Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ) Страница 36

— Господа, — я зажег спичку и раскурил сигару, — я буду не меньше Вашего рад, если на берегу нас ждет теплый прием и вкусный завтрак. Я с удовольствием пожму руку адмиралу и выпью с ним коньяку. Но лучше перестраховаться.

Вечером я написал письмо Эн. Всегда перед операцией я писал ей письма, иногда в нормальных условиях, как сейчас, пользуясь набором для письма, иногда при свете свечи, химическим карандашом на обрывке бумаги. Письма я клал во френч в нагрудный карман. Кто-то хранил там золотой на удачу, а я письма. Ничего интимного, просто коротенькая записка с фронта, прощальные слова. Все десантники суеверны, многие снимают перед боем именной медальон и прячут в ранец, поэтому после операции столько неопознанных мертвецов, некоторые носят с собой ладанки с океанской водой. Я знавал офицера, который, каждый раз перед боем, писал новое завещание. Мои письма были короткие и лишенные той особенной нежности, которую пишут друг другу влюбленные. Мне не хотелось, чтобы мои мысли и желания стали достоянием чужих людей, чтобы над моим остывающим телом, кто-то читал о самом сокровенном.

— Люм, — окликнул я денщика, — приготовь мой старый френч.

— Слушаюсь, господин супер-лейтенант.

Перед операцией Люм становился серьезным и особенно исполнительным. Он был плохой солдат, поэтому числился за первым взводом. Я знал, что во время атаки он будет прятаться в задних рядах.

— Это который совсем старый, который выцвел?

— Да. Приготовь и иди в кубрик.

— Слушаюсь.

После отбоя зашел Сол. Бад обиделся на то, что я не прислушался к его мнению и ушел проверять посты. Я пригласил его выпить, но он сослался на срочные дела, совсем, как я, когда сбежал от капитана. А может быть дело не в обиде, а в том, что он хочет побыть перед операцией в одиночестве, может быть тоже, напишет домой письмо.

Сол принес свой любимый портвейн. Мы выпили.

— Бад сказал, что завтра мы атакуем форт, так словно там враги?

— Совершенно верно.

— Опасаетесь чего-нибудь?

— Опасаюсь, — я кивнул.

Сол опять разлил по бокалам темно-вишневый напиток. Портвейн он всегда покупал самый лучший. Я предпочитал крепкие напитки, но никогда не отказывался от вина, которое приносил доктор.

— Офицеры считают, что Вы не правы. Многие думают, что мы будем смешно выглядеть.

— А Вы?

— О! — доктор замахал руками, — я солдат, прикажете, пойду в атаку.

— Я и приказал. А то, что думают офицеры, — я помолчал, разглядывая вино на свет, — командир не девушка, чтобы всем нравиться.

Как оказалось, капитан был со мной полностью согласен. Когда доктор ушел, и я уже собирался ложиться спать, вестовой принес мне короткую записку.

«Подходить к пристани не буду, опасаюсь засады, предлагаю высадить десант».

Любой нормальный капитан пришел бы обсудить этот вопрос лично или послал за мной, но только не Хал. Накануне мы с ним обговорили возможные варианты и капитан знал мое мнение. Ему, просто, нужно было подтверждение.

Я написал внизу «Согласен» и вернул записку вестовому.

Подъем прозвучал в четыре тридцать. Ночью мне не спалось и тяжелый сон без сновидений, пришел уже под утро. Я сел в кровати, потирая опухшее лицо, сердце бешено колотилось, одеяло сползло на пол. Умывшись и приведя себя в порядок, я быстро оделся и отправился в кают-компанию. Все уже были в сборе. Морские офицеры отсутствовали, пришел только доктор Пор. Он не выспался, и был похож на маленького нахохлившегося воробья. Десантники были в полевой форме и при оружии. Мой старый френч, как всегда вызвал пересуды. Хорошее сукно было до сих пор прочным, но от частого использования выцвело и стало почти белым. В этом френче я прошел от острова Грос до самой победы. Это был мой фетиш, мой талисман, как трофейный карабин, как письмо к Эн.

— Напрасно рискуете, — сказал Сол, — Вас в этом френче издалека видно. Сразу понятно, что Вы офицер.

Я только улыбнулся.

После обычных утренних приветствий, все расселись за столом и принялись за еду. Подавали жареную камбалу, салат с моллюсками и заливные креветки, вина не было. Ели молча. Несколько раз приходили вестовые, одну записку получил Кос, другую я. Капитан приглашал меня после завтрака на мостик. Муки переживал, что его не берут на берег. Вчера вечером он хотел со мной поговорить, но я не стал его слушать.

Я быстро поел и встал.

— Приятного аппетита, господа. После завтрака жду Вас на палубе.

Капитан был не в духе. Он стоял прямой, нервный, ощетинившийся, как ерш. Его большой нос, казался еще длинней и поговорка «нос по ветру», удивительно к нему подходила.

— Доброе утро, — буркнул он, — скоро будем на месте.

Я видел тонкую полоску берега, к которой мы стремительно приближались. Погода портилась. Начинал накрапывать мелкий дождик.

— Вы помните, что должны сделать в первую очередь?

— Найти адмирала Толя.

Капитан дернул щекой, было видно, что разговор ему не приятен.

— Если форт окажется пустым, Вы должны обыскать окрестности и передать мне все, что найдете, личные вещи и документы.

— А тела?

Капитан стал еще мрачнее. Увидев, что вахтенные прислушиваются к нашему разговору, он зло напустился на них.

— Нет. Тела похороните.

Он надолго замолчал, вглядываясь в приближающийся берег.

— Разрешите идти? — спросил я.

— Идите.

Уже закрывая дверь, я услышал, как он сказал, — Удачи.

Стоя у подветренного борта, я еще раз все проверил, похлопал по карманам и подпрыгнул. Ранец получился тяжелее, чем в начале похода, но оно и не удивительно, вчера мы выдали дополнительный паек и патроны.

Подошел Сол, достал трубку, но закуривать не стал, просто сунул ее в уголок рта и принялся грызть мундштук. Он повесил на плечо докторскую сумку с большим красным осьминогом.

— Как настроение?

— Нормально, — ответил доктор.

— Вы ничего не ели за завтраком, — заметил я.

— Боюсь ранения в живот.

Иногда людям начинает казаться, что именно сегодня, в этой операции они погибнут. Их охватывала паника, и они превращались в проблему для окружающих. Самое опасное при высадке это страх. Он не дает действовать. Ты можешь паниковать сколько хочешь до начала операции, но, когда придет время, ты должен быть спокоен.

— Плохие предчувствия?

— Нет, — доктор отрицательно покачал головой, — разумная предосторожность. Я пойду со вторым взводом, если Вы не возражаете.

— Пожалуйста.

Остров приближался. Стал отчетливо виден темный берег, высокие холмы, покрытые лесами, отвесные скалы.

Корабельные артиллеристы расчехлили орудие. Лейтенант Гоц, высокий и сутулый, похожий на старую хищную птицу, помахал мне рукой в белой перчатке.

Подошел Бад, он заткнул за пояс сразу два абордажных корда.

— Что-то я нервничаю, — сказал он.

— Я тоже.

— Думаешь, нас что-то ждет?

— Не знаю.

Бад достал папиросу, смял гильзу, первые две спички погасли, и он прикурил только с третьей попытки.

— Идем полным ходом.

— И хорошо. Быстрее начнем, быстрее закончим. Будь осторожней, у тебя самый слабый взвод.

Бад хмурился. Обычно на войну он шел, как на праздник, но сегодня все было по-другому.

— Если меня убьют, присмотришь за моим сыном?

— Вы, что сговорились с доктором? — разозлился я, — он тоже с утра не ел, боится ранения в живот.

— Присмотришь? — не обращая внимание на мое замечание, переспросил он.

— Нет, — ответил я, — твой сын в столице, а мне туда дорога заказана. Вырастит, будет торговцем, как твой тесть, разбогатеет.

Бад закашлялся и выбросил окурок.

— Морской черт. Не могу курить.

Я хлопнул его по спине.

— Сам за своим сыном присмотришь.

Десантники были на взводе. Я видел напряженные, взволнованные лица. В такие минуты, ты можешь касаться локтем стоящего рядом, но ощущать себя в полном одиночестве. Каждый готовится к смерти, как умеет.

Офицеры Мас и Жен, были, казалось, в приподнятом настроении, они шутили и смеялись, но было видно, что на душе у них крабы скребут. Они старались походить на бывалых моряков, но я видел, что Мас все время нервно теребит пальцами шнур от револьвера, словно проверяет, не забыл ли оружие в кубрике.

Завидным спокойствием отличался только интендант. Кос стоял на носу, в новой плащ-палатке и смотрел на Дикий остров.

— О чем думаете? — спросил я.

— Я единственный человек из всей моей многочисленной семьи, который видит этот остров собственными глазами. Я переживаю историческое событие.

— О нас могут написать в газетах.

— Вы думаете? — задумчиво спросил интендант, — а впрочем не важно. Мне будет, что рассказать. Хочу все точно запомнить, все до мельчайших деталей.

Хал не подвел и корабль вышел точно к стоянке адмирала Толя. Я расположился на носу и смотрел в подзорную трубу, стараясь хоть что-нибудь разглядеть на берегу. Я ожидал увидеть лодки, снующих по своим делам саперов, но в бухте было безлюдно, никакого движения.