Александр Дядищев - Тени Чернобыля Страница 35

– Это произошло, – тихим голосом сказал Караул. – Капитан был прав – ты очень быстро адаптируешься. Это хорошо, как раз скоро начинается выход.

– Какой выход? – непонимающе спросил я, поглощенный новыми переживаниями.

– Давай уйдем отсюда и поговорим где-нибудь в более спокойном месте, – также тихо предложил Караул. – Вон смотри, там пятиугольный просвет видишь? Это вход в точку некоторой стабильности – там пространство, в силу каких-то причин, еще сохраняет свои прежние свойства. Ступай туда потихоньку.

Я уверенно двинулся в нужном направлении, легко переступил через две точки напряженности и нырнул в прохладную темноту. Мгновение серого мира и моя нога погрузилась в мягкую траву.

Я стоял на склоне холма, над головой огромным пространством манило ночное небо, усыпанное звездами, а теплый ветер нес запахи пестрой растительности и больше всего хотелось сесть в эту траву и сидеть много дней, подставляя лицо теплым струям и забывая все плохое, что случилось со мной за последние дни.

– Нравится? – спросил, бесшумно появившийся рядом, Караул. – Кажется это что-то в недалеком прошлом. Кусок-то стабильный, да время смещено.

Я и сам чувствовал уже какую-то неправильность, но решил, что не так уж это и важно.

Мы сидели на склоне этого холма, я курил сигарету из обнаружившейся в кармане пачки, а Караул неспешно объяснял мне положение дел:

– Если вкратце, то Зона возникла как следствие смещения каких-то глобальных физических констант в том нечто, что содержит наше и многие другие пространства. Взаимопроникновение миров друг в друга – это и есть нарушения хода вещей и аномалии всех сортов. На самом деле все гораздо сложнее, но примерно – и так правильно. Самое интересное, что в каждом пространстве-измерении-мире, образование Зоны и ее центральная составляющая, отличаются друг от друга. В одной ветке пространства – эксперименты военных, в другом – какой-то Монолит, толи черный, толи темный, а в еще одном месте, Зона появилась после термоядерной войны и взрыва водородной бомбы. Где-то произошла космическая катастрофа, где-то эксперименты ученых, где-то герой, потерявший свою память и пытаясь все вспомнить, устраивает еще одну катастрофу, а где-то Зона была всегда, с самого появления современного человечества там.

Я бездумно затянулся, любуясь далекими созвездиями над горизонтом, а Караул продолжал:

– Причина всего этого безобразия – неизвестна. Известно только то, что природа давно затянула бы эти дыры и остановила бы всякое проникновение, если бы не… сталкеры.

Я удивленно посмотрел на него, но промолчал.

– Да-да, именно вмешательство «сталкеров» в каждом из миров, поддерживает все Зоны – а Зоны такие есть теперь во всех пересекшихся мирах – и даже увеличивает их границы. Все очень просто. Любой открытый источник энергии каким-то образом подпитывает проникновение чужого пространства в родной мир сталкера. Развел ли он огонь, выстрелил ли из оружия, взорвал ли что-то – все это приводит по крайней мере к одному эффекту – Зона получает подпитку и расширяет свои границы. То есть все наши действия влияют на что-то необъяснимое, как и действия других сущностей у себя – на свое пространство.

Над горизонтом сверкнул метеор, прочертил блестящую дугу и погас где-то над самой землей.

– Когда военные устраивали в самом начале развития Зоны свои войнушки, умные люди быстро заметили зависимость между активностью аномалий и ведением боевых действий. Именно тогда было запрещено ковровое бомбометание по мутировавшим животным, а преследование сталкеров стало гораздо серьезнее, чем до того. И вся ситуация была относительно стабильной, пока несколько дней назад в Зону, в самое ее сердце, не рухнул этот злосчастный вертолет. Чужие ветки реальности, получили столько энергии, что сразу увеличили свое присутствие друг в друге, а значит и в нашем мире. Появился реальный физический проход, по которому к нам начали прибывать инородные сущности.

Караул глубоко вздохнул и голос его стал отстраненным и почти бесстрастным:

– У них тоже есть своя логика. Наш мир разрушает их пространство точно также. Только они еще не поняли, что мы здесь абсолютно ни при чем. И что виноваты они сами. Питая проникновение нашего измерения открытыми источниками энергии у себя.

– Как-то странно все получается, – сказал я, пытаясь выстроить все это в своей голове.

– Вселенная – вообще весьма странное место, – философски откликнулся Караул и продолжал: – В общем, все свелось к тому, что скоро мы будем иметь здесь большое количество враждебно настроенных существ. Причем они не совсем материальны, в нашем понимании, но вполне убиваемы и могут убивать сами.

Я откинулся на спину, ощущая шеей мягкую траву и погружаясь взглядом в звездную черноту, продолжая слушать и тщательно взвешивать каждое слово, понимая что задав неловкий вопрос могу оборвать логическую нить рассказа.

– Они в большей степени материальны там, где для нас начинается мир эмоций, желаний, намерений. Поэтому стрелять в такое существо – бесполезно. Разве что, ты будешь его очень сильно ненавидеть. А вот холодное оружие – совсем другое дело. При каждом ударе ножом, человек как бы «режет» врага своей волей, своим стремлением. Поэтому ты в данной ситуации – серьезный соперник любому чужаку. В отличие от меня или капитана с Прыщом. Ведь все мы всю свою жизнь привыкали к подавляющей мощи огнестрельного оружия. У нас просто нет той концентрации воли, которая тебе дается сама собой. То есть для тебя нож материален, а в другом спектре, твое оружие – проводник твоей энергии, твоей воли, твоей внутренней силы.

Что-то подобное я и предвидел, но все равно весь этот монолог стал для меня настоящим шоком.

– В зависимости от ситуации, – продолжал Караул, – тебе придется приложить некоторое усилие в пользу своего мира. Иначе – могут произойти весьма печальные вещи.

– Но это же смешно, Караул, – сказал я с вызовом. – Не может все зависеть от меня одного!

– А я и не говорил, что от тебя зависит все. Просто ты можешь очень помочь.

– Почему я? – спросил я уже просто так, для порядка. – Любой сталкер-шаман…

– У шаманов – мозги набекрень, – прервал меня Караул. – Они СВОИМИ делами будут заниматься в самый решающий момент. Но я не буду убеждать тебя, что ты единственный и неповторимый. Просто ты – один из тех, на кого пал выбор. И последний, кто остался в живых к настоящему моменту.

– Так что от меня требуется? – спросил я решительно, не желая больше разбираться во всех этих хитросплетениях, а может боясь запутаться еще больше.

– Да совсем ничего, почти, – ответил он с облегчением. – Ты должен стать острием нашего встречного удара. Ты возглавишь ту армию, что мы успеем собрать.

И любопытные звезды долго отражались в моих выпученных глазах.

– Я не смогу, – сказал я уже, наверное, в сотый раз. – Ну какой из меня вождь. Вы что? В аномалиях перегрелись?

Мы снова сидели у костра за каменным столом и вся троица с аппетитом трескала жареное мясо, а мне было не до еды.

– Не трусь, Клык! – бодро заявил Прыщ. – Тебе ведь не надо командовать или еще чего придумывать. Нужна только твоя воля. Только стремление резать и пронзать. Ты – просто начало, режущая кромка для остального потока.

– Не смогу, – сказал я упрямо.

– Не хочешь – черт с тобой, – сказал вдруг капитан. – Но в драку-то пойдешь?

От облегчения у меня аж перехватило в горле.

– Конечно! Дайте мне второй нож и я не подведу. Но только никакого предводительства!

– Ну и ладно, – легкомысленно отозвался капитан и Караул внезапно ему поддакнул:

– А и правда. Ты с нами – остальное неважно.

Мной овладело нехорошее подозрение. Но додумать мысль до конца мне не дали.

– Все, пора, – сказал Прыщ, поднимаясь из-за стола. – Время.

И мы пошли. Снова сквозь камень.

Прямо на огромную поляну в лесу, в серое туманное утро, в мокрую от росы траву.

Утро было ранним. Ночная синева еще не вполне уступила место наступающему дню и туман в утренних сумерках клубился как-то особенно зловеще.

Мне стало не по себе, но взглянув на спокойные лица своих спутников, я тоже начал успокаиваться. Да рано.

Прямо напротив меня, в считанной сотне метров, начала формироваться оскаленная пасть. Я не верил своим глазам, но чудовище самым натуральным образом собиралось из тумана и уже пронизывало меня яростным взглядом черных провалов-глаз.

– Э… Гхм…Караул, – жалобно пискнул я. – Это мне кажется? Вон там, где кочка торчит.

– Да нет, это оно и есть. Первый посланец. Не боись, этот не опасен. Да и форму принял вполне понятную человеческому глазу – пугает, гад.

– Да? – засомневался я, кладя руку на рукоять ножа. – Это что же мы таких вот гавриков будем ножиками тыкать? Против него ж пушку надо или ракету!

– На это он и рассчитывает. Нельзя здесь с тяжелым оружием выделываться. Да не пялься ты на него: минут десять у нас еще точно есть.