Алексей Калугин - Начало Страница 36

– Однако… – «серый» многозначительно поднял указательный палец вверх, – в данный момент именно Док является обладателем двух пакалей! Имея три бонуса, он получает право сделать три хода вперед! Или – сохранить бонусы на будущее! – «серый» обратил безликое лицо на Орсона. – Каков твой выбор, Док?

Орсону было страшно от того, что он не понимал, что происходит, и мерзко от того, что страшно. А еще биолога вдруг начало мутить так, что он испугался, что его вырвет. Орсону хотелось лишь одного – чтобы его оставили в покое. Поэтому он мысленно завопил – Да подавись ты своими бонусами! – и с запоздалым раскаянием подумал, что, пожалуй, может пожалеть о такой опрометчивости.

– Выбор сделан! – возвестил «серый».

И хлопнул ладонью по пузырю.

Хлоп! – пузырь беззвучно взорвался, как будто был мыльным.

Палец Камохина надавил на курок. Бах! – грохнул выстрел. И пуля впилась в слой перегноя на том месте, где прежде сидел псевдолобстер.

– Черт! – Осипов оступился и хлопнулся назад.

– Скажите, это я один сошел с ума? – обратился к остальным Брейгель. – Или здесь климат такой? Не располагающий к здравомыслию?

На воде среди размокшей листвы плавали только мертвые тела псевдолобстеров.

«И то хорошо», – подумал Камохин и поставил автомат на предохранитель.

– А где Орсон?

Трое оставшихся переглянулись. Биолога среди них не было.

– Выходит, это был не бред, – Брейгель озадаченно хмыкнул и почесал затылок. – Бамалама…

– Светлана!

– Мы здесь! – Женщина с детьми жались возле самой воды на другом конце острова. – Все в порядке?

– Да, – кивнул Камохин. – Можете возвращаться.

– Что тут было? – подбежала к Осипову любопытная девочка.

– Раки, – стволом автомата указал на воду квестер.

– Где Крис? – спросила Светлана.

– Ушел, – махнул рукой куда-то вдаль Брейгель. – На три хода вперед.

– Куда?

– Ты ничего не видела?

– Нет. А что произошло?

– Ну, в двух словах это не объяснишь.

– А в нескольких?

Брейгель смущенно улыбнулся и беспомощно развел руками.

Камохин сел на траву, достал из рюкзака коробку с патронами, отсоединил от автомата полупустой магазин и начал заполнять его. Один патрон за другим. Один за другим. Аккуратно, неторопливо. Для того, чтобы собраться с мыслями, ему нужно было заняться каким-то привычным, обыденным делом. Наполнив магазин, он вставил его в автомат. И взялся за другой.

– Похоже, Док-Вик в чем-то оказался прав, – сказал он, не поднимая головы.

– В чем? – непонимающе сдвинул брови Осипов.

– «Серые» не собираются конкурировать с нами.

Они затеяли все это ради игры.

Осипов задумчиво покачал головой.

– Я бы не стал торопиться с выводами.

– А по-моему, все предельно ясно. Они так развлекаются. Создают аномальные зоны и смотрят, как мы там трепыхаемся, пытаясь выжить. Небось, еще и ставки делают.

– Ну, во-первых, создать пространственно-временной разлом не так-то просто. Для этого требуется колоссальная энергия. Во-вторых, как я уже, кажется, говорил, разлом не может существовать обособленно. Появление даже одного пространственно-временного разлома затрагивает всю систему мироздания. Не говоря уже о множественных разломах. Такую систему просто невозможно держать под контролем.

Камохин вскинул голову и посмотрел на ученого. Осипова поразило то, что взгляд у него был растерянный. Он не понимал, что происходит. Не знал, как вести себя в такой ситуации. Случилось то, к чему он не был готов. Прежде он не мог даже представить ничего подобного.

– Тогда что все это значит? То, что мы видели? Все эти подсчеты бонусов?..

Камохин беспомощно взмахнул рукой. А потом вдруг со злостью запустил в воду патрон, который держал в руке.

– И куда подевался Док? – задал еще один вопрос Брейгель. – «Серые» взяли его в заложники?

– Давайте не будем торопиться с выводами! – поднял руку с раскрытой ладонью Осипов. – Для этого у нас слишком мало информации.

Он подошел к расстеленному покрывалу, бросил на него автомат и налил кружку чая из термоса. Ему нужно было собраться с мыслями. Не так-то просто объяснить другим то, что и сам не до конца понимаешь. Тут требовалась не столько логика, сколько вдохновение. Доктор Ваня Фам, с которым Осипов работал в Принстоне, называл такое состояние «информативным полетом фантазии». К сожалению, Ваня Фам никогда не объяснял, что именно он под этим подразумевал, а только хитро улыбался, щуря раскосые глаза.

– Начнем с того, что версия, в соответствии с которой мы являемся пешками в хитроумной игре «серых», представляется мне самой маловероятной. Свое мнение на сей счет я уже высказал. Могу еще добавить, что подобная игра представляется аморальной даже с нашей точки зрения. Что уж говорить о более развитой цивилизации, к которой, несомненно, принадлежат «серые».

– Так ты полагаешь, что «серые» – инопланетяне?

– Давайте не будем забегать вперед и строить предположения на пустом месте. О «серых» мы пока что не знаем почти ничего. Но, во-первых, они, судя по всему, умеют пользоваться разломами для путешествия между мирами. Может быть, и во времени. Во-вторых, их технические возможности значительно превосходят наши. И наконец, в-третьих, они знают, что собой представляют пакали.

– Я тоже теперь это знаю, – криво усмехнулся Камохин. – Это – бирюльки, за которые дают призовые бонусы!

– Ты слишком буквально трактуешь то, что видел и слышал! – протестующе взмахнул рукой Осипов.

Камохин недоумевающе развел руками.

– А как еще это можно толковать?

– Ты думаешь, Кирсанов тоже собирает пакали ради бонусов?

Камохин задумчиво постучал пальцами по прикладу автомата.

– Миллионеры – особые люди! Смысл их поступков понять порой невозможно. А порой его вовсе нет. Я не удивлюсь, если окажется, что Кирсанов просто коллекционирует пакали.

– Ну что за глупость! – Осипов возмущенно всплеснул руками, при этом едва не расплескал чай. – О чем мы вообще тут говорим?

– А о чем мы говорим? – по очереди посмотрел на каждого из спорщиков Брейгель.

Камохин примирительно улыбнулся и жестом предложил Осипову ответить на вопрос.

Осипов сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух через ноздри.

– Мы пытаемся понять смысл послания, переданного нам «серым», – медленно начал ученый.

Камохин пожал плечами – мол, а что тут понимать-то? – однако вслух ничего не сказал. И Осипов продолжил:

– Как известно, люди – существа социальные. Дабы облегчить процесс общения с себе подобными, а также, по возможности, избегать ненужных конфликтов, в повседневной жизни мы используем различные игровые модели. Мы играем постоянно. Дома, на работе, общаясь с родственниками или друзьями – мы все время ведем себя по-разному. Потому что играем обусловленные ситуацией роли. На работе я начальник или подчиненный, дома – любящий муж и отец семейства, с друзьями – рубаха-парень. В автобусе мне кто-то случайно наступил на ногу – я моментально оцениваю ситуацию и выбираю соответствующую ролевую модель. Должен ли я возмутиться, потребовать извинений или сделать вид, что ничего не произошло? Причем происходит все это, по большей части, совершенно неосознанно. То есть игра – это неотъемлемая часть нашей жизни.

– И сейчас мы тоже играем? – спросил Брейгель.

– Конечно.

– И в кого же мы сейчас играем?

– В славных парней, оказавшихся в сложной ситуации, – ответил Камохин.

– Верно, – согласился Осипов. – Но лишь отчасти. Потому что каждый из нас играет еще и свою собственную роль. Я – ученый, Игорь – командир группы, Ян…

– Просто хороший парень, – быстро вставил Брейгель.

– Почему всегда, во все времена, в любой культурной среде неизменно популярны спортивные состязания, всевозможные викторины и конкурсы? Почему вручается несметное число наград и призов за самые разнообразные достижения, порой весьма сомнительные? Начиная с премии за лучшее литературное произведение и заканчивая медалью за наибольшее число съеденных хот-догов? Потому что все это часть присущей нам игровой культуры. Игра – это цивилизованный способ доказать, что ты лучше других. А значит, ты – альфа-самец. Ты – достоин продолжить свой род.

– А при чем тут «серые»? – спросил Камохин.

– Я вижу два возможных ответа на вопрос, почему в общении с нами «серые» использовали игровую модель, показавшуюся нам утрированной. Общество «серых» в процессе своего социального развития могло более радикально, по сравнению с нами, использовать игру в повседневной жизни. Игра могла стать для них не просто моделью поведения, а основополагающим принципом общественных взаимоотношений. Таким, каким у нас когда-то была религия. А затем пришедший ей на смену принцип демократии. Наверное, это трудно себе представить, но, уверяю вас, это не я придумал. Возможная модель общества, построенного на принципе игры, рассматривалась многими философами. Так вот, если «серые» живут в обществе, где игра – это основополагающий принцип, лежащий в основе всего и вся, то нет ничего удивительного, что и в общении с нами они именно его и использовали.