Свиток 3. Великий шаман - Егор Дмитриевич Чекрыгин Страница 35

— Но как тогда???

— Глупец. Там, где не может победить сила, побеждает хитрость. Как бы силен и могуч ни был воин, но змея может убить его одним укусом. — Станьте змеями, копите свой яд, но до срока не показываете зубы. Крадитесь в траве, таитесь под корягами. Выжидайте своего часа, и он наступит!

— Змеи плохие, — вдруг вставил малолетка Жур’кхо, напомнив мне о негативном образе сего пресмыкающегося в местной мифологии.

— Вот и вы станьте плохими… Плохими для аиотееков! Стисните зубы и терпите все издевательства и трудности. Каждый раз, когда вам будет хотеться вцепиться аиотееку в глотку или лечь и не вставать, как сделал это он. — Я указал на лежащий перед нами труп. — Напоминайте себе, ради чего вы все это терпите!

Научитесь всему, что знают враги, и обратите это против них… А до той поры, никто, даже другие солдаты нашей оикия, ничего не должны знать про ирокезов. Понимаете почему?

— Нет. Почему? (Для ребят было дико таиться от кого-то, с кем вместе жрешь из одного котла… Да и таиться вообще. Дикари даже врать толком не умели.)

— Я подозреваю, что кто-то из них говорит с Асииааком обо всем, что происходит в нашей оикия. (Тут даже слов типа «стучит» или «доносит» еще не было, поскольку не было ни доносов, ни стукачества), — хриплым шепотом поведал я мальчишкам… Не то чтобы я и правда так думал. Просто это был лучший способ удержать все в тайне. Иначе через пару дней слово «ирокез» будет знать каждый боец оикия, а еще через день весть дойдет и до Асииаака… Он умеет слушать.

Глава 9

В степи вдруг как-то сразу стало тесно и многолюдно… После того как нас внезапно нагнал здоровенный отряд аиотееков. Скорее даже, настоящая армия. Врать про точное число не стану, но навскидку не меньше тысячи человек, а может быть, и больше… Трудно, знаете ли, оценивать величину муравейника, находясь в его центре. Но из того, что я видел у нас и в других отрядах, соотношения оуоо и оикия в войске аиотееков, было примерно один к пяти-шести.

Армия эта пришла со своими стадами и отарами и вольготно раскинулась на довольно большом пространстве, небольшими лагерями от пятидесяти до полторы сотни человек.

…Мягко говоря, меня это не обрадовало. И даже не тем, что врагов вокруг стало больше. Это само собой. А вот то, что и говнища вокруг стало больше, а топлива меньше и с водой сплошные напряги, а кролики-суслики поразбежались из этих мест, и наша оикия опять была вынуждена довольствоваться лишь одной кашей со слабыми следами мяса в ней… Вот это напрягало больше всего… И вонь. Вонь огромного скопления людей, скота и верблюдов… Как же все-таки быстро человек умудряется засирать все вокруг себя! Хоть, блин, в экологи подавайся.

Только вот куда я желаю податься, у меня никто особо не спрашивал. Скорее наоборот, примерно на третий день после прибытия армии-орды, — меня взяли за шкирку, дали напутственного пинка под зад и погнали в неизвестном направлении.

Впрочем, бежать было недалеко. Где-то максимум полдня неспешной рысцы. Зато лагерь, в который мы прибыли, по сравнению с нашим выглядел, как настоящий город рядом с занюханной деревенькой. Начать с того, что тут были шатры! Не какие-то там крохотные полевые палаточки или чумы степняков, а этакие громадные сооружения из как-то очень по особому выделанных и сшитых шкур, покоящихся на деревянных каркасах… Не уверен, но мне показалось, что самый большой из шатров, стоящий в центре лагеря, размером был чуть ли не с цирковую арену… Даже в моем мире не всякая квартира имела такую площадь.

…А еще тут были женщины! В смысле, аиотеекские женщины. Я так давно уже не видел брюнеток, что даже застыл, разинув рот, когда одна такая вдруг вышла из стоящего возле окраины лагеря шатра и бодро так, не обращая на нас внимания, потрусила куда-то по своим делам… Девицей, пожалуй, ее было бы сложно назвать, — скорее уже тетенька в летах. Но еще довольно крепенькая (а старухи тут и не выживают), невысокая, в халатике, отличающемся от мужского халата аиотееков разве только что особенной пестротой узора, но почему-то подвязанным платком. (Хитро так повязанным, чтобы играл и колыхался вместе с бедрами во время ходьбы.) Волосы были закручены в пучок на затылке и заколоты булавками. А шею и руки украшало множество бусиков, висюлек, гривен и браслетов. В общем, смотрелась тетенька весьма царственно и ухожено… для каменного века, конечно.

…Разглядеть я это все успел только потому, что Большой Босс, Эуотоосик и еще двое оуоо, которых я сопровождал, так же сбились с шага и, замерев на мгновение, проводили тетеньку глазами не хуже меня… Видать, отвыкли за многие дни в арьергарде от вида женщин… Своих женщин в смысле, степнячек-то они повидали по всякому… прежде чем их убить.

…Потом мы подошли к центральному шатру, где и произошла церемония приветствий… Причем именно церемония, с какими-то понятными лишь самим аиотеекам ритуалами, приветственными фразами и прочими этикетами… Изобразить собственное достоинство на грани превосходства, при этом давая понять, что признаешь старшинство стоящего перед тобой человека, — это надо суметь. Это, блин, очень особое искусство, которому надо учиться с младенчества.

…Вот теперь, видя и имея возможность сравнить, как вели себя «наши» оуоо между собой в отряде, и то, как они ведут себя тут, в большом лагере, я могу делать выводы, что все-таки каждый отряд это своеобразная род-семья. Причем состоящая с другими семьями-родами не столько в дружественных, сколько в союзнических отношениях.

Если между собой они могли придерживаться этакого панибратски шутливо-грубоватого тона, не переходя, однако, некой черты, то тут, — только подчеркнутая вежливость и корректность… Словно обе стороны идут навстречу друг другу по троллейбусным проводам, и, чтобы разойтись, не грохнувшись на мостовую, им приходится быть максимально внимательными к собственным действиям и действиям другого человека. Чуть задел плечом или слишком сильно подался в сторону… и следующее, что ты видишь, это летящий на тебя бампер КамАЗа.

После всего этого марлезонского балета, что наш Большой Босс сплясал на пару с местным Самым Большим Боссом, тот от щедрот своих и