Алекс Орлов - Застывший огонь Страница 36

«Если бы он знал, этот несчастный Пакгауз, что у меня есть Элеонора, а бордель — это такая низость…»

— Ну так поедешь? — переспросил капитан.

— О чем разговор? Конечно, поеду.

46

Большой раскаленный маятник проносился возле самого лица и всякий раз обдавал Мэнсона нестерпимым жаром, Джеф пытался закрыть лицо руками, но они не слушались, и маятник снова и снова совершал свои движения, иссушая лицо лейтенанта Мэнсона.

С реки подул легкий ветерок. Он пошевелил волосы Джефа и охладил его виски. Лейтенант открыл глаза и увидел в небе сероватые облака. Они качались в такт движениям горячего маятника, который оказался ярким солнечным диском.

Сознание снова покинуло Мэнсона, и во второй раз он очнулся уже в соломенной хижине…

Под самой крышей, собранной из жгутов речной осоки, висели пучки лесных цветов. Они источали легкие пьянящие ароматы и, по всей видимости, отгоняли насекомых. Мэнсон слышал, как за тонкой стеной гудели мухи, то ненадолго затихая, то снова затевая свои бесконечные мушиные ссоры.

Время от времени по песку кто-то проходил. То в одну, то в другую сторону. Иногда доносились едва различимые голоса, но что это были за люди и о чем они говорили, Джеф не понимал. Он немного поворочался на грубом топчане, стараясь определить свое состояние — немного ныли ребра и саднила обожженная рука, но в остальном все было в порядке.

Свет в хижину попадал сквозь небольшое отверстие в потолке. Окон не было, и, чтобы выглянуть наружу, Джефу пришлось встать и подойти к прикрытому циновкой дверному проему. Как только он взялся за занавеску, послышались шаги. Держась за ушибленные ребра, Джеф быстро вернулся на свою лежанку, и едва он закрыл глаза, как в хижину кто-то вошел.

Еле слышимые шаги прошелестели по утрамбованному песку, и на широкий камень, лежавший в углу в качестве стола, что-то поставили. Джеф приоткрыл глаза и увидел присевшую возле камня девушку. Она толкла в глиняной плошке серый порошок и время от времени постукивала по ней деревянным пестиком.

Длинные черные волосы незнакомки были схвачены двумя кожаными шнурками и украшены то ли жемчугом, то ли шариками из шлифованного перламутра.

Из одежды на ней было что-то вроде летнего сарафана из самотканого полотна.

Девушка поднялась, и Джеф прикрыл глаза. Он слышал, как она приблизилась и дотронулась до его висков. Осторожные руки начали втирать в кожу лекарственный бальзам, и Мэнсон почувствовал, как из головы уходит тяжесть, с которой он почти смирился. Легкие пальцы скользнули по лицу Джефа, а затем он почувствовал резкий удар.

Джеф подскочил на месте и вытаращил глаза. Видя его изумление, девушка еле заметно улыбнулась и отбросила в сторону речной лопух.

«Лопухом по лицу! Да разве так можно!» — возмутился про себя Джеф. Его щеки горели, и он совершенно позабыл про все хвори. Справившись наконец с неуместным гневом, Джеф улыбнулся и сказал:

— Привет…

— Здравствуй, — ответила девушка. Вежливо, но без особой теплоты.

— Меня зовут Джеф, а тебя?

— Лала.

— Лала?

— Лала, — кивнула девушка.

Джеф осторожно сел на топчан и, осмотревшись, спросил:

— Это твой дом, Лала?

— Нет, не мой, — ответила та.

— Понятно… — кивнул Джеф, на самом деле ничего не понимая. — А мы на острове?..

— Да.

— А еще кто-нибудь здесь живет?

— Да, — односложно ответила девушка. Она продолжала стоять посреди хижины и смотреть на Мэнсона.

— А сколько тебе лет? — Мэнсон задал этот вопрос, чтобы хоть как-то разговорить Лалу, но этот диалог ее совершенно не интересовал.

— У тебя ничего не болит? — спросила девушка.

— Нет, я в полном порядке.

— Тогда я принесу тебе поесть, — сказала Дала и направилась к двери.

— Очень кстати, — добавил вдогонку Джеф, когда за Ладой уже опустилась циновка.

«Куда же я попал?» — задал себе вопрос Мэнсон. Он встал с лежанки и, прокравшись к двери, выглянул наружу.

Ничего существенного он не обнаружил. Только еще с десяток стоящих на песке хижин и лес. Около одной из хижин дымился костер, и женщина, одетая как Дала, мешала в большом котле кипевшее варево.

Первая разведка ничего не прояснила, но выходить из хижины Джеф все еще опасался, решив разузнать побольше от девушки. Он снова вытянулся на лежанке и стал вспоминать все произошедшие за последние несколько дней события.

Блуждание по лесу, дикие муравьи, речные чудовища — все это Джеф помнил. Затем несколько невнятно он воспроизвел в памяти угон катера, а потом, увы, был провал.

«А очнулся я уже здесь…» — заключил Джеф, оглядывая стены хижины.

Циновка поднялась, и снова появилась Дала. В руках она держала сложенный вчетверо пальмовый лист, на котором стояла большая консервная банка. Из банки шел пар и, судя по запаху, в ней были речные дары.

«Ну конечно, а откуда им взять что-то другое?» — подумал Джеф. Девушка поставила блюдо на край лежанки и протянула Джефу заостренную палочку.

— Спасибо, Дала, — сердечно поблагодарил он, однако девушка только равнодушно кивнула. — Может, поешь со мной?

Девушка отрицательно покачала головой и, как показалось Джефу, изобразила на лице брезгливую гримасу.

— Ну как хочешь, — пожал плечами Джеф и внезапно почувствовал, как он оголодал и стосковался по горячей пище. Поедание древесных дынь помогало не умереть с голоду, но никак не способствовало нормальному пищеварению, и последние пару дней Джеф страдал диареей.

Он ткнул палочкой в мутный бульон и вытащил дымящийся клубень речной кувшинки. Джеф знал, что это съедобно. По крайней мере, так говорилось в специальных инструкциях. Вареный корешок был немного горьковат, но вполне ничего. Следом за ним последовал еще один клубень, а затем несколько моллюсков и пара раков. Когда последний панцирь был тщательно обсосан, Джеф удовлетворенно вздохнул и сказал:

— Спасибо тебе, добрая хозяйка. Надеюсь, теперь можно пойти помыть руки?

— Сиди здесь, я принесу воду, — сказала как отрезала Дала и, взяв опустошенную банку, покинула хижину.

«Странно, — подумал Джеф, — чтобы молодая девушка без интереса смотрела на такого видного парня, как я? Это нетипично…»

После еды Джефа потянуло в сон, и он прилег на ставший привычным лежак.

«Наверное, что-то подмешала в суп, змеюка…» — уже засыпая, предположил Джеф.

Он проспал несколько часов и проснулся, когда его коснулась рука Лалы. Ее пальцы дотронулись до лица Джефа, и он сразу, без перехода, перешел в состояние бодрствования.

В хижине было абсолютно темно, и только сполохи неясного света обозначали отверстие в крыше.

— Лала… — позвал Джеф и вдохнул запах ее рук, прижав их к своему лицу. Это был букет лекарственных трав, медовых плодов, речных водорослей и рыбы.

— Вставай, — прозвучал в темноте голос девушки.

— Мы куда-то пойдем? — спросил Джеф, садясь на своем топчане.

— Да, нас ждет Аюпа.

— Кто такой Аюпа? — спросил Джеф.

— Не бойся, он не причинит тебе вреда, — Сейчас голос Лалы звучал более приветливо, чем днем. Это Джеф сразу заметил.

— Я не боюсь. Пойдем к Аюпе.

Рука Лалы сжала запястье Мэнсона и потянула в темноту. Джеф покорно последовал за девушкой, и они вместе вышли из хижины. Ночь осветилась ярким костром, горевшим в центре деревни. Вокруг костра сидели местные жители. Они оживленно разговаривали и обсуждали какие-то новые приобретения, лежавшие на расстеленном у костра коврике. Джефу показалось, что некоторые предметы ему знакомы.

Лала не отпускала руку Мэнсона и вела его все дальше, прочь от яркого костра и от людей. Он уже стал рисовать себе смелые картины, когда девушка остановилась возле хижины и, отодвинув циновку, втолкнула Джефа внутрь.

В глаза ударил свет, и Мэнсон прикрыл лицо ладонью.

— Проходи, садись, злой человек, — послышался из темного угла голос хозяина, — Сейчас твои глаза привыкнут…

Рассмотрев в хижине некое подобие стула, Джеф сел и огляделся.

Яркий свет исходил от подвешенной на крюке спиртовой тыквы. Фитиль горел синеватым пламенем, а банка с отбитым дном помогала пламени не дрожать от возмущений воздуха.

В самом темном углу были накиданы одеяла, на которых в позе «лотоса» сидел человек. Возраст его определить было трудно, но, судя по голосу, этот человек уже давно жил на свете.

— Как тебя зовут, злой человек? — спросил хозяин.

— Джеф, сэр. Джеф Мэнсон.

— Мне проще произносить Жефа.

— Как вам будет угодно, сэр.

— Не называй меня «сэр». Называй меня Аюпа,

— Да, сэр. То есть да, мистер Аюпа, — поправился Джеф. Он понимал, что в темном углу сидел дикарь, но сила, которую излучал старческий голос, заставляла Мэнсона соблюдать субординацию.

— Зачем ты пришел к нам, злой человек? — спросил Аюпа.