Стив Лайонс - Ледяная гвардия Страница 34

Пленника в третьей камере Стил узнал сразу.

Прежде он видел его только раз, и то на голографическом портрете, но успел подробно изучить изображение и занести в свою аугментическую память. Исповедник Воллькенден выглядел более худым, чем на голограмме. К тому же сейчас он был обезвожен, из-за чего его кожа натянулась, как пергамент, но костная структура осталась прежней. Выступающая нижняя челюсть узнавалась безошибочно. Голографический снимок, который сейчас рассматривал Стил, был сделан давно, исповедника запечатлели на нем в расцвете сил.

К удивлению Стила, Воллькенден не был скован цепями: он лежал, свернувшись на грязной подстилке, и спал. Вокруг его головы рассыпались пряди белых волос. Стил начал ворошить связку ключей, изъятую у Фурста, и снова чуть было не выронил ее — руки дрожали от волнения. Открыв дверь, он вошел в камеру, склонился над лежавшим узником и слегка встряхнул его, чтобы разбудить. Воллькенден сначала никак не прореагировал, и Стил испугался, что исповедник уже мертв и весь путь сюда был проделан напрасно. И только когда он слегка похлопал Воллькендена по бледным щекам, веки исповедника задергались, и он, тихо постанывая, перевернулся на спину.

— Исповедник Воллькенден?! Все в порядке. Я пришел, чтобы вытащить вас отсюда. Вы слышите меня?

Стил встревоженно оглянулся через плечо. Он не знал, сколько времени у него осталось. Кто-то должен был знать, что Фурст спустился сюда, а если и не знали, то наверняка обнаружили пропажу связки ключей и начали ее искать.

Стил положил правую руку Воллькендена себе на плечи, обхватил его вокруг пояса и поднял на ноги.

— Нам нужно найти для вас немного воды, — сказал он ему на ухо. — Нам обоим нужна вода.

Выведя Воллькендена из камеры, Стил пошел с ним по коридору. Он был рад видеть, что исповедник начал реагировать и к нему возвращаются силы, но в то же время опасался, что этих сил не хватит.

— Кто… кто вы? — хрипло спросил исповедник.

— Полковник Станислав Стил, Вальхалльский триста девятнадцатый полк.

— Они… послали целый полк, чтобы спасти меня? — Казалось, эта мысль позабавила Воллькендена, правда, Стил никак не мог понять почему. Исповедника охватил приступ захлебывающегося смеха, вызванный то ли чувством облегчения, то ли истерическим неврозом, развившимся на почве голода. — Я говорил Мангеллану. Я говорил ему, что Хелмата Воллькендена не оставят гнить в этих темницах, он слишком важен…

— Экклезиархия чрезвычайно заинтересована в вашем возвращении, исповедник, — сказал Стил. Он решил, что лучше пока не озвучивать то, что с собой он привел отнюдь не весь полк.

Воллькенден пытался вырваться из его рук и идти самостоятельно, хотя явно не смог бы.

— Где они? — пролепетал он. — Где ваши люди? Я хочу обратиться к ним с проповедью. Они должны знать, чего от них ждут, и слушать меня… Я смогу вдохновить их, превратить в героев…

— Я знаю, исповедник, но…

Воллькенден развернулся к Стилу, схватил его за лацканы разорванной шинели и напряженно посмотрел ему в глаза.

— Знаете, что самое плохое и мучительное в пребывании в плену? Столько времени для раздумий, и все же… Вам рассказывали о Системе Артемиды? Говорят, если бы не мои проповеди, их многочисленные миры поддались бы скверне Хаоса и были бы потеряны навсегда…

— Мне известно о вашей блистательной карьере, — сказал Стил. — Но сейчас мы должны…

— Что я без моих слушателей? Что я без моего голоса?

— Мы найдем вам слушателей, — пообещал Стил, — но не здесь. Мангеллан…

— Как он умер? Лазерный заряд? Граната? Дожил ли он до момента, когда его Ледяной дворец пал? Представляю, какое это было зрелище! Правда? Как вы разрушили стены — растопили их? Вода течет по улицам, смывая кровь… О, я знал, что вы придете и убьете Мангеллана, я так ему и сказал.

Голос Воллькендена становился все более громким и резким, и Стил уже не мог прервать исповедника. Чтобы сдержать словесный поток, он зажал исповеднику рот рукой, попросив у Императора прощения за такую непочтительность.

— При всем уважении к вам, сэр, — прошипел он, — хочу сообщить, что дворец Мангеллана не пал, и если мы будем шуметь, его люди окажутся здесь через секунду. Мы должны выбраться отсюда, и это нужно сделать тихо. Понятно?

Воллькенден отчаянно закивал. Казалось, он теперь побаивался своего спасителя, зато, похоже, понял, что от него требуется. Стил убрал руку и повел исповедника по ступенькам. Когда они поднимались по лестнице, стало ясно, насколько в действительности слаб Воллькенден: поскользнувшись на пурпурной плесени, он едва не упал в нее лицом — Стил успел его вовремя подхватить. С каждым следующим шагом полковнику все больше казалось, что сейчас они оба потеряют равновесие и свалятся с лестницы.

Тем не менее им как-то удалось добраться до верхних ступенек. Усадив исповедника, Стил предупредил, чтобы тот соблюдал тишину, а сам включил фонарь, прижался к стене рядом с дверью, через которую его втащили сюда почти четыре часа назад, и выглянул в огромный коридор Ледяного дворца.

Он лелеял надежду на то, что коридор окажется пуст, что часовые не будут стоять ночью на посту, хотя знал, что это маловероятно. Он почти сразу услышал шаги пары гвардейцев-предателей и снова скользнул в тень. Предатели едва успели пройти мимо, как с противоположной стороны показалась следующая пара.

Мангеллан установил постоянное патрулирование. «Забавно, — подумал Стил. — Проповедники Хаоса еще способны так быстро отдавать приказы?» Это говорило о том, что не было смысла вычислять интервалы между обходами патрулей, ибо вряд ли они были настолько дисциплинированны.

Пройти коридор незамеченными не было никакой надежды. В любом случае опускная решетка наверняка охранялась. Но Стил помнил, что верхние уровни дворца соединяются с улицами улья ледяными мостами. Он закрыл глаза, сосредоточился и вспомнил еще кое-что, на что едва обратил внимание, когда его тащили во дворец, — полуоткрытую дверь, ведущую к винтовой лестнице.

Чтобы вовремя услышать приближение патрулей, пришлось положиться на усиленный аугментикой слух, ну и на милость Императора, конечно, — чтобы охранники у входа не обернулись и не увидели его с Воллькенденом, когда они выйдут наружу. Стил все же думал, что они смогут добраться до той двери, а уж там…

Дворец представлял собой огромное здание, в котором должны быть места, подходящие для укрытия. Может, им удастся добыть оружие и одежду предателей, чтобы замаскироваться. Возможно, получится найти неохраняемый мост. Да все что угодно… лишь бы добраться до той двери.

Присев рядом с Воллькенденом, Стил рассказал ему о своем плане и спросил, в состоянии ли он следовать ему. Воллькенден пристально посмотрел на него и снова пустился в разглагольствования:

— Такой величественный вид, не правда ли? Весь этот лед… напоминает мне празднование победы на Артемиде Майор. Хрустальные статуи, воздвигнутые на Имперской площади…

Стил снова терпеливо объяснил план, затем помог Воллькендену встать и подойти к дверному проему, а сам стал ждать.

Они прокрались вслед за очередными двумя патрульными. Стил молился, чтобы никто из предателей не оглянулся. Он уже слышал, как к ним приближается следующая пара. Его процессоры быстро произвели вычисления: у них есть всего одиннадцать секунд, прежде чем на большой лестнице появится следующий патруль. Стил попытался ускорить шаг, но именно в этот момент у Воллькендена окончательно ослабли ноги. Стил подхватил исповедника под руки, тот застонал, и полковник почувствовал, как его сердце замерло в ожидании звука, означавшего, что их обнаружили.

Пять секунд… Но дверь, эта манящая к себе дверь, была недосягаема — в четырех метрах от них.

Подбородок Воллькендена опустился на грудь. Исповедник терял сознание, но они уже зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Понимая, что теперь придется бежать, жертвовать тишиной ради скорости, Стил подхватил обмякшее тело исповедника на руки, едва не пошатнувшись под его тяжестью.

Полковник успел сделать всего три шага, и Воллькенден начал отчаянно вырываться из его рук.

— Нет! — кричал исповедник. — Вы не понесете меня в ту дверь, не закуете снова в цепи!

Стил снова зажал ему рот рукой, но было поздно.

Воллькенден вырвался и попытался встать, вместо чего, упав на колени, пополз к ледяной статуе злобно ухмылявшегося и похожего на гаргулью существа.

— Помоги мне! — воззвал он к ней, протягивая руки, словно в молитве. — Это твой долг — помочь мне ради Императора, ради множества миров, которые я освободил…

Он много чего еще сказал. Но Стил его уже не слушал: гвардейцы-предатели набросились на них со всех сторон, даже из той двери, через которую он надеялся бежать. Если бы Стил был в состоянии сражаться, ему бы все равно не удалось одолеть всех врагов. Сбежать тоже.