Андрэ Нортон - Операция Поиск во времени Страница 34

— Поставьте их у столбов и прочно привяжите, — приказал Магос жрецам.

Платформа, на которой они стояли, была окружена столбами. Крепкие, прочно установленные и на несколько футов выше человеческого роста. Ураноса и Рея привязали к ним. Уранос кивнул Рею, когда Магос подошел и осмотрел их путы. Потом верховный жрец обратился к Кроносу:

— Все готово. Грозный! Начнем?

Внешне он держался почтительно, но злобная улыбка искривила его губы. Кронос неохотно повернулся.

Пальцы его, окровавленные в тех местах, где вместе с ногтями он грыз плоть, были прижаты к выпирающему животу. Как будто он испытывал боль в нем. Но он собрался с силами и рассмеялся, глядя на Ураноса.

— Ха! Истинная кровь умирает. Атлантида гибнет. Разве не так говорили все эти годы? Ну, те, кто так говорил, не знакомы с Любящим! — И он взглянул на Рея.

— Сидик из Уйгура… а может, и еще кое-кто, как сказал мне Магос. Если тебя призвали наакалы из другого мира, сейчас время проверить, кто призвал большую силу. Я думаю, что меньшая — ты. Ведь Тедор сумел призвать тебя, колдуя на том, что было когда-то на тебе. Такое колдовство действует на слабых. Подчинившись ему, ты доказал, что не из тех страшных существ, которых мы призываем из потустороннего мира. И ты станешь их пищей и поможешь вызвать новых…

Кое-что из сказанного имело смысл, кое-что нет. Очевидно, атланты догадались о его происхождении и считали, что он представитель какой-то новой неизвестной силы — но так ли это на самом деле? Рей попытался обратиться к скрывающейся в нем воле. Она по-прежнему в нем, но его призыв остался без ответа.

— Видят ли те, кто за стеной? — спросил Кронос.

— Да. У них видящие стекла, и они все направлены на нас.

— Тогда начинайте, начинайте! Чего вы ждете? Или это опасно для нас? Посейдон отступил на шаг-два, направляясь к лестнице.

— Нет, Грозный. Любящий не обратится против своих хозяев. Подготовьте их к его объятиям…

К Рею подошли стражники, разрезали одежду, обнажив его по пояс. Один из них достал кинжал и сделал надрез на груди американца. Мелкий порез в форме креста, но из него обильно полилась кровь. Этот порез не опасен, и Рей не догадывался, зачем он сделан. Он заметил, что с Ураносом проделали то же самое.

— Идите! — Получив разрешение Магоса, стражники быстро удалились с этого злополучного места. Кронос отступил к самому краю площадки. Очевидно, несмотря на уверения Магоса, он не решался приблизиться к своему абсолютному оружию.

Магос поднял грубую коричневую чашу. Ее словно слепили когда-то из речной грязи. Он бросил в нее тускло тлеющие уголья, которые взял из жаровни. Установив чашу на равном расстоянии от столбов с пленниками, он принялся раздувать угли, а потом бросил на них горсть черного порошка.

Поднялся вьющийся коричневый дым, а с ним такая вонь, что Рей закашлялся и слезы потекли у него по щекам. Как будто нечистоты всего города сжались в единую пригоршню и вспыхнули.

Дым разошелся, но тошнотворный запах не рассеивался. Кронос еще дальше отступил к лестнице. Но Магос улыбался, и всю оставшуюся жизнь — если еще останется что-то, подумал Рей, — он будет помнить эту улыбку.

— Ваше зло не отвечает на призыв? — спросил Уранос. — Ты произвел только дым и вонь. А что дальше, Магос?

— Смотри, Уранос. Тот, Кто Ползет, идет принимать наши подношения, чтобы стать сильным и распахнуть дверь для своих родичей! — ответил жрец.

Рей посмотрел на камень, указанный жрецом. На нем появилась странная тень. И она росла! У него на глазах она приобретала форму, словно вытягивала материю из того места, на котором лежит. Она не только увеличивалась, но и становилась осязаемой. Теперь это уже не тень.

Глава 16

Для Рея весь мир сузился до этой тени, которая больше не была тенью. Раздутые бока стали еще больше; выдвинулась голова, слепая, без следа глаз. Но она раскачивалась, как будто обладала и зрением, и слухом. Появились черно-зеленые рога, они, как черви, выдвинулись из головы.

Ног нет, но внизу зияющая пасть, она сжимается и расслабляется ритмично, дрожит, утолщается, растет. Два щупальца, и на них присоски. Цвет в основном черный, но местами отвратительные зеленые пятна, и от них исходит тошнотворный запах. Гигантская улитка без раковины, слизняк… В сознании Рея возникали сравнения, но ни одно не было таким выворачивающим желудок, как это существо.

Магос прошел вперед, и то ли по звуку его шагов, то ли по вибрации от них существо повернуло голову. Его длинная шея еще больше вытянулась, рога энергично зашевелились.

— Ищи добычу, житель Тьмы, — приказал жрец. — Кровь привлечет тебя, ищи добычу!

Существо высоко подняло голову. Рей хотел закрыть глаза, но не смог. Еще мгновение, и порезы на теле его и Ураноса привлекут эту тварь.

Рога продолжали гибко извиваться, словно искали что-то в воздухе. Потом неожиданно существо опустило голову и согнуло спину, как слизняк при движении. Гладко, как поток грязной воды, оно скользнуло к пленникам.

Рей видел, что оно сделало выбор. И его парализовало от ужаса: оно выбрало его. Проползло немного и снова собралось. Снова поднялась голова, размахивая рогами, словно проверяя запах. Зловоние стояло ужасное. Рею хотелось, чтобы все кончилось быстрее. Пусть оно набросится на него. Но оно ждало, словно наслаждалось в предвкушении пиршества, поглощало отвращение и ужас жертвы, сознательно не торопилось.

Потом поплыло снова — ближе. И от него не спастись. Не спастись? Или спасение есть? Сам Рей Осборн подумал это, или ожила пославшая его воля? Предположим… Что предположим, он не знал, но ухватился отчаянно — так человек, попавший в зыбучие пески, хватается за любую свисающую ветвь, ухватился за что-то внутри себя, чем можно сражаться.

Черное… черное… ползущее существо из Тьмы… чернота. Но что сражается с чернотой? Белое — свет! Белизна храмовых стен в My; белизна мантий наакалов; белизна — Пламени! Но огонь красный… желтый… Нет! Пламя бело, белизна ослепительной чистоты! Белое! Воля в нем, все в нем, что боится смерти, как человечество страшится уничтожения, все напряглось для защиты. Белое пламя…

А это существо из ямы — оно боится Пламени. Рей почувствовал, как оно остановилось, ощутил его колебание. Голова его стала быстрее поворачиваться из стороны в сторону. И оно больше не молчало. От низкого воющего звука резало уши. А звук ли это?

Пламя… устремляющееся вверх Пламя… Пламя, которое движется и образует стену перед тварью. Оно здесь… он видит его… белое пламя, которое могло бы своей яркостью сжечь ему глаза, но не делает это. А пламя растет и расцветает… но только благодаря ему, через него. Так вот в чем дело… Он инструмент, через который… И тут воля перекрыла все его собственные мысли; он должен целиком участвовать в битве.

Тварь еще немного отступила, вой ее стал выше и резче. Страх… ее страх растет! Он должен использовать его, как дрессировщик дикого зверя использует хлыст, чтобы предотвратить нападение. И, словно хлыст, ударила его мысль:

— Назад, безымянное зло, назад в тот мир, который тебе отведен! Не смей приходить в этот! Назад в грязь, принадлежащую тебе!

Но тварь больше не отступала, оставалась на месте, голова ее металась из стороны в сторону, словно билась о стену. Рей понял, что ее удерживает Магос, пытается подтолкнуть своими силами. И он черпает силы из какого-то источника. Рей дрогнул. Любящий устремился вперед. Пламя… Пламя здесь…

Снова продвижение слизняка замедлилось, громче стал гневный вой. Под принуждением Магоса тварь раскачивалась взад и вперед, ее вопль становился все громче. Но на этот раз Рей держался. Сколько он еще продержится?

Они сошлись в молчаливой схватке. Магос и это создание из Тьмы пытались отыскать какое-нибудь уязвимое место. Рей служил каналом для воли, которая щедро тратила его силы. Он слабел. Тварь поплыла… остановилась, поплыла опять.

— Брат, отдай ей мое тело! — Слабый и далекий крик. — Отдай меня и выиграй время…

— Нет! — Рей собрал все силы. Тело его дрожало; он чувствовал, что только цепи, приковывающие его к столбу, удерживают его на ногах. А Любящий снова пополз вперед…

— Вперед! — приказывал Магос.

— Назад! — приказывала через Рея воля. Шум… крики…

Сосредоточенность Рея дрогнула. Любящий прыгнул. Американец попытался снова поставить преграду, но поздно. Щупальца хлестнули по его телу; присоски жадно приникли к кровоточащим порезам. Рей отпрянул, но не смог уйти от этого оскверняющего объятия.

Пламя… Пламя… но Пламя не касается этой твари, сходящей с ума от кровавого голода. Однако он еще не побежден! Он в самом себе встал перед волей, так много потребовавшей от него, и потребовал в свою очередь.

Рей поднял голову. Иди, приказывал он воле, будь сейчас со мной! И как она сделала его слугой и оружием, так и сейчас в крайней необходимости он превратил в оружие ее. Через одну-две секунды в него хлынула поразительная сила и способность к сопротивлению, никогда раньше он не чувствовал себя таким сильным.