Владимир Коваленко - Камбрия - навсегда! Страница 35

А еще Нион привыкла к одежке из мягкого льна, к сухой! А еще к твердой земле, по которой можно ходить, а иногда, украдкой, и бегать. И к крыше, на которой можно лежать, рассматривая высокое небо. В те редкие дни, когда оно было высоким. Теперь Нион знала — небо над Анноном и верхним миром одно. А это означало, что Аннон никакой не потусторонний и прошлый мир. Просто медвежий угол, в который сбились лжецы, испугавшиеся нового Бога. И дураки, которых тем удалось обмануть!

Обманутыми дураками Нион сочла не только крестьян, но и друидов младших ступеней посвящения. И даже богов. Которым явно рассказывали что-то иное. Ни шутливая Неметона, ни хмурый рыцарь Гвин, ни Талиесин, непоседливый бард, побывавший во всех местах и временах, достойных упоминания, никто из них не желал и не умел лгать. А сказка про то, что Аннон часть преисподней — ложь наглая. Настолько, что никто не осмеливался оспорить.

Впрочем, про христиан она знала тогда только то, что к ним отправляют девушек, уродившихся со знаками принадлежности к иному миру: островатыми ушами, белыми или светло-русыми волосами, удлиненными кистями и стопами. И что выглядят они достаточно обычно…

К месту вечернего привала, небольшому островку среди бескрайних хлябей, вышли еще засветло — и это позволило Нион решиться. Идти по запутанному маршруту впотьмах она бы не рискнула. А ведь уйти удалось не сразу. Пришлось подождать, пока разведчики не разбегутся по естественным надобностям. Друидесса поволокла было ее с собой, но Нион, вытянув натруженные ноги, заявила, что ей не хочется и вообще она никуда не пойдет. Если нужно — несите. Та осталась очень недовольна — оставаться одной было рискованно. Но прибор не к месту закапризничал и из самоходного разом превратился в непортативный. Не помогло ни постучать, ни потрясти, ни поуговаривать. Оставалось признать — неприятности накопились, то-то пророчица последнее время была шелковая, и даже на переходе по болоту не ныла. Пришлось бросить ее около неразожженного еще кострища, аккуратно обложенного редким во владениях Гвина ап Ллуда булыжником: островок служил местом отдыха не первый год. Что было возле этих камешков потом, Нион не знала. Догадывалась — ничего хорошего. Уж больно старательно подделала следы борьбы и собственной гибели. А потом осторожно, перепевая сложенную на пути туда песенку задом наперед, двинулась вспять по тропе.

Выбраться на сухую землю засветло не успела. Пришлось всю ночь простоять по пояс в трясине, лишь чуть-чуть переступая ногами. Как тут не простудиться! Какая уж тут борьба за души? Хорошо, ноги к Неметоне принесли — как больное животное к хозяину. А там — сперва сама болела, потом за богиней в обновлении ухаживала. И только потом выбралась-таки, чтобы доделать дело.

Немайн напрасно опасалась. Идея о проповеди в скрытную головку ее второго «я» никем заложена не была, и новокрещеная преспокойно оперировала старыми, языческими понятиями. А потому и в мыслях не имела спасать, обращать или еще как-либо воздействовать на людей, не почитающих Неметону превыше того же Гвина и прочих богов. Власть над торфяниками ее тоже не привлекала. Пророчица хотела всего лишь вывести поклонников богини священных мест, текучих вод и военных каверз из ставшего вдруг чужим владения в дружественные земли бога христиан. Нельзя сказать, чтоб эта цель была лишена амбиций — Моисей желал точно того же. И отличие Нион от древнего патриарха состояло, пожалуй, только в масштабах: не 40 тысяч человек вывела, а два десятка, не сорок лет водила, а два дня. И совсем не по пустыне.

Месяц ушел на другое: на осторожность.

Первую неделю Луковка лежала в вереске у выхода с гатей. Ждала. Пропустила троих проводников. Двое — завзятые гвинопоклонники, третий шел не один, вел очередную «озерную» невеститься. Дело хорошее, и бард этот в святилище Неметоны хаживал, жертв не жалел. И если б он вел «озерную» в один конец… Но девка так уж беспокоилась, что стало ясно — на земли нового бога ее ведут в первый раз. Значит, и обратно должны вернуть. Лишние же глаза Нион были ни к чему.

А вот четвертый сгодился. Подношения он богине клал маленькие, да больше не те, что денег стоят, а такие, которые найти можно: четырехлистный клевер, редкой формы камни… Значит, не считал себя ни друидом, ни воином, ни даже крестьянином. Просто человек, не желающий ни мудрости, ни славы, ни доброго урожая. Только немного везения. Вот ему и привалила удача!

Вот он рассказывает о себе сиде. Спокойно, коротко. Так же невозмутимо он вел себя и тогда. Взялся рассказать верящим в Неметону, что им отныне следует обитать в ином месте. Кому — Луковка сказала. Предупредила, что нужно осторожно, с глазу на глаз. Тот слушал, кивал в ответ на ее несложные советы. И сделал все своим усмотрением и лучшим образом.

Скоро у Нион было несколько курьеров-связников, шалаш в стороне от торных троп и немного еды. Много интересных новостей. Например, она теперь знала, чем закончилась история на болоте. И это знание поощряло осторожность. Ибо друидесса продемонстрировала запредельную силу, ухитрившись захватить своего противника живьем. Теперь весь Аннон знал, что бард за свои заслуги получил достойную награду: его отдали в обучение, с тем чтоб помочь достигнуть первой ступени посвящения, минуя вторую! То, что процесс подразумевает строжайшую изоляцию от общества, никого не удивило. Живым — хотя и молчащим — барда тем не менее видели. Значит, или сонное зелье, или какое-то неведомое Нион колдовство.

Понемногу к знанию стала прибавляться власть, незаметная, но пронизающая торфяники из конца в конец. Власть над ползающими, подобно гадам, между людьми тайными шепотками. И пусть друиды сказали, что пророчицу не пустили обратно старые боги — слух уверял, что она жива и соединилась с богиней. Понимай как хочешь! Пусть огонь пожрал дом пророчицы и святилище богини-изменницы — слух напоминал, что ручьи не заткнешь. И что Неметона теперь заодно с новым богом. А уж у того храмов немало!

Главное же, слухи говорили, что к богине в новый мир можно уйти. Не только рожденным для него «озерным». С ними-то ясно, они — дань, которую осколок умершего мира должен платить молодому. Теперь же новый мир открылся любому, кто почитает богиню…

Аннон был землей Гвина. Неметону почитали больше из страха. И точно не любили. Кроме воинов и проказников. И вот теперь они изучали ту, которую так по-разному представляли, в то время как она пыталась найти им применение.

Двадцать человек. Сида спиной чувствовала самодовольный взгляд, которым Луковка ощупывала своих людей. Как же она ими гордилась! Каждым и каждой. А уж как сияла, когда объявила во всеуслышание, что привела на службу Неметоне двадцать человек. Как купалась в уважении, произошедшем от того, что она не сбежала, а выполнила задание. Как впитывала скрип зубов Анны, когда сообщила, что привела из Аннона тринадцать ведьм! Правда, среди них только три слабенькие травницы. И десять учениц, не достигших и первой ступени посвящения. Зато все рвутся в битву и искренне полагают, что ведьма-недоучка стоит трех саксов. Ну а кроме ведьм, Немайн довелось познакомиться с четырьмя болотными бардами-лучниками и одной лучницей. Да двумя филидами-запоминателями, немолодой бездетной парой. Вот такое пополнение.

Лучники — это было хорошо. Можно считать, тактическая разведка уже есть. Главный вопрос — хорошо ли ездят верхом? Плохо. Жаль. Но вообще — умеют. Травницы. Лучше бы хирурги. Но лекарь есть лекарь, всегда хорошо. Филиды согласились остаться в Кер-Сиди. Война их не прельщала, зато идея заняться нотариальным делом пришлась по вкусу. Заодно они запишут все те сказания, что искони передавались только изустно. Пора заканчивать старый спор христиан с язычниками о том, что лучше — писаное слово или затверженное назубок. Лучше и то, и то!

Что же касается ведьмочек…

Немайн склонила голову набок.

— Огаму знаете?

Надежды на латынь или греческий не было.

В ответ — дружный согласный хор. Все грамотные. По меркам седьмого века — сокровище.

— Вот и отлично. Поможете моей сестре. Задание, каюсь, нудное, но нужное…

Пополнение отправилось на дромон. А Немайн хлопнула себя по лбу.

— Юпитер в созвездии весов, Солнце в седьмом доме… В общем, мы снова все вместе! Луковка, мне нужна твоя кровь.

— Хоть вся!

Вот ляпнула — правду, а богиня принялась немедленно объяснять и успокаивать:

— Не вся, а сколько обещали кузнецу, помнишь? С Анны тоже причитается. Лорн, конечно, и так занят. Но что поделаешь — война…

И кто придумал, что Неметона злая, а Немайн взбалмошная? Или это враги? А богиня, говорят, теперь жертвы берет только фруктами… Мясо же ест сама, совсем немного. И вообще — добрая. Не стала — всегда была! Нет, подводить ее нельзя. Не потому, что страшна в гневе. Просто опростоволоситься у нее на глазах стократ больней, чем отдать кровь по капле!