Максим Крылов - Дженг из клана Волка (с иллюстрациями) Страница 35

Лис испытал жуткую боль, когда пули прошили брюшину и позвоночник. Макс надеялся, что после смерти зверя его душа вернется обратно в собственное тело, и приготовился к смерти, но вдруг понял, что кармак восстанавливается! Боль схлынула так же быстро, как и наступила, раны затянулись, и через минуту зверь был снова готов к бою.

К нему подошли два оборотня, чтобы убедиться в его смерти, и обоих хищник разорвал одним неуловимо быстрым движением. Как только люди погибли, роботы снова открыли стрельбу, но зверь уже был готов. Одним прыжком он оказался возле машин и начал их кусать и рвать когтями, несмотря на то, что Макс просил этого не делать.

На гладкой хромированной поверхности оставались лишь царапины, роботы не пострадали, их пулеметы продолжали искать цель, и только неимоверная быстрота кармака спасала его от новых ранений.

Лис решил, что сейчас их снова убьют, но кармак, оставив роботов, тремя огромными прыжками добрался до второй группы оборотней, появившейся из-за кустов, и начал расшвыривать перевертышей в разные стороны.

Оборотни ждали нападения, и хищнику пришлось несладко. Его тело пронзили три или четыре автоматные очереди, а те из оборотней, кто успел измениться, стали рвать кармака зубами.

Зверь успел убить еще двоих и умер от выстрела в голову. И снова Макс испытал жгучую боль. От ощущения близкого дыхания смерти все заледенело внутри, а в голове зароились воспоминания о прожитой жизни — одни и те же, не было в них ничего хорошего.

Но на этот раз зверь восстановился еще быстрее. Уже через полминуты он вскочил и откусил голову тому, кто наклонился над ним, желая выяснить, жив он или мертв.

И снова заработали автоматы, расстреливая кармака в упор. Опять боль, ощущение холода смерти, и снова уже мгновенно восстановившийся зверь бросился на врагов. Теперь он продержался чуть дольше, но все равно умер. С каждым разом восстановление занимало все меньше времени, и через какое-то время хищник перестал обращать внимание на боль: он разрывал клыками и когтями мягкие человеческие тела до тех пор, пока в живых не осталось никого.

Но как только оборотни перестали заслонять сектор обстрела, снова атаковали роботы и стреляли в зверя до тех пор, пока его тело не превратилось в кровавое месиво, которое стало таять, превращаясь в тоненькую струйку тумана. На этот раз регенерировать кармаку не удалось — со смертью последнего перевертыша в нем исчезло и стремление к жизни.

Макс умер вместе с хищником, а когда в очередной раз завертелись привычные воспоминания, вдруг обнаружил себя в привычном человеческом теле.

Он пошевелился и застонал от боли и непонятной обиды.

— Очнулся? — Грета сидела неподалеку на траве и ела яблоко. — Задача выполнена?

— Какая? — прохрипел Лис.

— Оборотни убиты?

— Кажется…

— Я задала глупый вопрос. — Девушка улыбнулась. — Если бы было иначе, ты бы не возвратился в свое тело. Что видел?

— Где?

— Там, где сражался с перевертышами. Имеются ли там флаеры? Они способны летать?

— Я видел на поляне два летательных аппарата. Насколько они способны, не знаю, внутрь не заглядывал, заметил только, что на них установлено вооружение.

— Как раз то, что нужно.

— Их охраняют боевые роботы.

— Это проблема наемников. У нас разделение труда: я борюсь с живыми существами, а они — с железками. — Грета взяла в руки коммуникатор. — Грэг?

— Слушаю, госпожа.

— В лесу, откуда только что звучала стрельба, находятся два флаера, охрана аппаратов осуществляется роботами.

— Что с оборотнями? Не хотелось бы с ними сражаться, они быстрее нас.

— Живых нет.

— Выполняю.

Макс с трудом приподнялся, сел на траве, с тоской думая о том, почему же ему так не везет? Начиная с того злополучного дня, как он оказался в руках этих людей, вся его жизнь превратилась в ужасный кошмар: он все время балансирует на грани жизни и смерти, не зная, выживет ли в следующий раз. Говорят, смерть многому учит. Побывав за гранью, люди меняются, становятся мудрее, но никто не рассказал, настолько это мучительно. Да и с мудростью что-то тоже не так. Он не чувствовал ее в себе, ощущал только усталость и тоску.

Колдунья доела яблоко и легла на жесткую траву.

— Тебе понравилось, вор?

— Что?

— Чувствовать себя зверем?

— Не очень.

— Почему?

— Было страшно, особенно тогда, когда приходилось умирать. Я думал, что погибну вместе с кармаком.

— С тобой бы ничего не случилось.

— А если бы моя душа не вернулась?

— Она лишь частично присутствовала в звере. Это своего рода связь, бояться было абсолютно нечего.

— Могли бы предупредить, чтобы я не беспокоился.

— Зачем? Ты — вор, значит, должен быть готов к тому, что с тобой будут обращаться иначе, чем с другими людьми.

— Вы жестоки.

— Может быть. — Девушка отвернулась от него и неспешно поднялась. — Вставай, нам пора. Мы итак задержались в этом месте больше, чем я рассчитывала. Пойдем к флаерам. Думаю, наемники уже уничтожили роботов, я слышала взрывы.

Макс поднялся, ожидая появления слабости, как бывало часто в последнее время, но тело вело себя безукоризненно.

На поляне действительно уже все было кончено: обломки боевых роботов валялись на горелой траве среди разорванных тел перевертышей. Кровавые лохмотья наемники, брезгливо морщась, обходили, испуганно поглядывая на колдунью и прекрасно понимая, кто устроил жуткое побоище.

Своих раненых товарищей долианцы положили отдельно, в грузовой отсек.

Наемников, способных сражаться, осталось только четверо. Двое заняли места у скорострельных пушек, третий вместе с колдуньей скрылся в кабине пилота, а Грэг сел рядом с Максом. Зашумели двигатели, трап втянулся, и летательный аппарат рванулся в небо. Этот флаер был немного другим, салон теснее и рассчитан на гораздо меньшее число пассажиров, пушки находились в хвосте, рядом с грузовым отсеком.

— Думаю, ничего еще не кончилось, — произнес устало Грэг, закрывая глаза. — Жаль ребят, двое из них вряд ли долго проживут, но если бы не кармак, погибли бы все. Госпожа сказала, что ты им управлял. Это правда?

— Не совсем. — Макс вытянул ноги. — Он меня нечасто слушал. У тебя нет чего-нибудь перекусить? Очень проголодался.

— Думаю, бегать кармаком по лесу нелегко. — Грэг сунул ему в руки десантный паек. — Ешь.

— А ты откуда знаешь?

— Я видел, как другие это делали. Такое колдовство госпожа использует, когда нет других способов спастись.

— И те, кто это делал, также после схватки просили есть?

— Нет, — усмехнулся долианец. — Они обычно сходили с ума, и нам приходилось их убивать.

— Что?!

Макс недоуменно посмотрел на долианца, а тот в ответ только улыбнулся.

— Понимаешь, вор, нравится тебе или нет, но сейчас ты находишься в нашей команде, а это значит, что должен делать кое-какие мелочи для того, чтобы мы все не погибли. В этот раз тебя вставили в кармака, до этого ты питал госпожу энергией во время ее колдовства. Но что бы с тобой ни происходило, ты должен понимать: это небезопасно. Никто из долианцев не пойдет даже под угрозой неминуемой смерти на то, чтобы влезть в шкуру зверя, пусть даже давно несуществующего. Для нас потерять душу гораздо хуже, чем просто погибнуть.

— Я тоже не хотел влезать в чужое тело.

— Может быть, но у тебя, в отличие от нас, нет выбора. — Грэг мрачно усмехнулся. — Многое в нашей жизни нам не нравится, но причина не в нас. Просто этот мир не очень хорошо устроен. Хотим мы этого или нет, но часто приходится делать то, что нам не по душе.

— Долго вы меня еще будете таскать за собой?

— До тех пор, пока ты нужен.

— А что будет потом?

— То, что скажет госпожа. Некоторых она отпускает и даже награждает, иных использует в своих магических целях, и человек превращается в нечто странное. Что будет с тобой, я не знаю, но, пока мы не достигли цели, хочу, чтобы ты относился к нам, как к своим товарищам.

— С чего бы? Чтобы потом вы меня убили?

— Может быть, и нет.

— Спасибо!

— Послушай, парень, мы не выбираем события в своей жизни, они происходят сами. Одни говорят, что это судьба, другие считают, что этого хочет Бог. Ты оказался среди нас, мы привыкли к тебе и хотим, чтобы ты нормально относился к нам.

— В моей жизни было не много хорошего, но относиться к вам как к друзьям я не буду никогда! Я помню о том, что вы убили моего брата, да и меня готовы убить в любой момент.

— Что ж, поговорили, — кивнул Грэг. — Твоя позиция мне понятна: не хочешь считать меня другом, не обижайся, если я с тобой буду обращаться как с врагом.

— Можно подумать, что до этого ты обращался со мной как-то иначе.

Макс вскрыл паек, дернул за красную ленточку, чтобы разогреть еду, подождал несколько секунд, открыл упаковку и начал есть.