Алекс Орлов - Сокровища наместника Страница 35

— Как настоящее, — подтвердил Ламтотул, поправляя бороду. — Может сказать им, что в сундуке камни?

— Нет, лучше сказать им, чтобы они сразу уходили, как только на них нападут. Тогда вы сбережете людей… в смысле — гномов и отвлечете разбойников. Кстати, замки на все сундуки нужно ставить одинаково хорошие.

— Но зачем хорошие замки на ненастоящих сундуках?

— Затем, чтобы их пришлось открывать очень долго. Пока разбойники не узнают, что в сундуках камни, они будут находиться возле сундуков. Когда поймут, что это обман, побегут за следующими.

— Замки нынче дороги! — покачал головой Ламтотул.

— А вы просто забейте сундуки кривыми гвоздями! — посоветовал Ронни. — Гвозди-то куда дешевле замков будут.

— Ай, какой умный, да? — всплеснул руками Тинлуб и посмотрел на брата.

— Да, — произнес тот после паузы. — Теперь и ты тоже можешь называть нас гномами.

— Спасибо, — пожал плечами Ронни, который не оценил этой привилегии.

— Сегодня мы привезли вам первую часть жалованья, — сказал Ламтотул и, сунув руку в карман камзола, достал увесистый кошелек. — Мы много думали, мы смотрели на вас и решили, что вы полностью нам подходите. Оба.

С этими словами Ламтотул передал кошелек Мартину, и тот так же молча убрал его в карман.

— И вы не спросите, сколько там? — удивился Тинлуб.

— От этого в кошельке не убудет и не прибудет, господин Тинлуб.

Почему-то это рассмешило гномов, и они поднялись.

Мартин и Ронни встали тоже.

— Вторую часть жалованья вы получите, когда сундуки окажутся в Пронсвилле.

— Разумно, господа. Нас это устраивает.

— Очень хорошо, в ближайшие три дня мы сообщим вам день и час, когда отправимся в дорогу, — пообещал Ламтотул. Потом они с братом снова пожали Мартину с Ронни руки и вышли из домика.

Возле крыльца их ждал старшина Ламтак, внимательно глядя на своих хозяев. Бричка стояла в десяти шагах, возница натягивал вожжи, а телохранители стояли на закорках, пряча за голенищами сапог широкие ножи.

— Как все прошло, хозяин? — спросил Ламтак.

— Это правильные браксы, оставь их в живых, — обронил Ламтотул.

— А что насчет разговора?

— Поговори, хуже не будет. Может, что выгорит.

— Что-то наверняка выгорит, — поддержал брата Тинлуб, и гномы стали подниматься в бричку.

Возница дернул вожжи, ударил бич, и экипаж понесся прочь, а старшина Ламтак постоял еще немного, потом сказал:

— Ну, однако…

И поднялся в дом.

49

Поскольку жильцы были заняты, Ламтак отошел от двери и решил подождать — ситуация это позволяла.

А тем временем Мартин с Ронни вслух пересчитали золотые монеты из кошелька, и чем выше поднимался счет, тем больше восторга слышалось в их голосах.

Всего получилось девяносто золотых терциев, и это было здорово, ведь Мартин был готов и на десяток терциев серебром.

— Слушай, я столько золота в жизни в руках не держал! Однажды хапнули на рынке кошель с двадцатью золотыми — купец попался пьяненький, но об этом потом вся братва полгода вспоминала. А тут — девяносто! Как делить будем, а? Давай тридцать на шестьдесят — ты старшой, я понимаю.

— Ну почему же тридцать на шестьдесят? Мы товарищи, Ронни, поэтому поровну, — возразил Мартин.

— Поровну? У воров так не принято.

— Но мы с тобой уже не воры, правильно?

— Правильно! — обрадовался Ронни и стал лихорадочно отсчитывать свою половину, но потом вдруг спохватился и отодвинул монеты к Мартину.

— Знаешь, держи лучше эти деньги в своем кошельке.

— Ты не хочешь носить свои деньги сам?

— У меня есть один терций серебром и немного меди, этого пока хватит, а нашу общую казну будешь носить ты.

— Хорошо, Ронни. Договорились.

Мартин убрал монеты, завязал кошелек и спрятал за пояс.

В дверь постучали.

— Входите, мы не спим! — крикнул Ронни и захихикал, все еще не отойдя от возбуждения, вызванного пересчетом золота.

Хлипкая дверца приоткрылась, и в проем снова протиснулся Ламтак.

— Не помешаю, господа начальники?

— Нет, Ламтак, не помешаешь. Давай уже на «ты», что ли… — предложил Мартин.

— Как скажете, господа начальники.

Ламтак прошел в комнату и, внимательно осмотрев все табуретки, выбрал ту, на которой сидел в прошлый раз.

— Она мне хорошо подходит, — пояснил он. — Мне бывает сидеть туготно, нога побаливает.

И он похлопал себя по колену.

— Ранение? — спросил Ронни.

— Да, удар копьем.

— Ты воевал?

— Да, много где пришлось. Только здесь и дохнул свободного воздуха. Тихо тут у вас, у браксов. Мирно.

— А там, откуда ты родом, идут войны? — спросил Мартин.

— Войны идут везде, даже ваш король воюет с Инзи за острова.

— И что, жестоко у вас воюют?

Ламтак вздохнул и коснулся рукояти меча.

— Да, очень жестоко.

— А где ты получил удар копьем? — уточнил Ронни.

— В битве при Биль-Роме, пятнадцать лет назад.

— Никогда не слышал про такой город.

— Это не город. Это небольшая деревушка, возле которой на холмах сошлись легионы ордингов и войска короля веспов Нордика Четвертого. Страшная была битва.

— А кто такие ординги?

— Ординги — отъявленные мерзавцы, они всех рубят на куски и слизывают кровь.

— А кто их король?

— У них нет короля, они кочуют вдоль побережья океана и приходят каждые пять-шесть лет собирать свою кровавую жатву.

— И что, от них нет никакого спасения?

— Есть спасение. Часть народа с побережья уплывают на другие берега — пересидеть, другие уходят в горы, ну а королю Нордику бежать некуда, и он принимает бой.

— Нордик — король гномов? — спросил Ронни, очень заинтригованный этой историей.

— Нет, у гномов нет короля. Нордик — король веспов.

— Веспы? — повторил Мартин и посмотрел на Ронни. — Кажется, я слышал про них. Это псоголовые чудовища, которые нападают на людей и перегрызают им глотки.

— Кто тебе такое сказал?! — воскликнул Ламтак, соскакивая с табурета.

— Мой надзиратель — монгиец Рунхо.

— Монгиец! — воскликнул Ламтак. — Вон оно! Говори уже прямо — злобный орк!

— Дык, вроде… — Мартин развел руками. — Так говорить нельзя.

— Можно, Мартин, можно! Ты же говоришь мне — гном, а я тебе — бракс! И твой знакомый орк — всего лишь прихвостень ордингов! Это в их рядах орки спустились в долину Пафа-Нутта и уничтожили самую большую в королевстве колонию гномов!..

— Сожалею, Ламтак, но мы ни о чем таком здесь не слыхивали. Должно быть, все это происходило очень далеко.