Сергей Тармашев - Древний. Предыстория. Книга четвертая Страница 35

Темноокая красавица усмехнулась каким-то своим мыслям и иронически улыбнулась:

– Я отказалась. Меня отвезли обратно, и на этом моя модельная карьера замерла. Генеральный спонсор мгновенно нашёл себе пару девушек поумнее да посговорчивей, а менеджмент шоу-агентства решил дать мне прозрачный намёк на то, что пора умнеть. Короче, работа по линии шоу-агентства вдруг иссякла. Но психи не умнеют, и я не обратила на это большого внимания. Даже наоборот, времени на учёбу стало больше, а вернуться в шоу-бизнес, как я тогда думала, всегда успеется. Я занялась наукой, отец был доволен, прочил мне аспирантуру и место младшего научного сотрудника в нашем институте и даже начал заранее меня готовить своими силами по углублённой программе. Планировал, что я напишу научную работу по Сияющим, помогал мне с материалами, выбивал доступ к архивам с редкими документами… Но ничего не вышло.

Она горько улыбнулась:

– Отец ведь, когда маму встретил, уже тогда был не молод… Он умер за три года до моего выпуска. И моя жизнь быстро превратилась в бесконечную и нудную тоскливую пытку. Поначалу мы с матерью пытались жить, как прежде, но её заработка не хватало для поддержания прежнего уровня жизни, а искать второго замужества она не пожелала. Что бы там кто ни говорил, что мать стала старой и перестала интересовать мужчин, я в это не верю. Просто она любила отца и не хотела выходить замуж второй раз. Передо мной отшучивалась, мол, всю жизнь была единственной женой, куда уж тут замуж – так можно людям всю семейную жизнь испортить своим неумением уживаться со второй супругой. Год мы ещё как-то держались, но потом она тяжело заболела, и работу ей пришлось бросить. Деньги стали заканчиваться, а на лечение требовалось всё больше и больше. Я вспомнила о шоу-агентстве и напомнила им о себе с просьбой о какой-нибудь работе. Мне не отказали, но начали давать разную мелочовку, годную лишь в качестве приработка. Маме становилось всё хуже, ей сделали очень дорогостоящую операцию, но спустя месяц болезнь вспыхнула с новой силой, и срочно потребовалась вторая. Денег уже не было, мы потратили на первую операцию всё, что было, включая деньги, отложенные на оплату оставшихся лет обучения в институте. Очень быстро начались проблемы: из ректората сообщили, что если я не внесу необходимые средства, меня исключат, больничный менеджмент требовал оплату либо официального отказа от услуг больницы. Я не знала, что делать, и запаниковала. Я бегала в ректорат, умоляла дать мне отсрочку, бегала в шоу-агентство, умоляла дать мне работу, бегала по врачам, умоляла дать скидку…

Чикахуа смолкла и вдруг брезгливо скривилась:

– И тут предложения помощи посыпались на меня, как из ведра. Несколько высоких чинов института были не против оплатить мне учёбу. За это мне всего-то нужно было рассчитываться с ними телом. Пара посредников обещала решить вопрос со скидкой за операцию. От меня требовалось лишь рассчитаться телом. В шоу-агентстве предложили десяток выгодных контрактов, за которые надо было, ни за что не догадаешься, рассчитаться телом с заказчиками, а ещё у них было штук пять вариантов устроить меня любовницей к очень состоятельным бизнесменам, за что надо было рассчитаться уже не телом, а всего лишь процентом от денег, которыми богатые любовники станут меня осыпать. Два дня я просидела возле прикованной к постели матери и проплакала от бессилия. Хорошо хоть мама к тому времени редко бывала в сознании и не видела всего этого. Что делать, я не знала. Потом у неё начался приступ, её срочно госпитализировали, и счёт пошёл на дни. Я тебе честно скажу – в тот день я пошла в шоу-агентство с мыслью заработать денег на любых условиях, вылечить мать и покончить с собой. Тогда мне казалось, что так будет правильно. Но едва я вошла в офис, меня встретил топ-менеджер. Он посмотрел на меня, как на капризное дерьмо, и недовольным тоном заявил, что у меня есть шанс. Один очень небедный финансист, владелец нескольких крупных банков, ищет кому-то из своих отпрысков вторую жену. Условий – целый список, самое первое – девственность. Владельцы шоу-агентства рассчитывают получить хорошие деньги за посреднические услуги и роют землю копытом в поисках первого условия, каковое в условиях шоу-бизнеса сродни фантастике. Поэтому они делают это предложение мне, несмотря на то что я в опале. Так сказать, скрепя сердце. Но если я снова всё загажу, то они понесут серьёзные репутационные потери и сделают всё, чтобы отомстить мне. Так что, если я ещё не перестала ломаться, то умнее мне сразу отказаться от этого кастинга. Топ-менеджер дал две минуты на раздумья. Мне хватило одной.

Темноокая красотка криво улыбнулась:

– Потому что за тридцать секунд до этого мне позвонили из больницы и сказали, что, если я не прогарантирую им оплату в течение суток, они исключат маму из очереди на операцию на следующую неделю. Для неё это было равносильно смерти. Короче, я согласилась на кастинг через минуту, и топ-менеджер посмотрел на меня уже не как на капризное дерьмо, а как на продуманную и алчную грязную дрянь. Кастинг состоялся на следующий день, в столичном особняке банкира. И начался он с гинекологического осмотра. Папаша желал убедиться, что ему привели настоящую девственницу, а не восстановленную посредством операции специально ради удачной сделки. Потом меня показали будущему мужу и первой жене. Мужу я, конечно же, понравилась. Ни разу ещё не видела мужика, которому бы я не нравилась. А вот первой жене – наоборот.

Чикахуа тихо хихикнула:

– Ни разу ещё не видела женщину, которой бы я понравилась. Зависть душила всех, но та была уж совсем страшной. И старше муженька на семь лет. Позже я узнала нехитрую подоплёку: этот брак организовывали по расчёту, и папенькин отпрыск был против. Но его никто не спросил. В расстроенных чувствах он пустился во все тяжкие сразу после свадьбы и несколько раз крайне невыгодно блеснул в светских хрониках, подпортив семейную репутацию. Итогом всего этого было папенькино решение женить сынку второй раз на роскошном теле, чтобы меньше бегал по шлюхам. Я подписала кучу бумаг о всевозможном неразглашении и брачный контракт, согласно которому мне не светило никаких денег, если я разведусь с ним, не родив ребёнка. Мне было всё равно. Рожать от нелюбимого мужа я не собиралась, жить с ним – тоже… равно как и жить вообще. Перспективы мне были безразличны. В тот момент я хотела лишь вылечить мать и прямо поставила им это условие. Они согласились. Маме оплатили операцию, я вступила в брак, за институт мне тоже заплатили. В институте, узнав о моём замужестве, меня мгновенно полюбили. Предложили место на самой престижной кафедре, аспирантуру по окончании, лично ректора в научные руководители и должность вице-президента попечительского совета вместе со скромным списком на десять листов, где перечислялись чаяния института, на которые неплохо было бы выделить пожертвования.