, что сморозил откровенную глупость.

Зачем отрицать очевидное? Даже я, достаточно крепкий мужик — постоянно чего-то боюсь, не говоря о хрупкой девушке.

— Я ведь не супергероиня, — она словно прочитала мои мысли. — Я такой же человек, как ты. Как другие. Я испытываю точно такие же чувства и эмоции…

— Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто ты очень не похожа на большинство женщин. Наверное, это главная причина моих заблуждений.

— Все нормально, без обид.

— А все-таки, чего ты боишься?

— Тебя. Потому что ты не выносим, — простонала Лило. — И если сейчас же не ляжешь спать, то я тебя загипнотизирую. Ты знаешь — это я умею!

Мне оставалось только подчиниться. Кто знает — чего на уме у этих женщин? Тем более таких смелых и симпатичных. Вырубят если не гипнозом, то крепким ударом в голову точно. Я устроился поудобнее, и вскоре заснул.

Разбудил громкий хохот Николая Ивановича. По сравнению с вчерашним он выглядел просто великолепно. Как будто еще больше покруглел, превратившись в этакого колобка, весело перекатывающегося с места на место. Из-за этой дурацкой манеры разговаривать с ним было затруднительно, тем более следить за его действиями, когда он вытащил нас, еще сонных, на платформу, чтобы показать какие изменения претерпела станция за ночь.

— Вот, — щебетал он, кружа вокруг колонн подпирающих свод. — Все как раньше, красота.

Гордиться и впрямь было чем: следы запустения бесследно исчезли, уступив место свету и относительному порядку, усиливающемуся прямо на глазах. Каждый житель был занят своим делом и, судя по сосредоточенным лицам — каждый считал его самым главным. Душа радовалась при виде этого, честно. Рядом с перроном появилась железнодорожная платформа со стройматериалами, и при виде нее я почему-то уверился в дальнейшем светлом будущем станции. И как я раньше мог сомневаться в Николае Ивановиче? Слегка трусоват, конечно, но к его организаторским способностям претензий не было.

Наверное, мое знание людей находилось ниже плинтуса.

Николай Иванович все еще носился из угла в угол, занятый своими делами, а мы готовились продолжить путь, соображая, где раздобыть припасы и оружие. Не идти же в самом деле с пустыми руками? Но, все разрешилось само собой.

После сытного завтрака, начальник организовал небольшой митинг во славу спасителей от зловредного мутанта. Было произнесено много приятных слов, но самое главное ждало в конце собрания. Глава станции подошел к нам, и еще раз поблагодарив и пожав руки, произнес:

— Ваша помощь не соизмерима с теми жалкими вещами, которые я могу предложить в качестве награды, но все же, прошу принять их. Пройдемте за мной.

Он засеменил вдоль перрона, и мы едва поспевали следом. Пройдя метров двадцать по тоннелю, вскоре очутились перед тяжелой металлической дверью, похожей на гермоворота. Такую при желании едва ли можно было вынести вон, если только использовать пару ящиков динамита. Николай Иванович открыл ее таким же массивным ключом, и мы оказались в просторной комнате заставленной ящиками разных цветов и размеров. Мой наметанный глаз сразу определил, что среди них есть и ящики из-под оружия и боеприпасов. Похоже, мы пришли сюда не зря.