Алексей КАЛУГИН - НА ИСХОДЕ НОЧИ Страница 36

– Сдача! – на уголок стола перед Ше-Киуно Ири высыпал из пригоршни несколько мелких монет.

Ани кивнул – точно, он дал деньги на выпивку – и, щелкнув пальцем, закинул мелочь под поднос – найдет тот, кто будет убирать со стола.

Ири указал на принесенную выпивку, предлагая Ше-Киуно первым сделать выбор. Ани в ответ показал недопитый стакан, что держал в руке. Мейт резким движением – дамочка точно была на нервах, вот только непонятно почему? – едва не опрокинув стакан с брог-сим-соком, схватила бутылку бальке и сделала глоток из горлышка. Ше-Киуно сам любил пить бальке из бутылки, но ему не нравилось, когда так поступала девушка. Ири тоже неодобрительно посмотрел на Мейт, но ничего не сказал. Себе бальке он налил в стакан. Любопытно, что за отношения между ними? – подумал, глядя на странную пару, Ше-Киуно. Рядом с высокой дородной рыжеволосой подругой мужчина выглядел совсем уж как-то неказисто. Мало того, что ростом не вышел, так еще и лицо у него было маленькое, круглое, с мелкими, кажущимися полустертыми чертами.

В детстве у Ше-Киуно был деревянный солдат с круглой головой и нарисованным лицом, которое по первому-то времени было волевым, а позднее, утратив ряд существенных фрагментов, сделалось то ли жалостливым, то ли жалостным, то ли совсем уж каким-то вялым и безвольным. Неприятное, одним словом, лицо. Именно этого несчастного солдата напомнил Ше-Киуно мужчинка по имени Ири, не без удовольствия попивавший дармовое бальке. В довершение всего прическа Ири – волосы зачесаны к середине лба и собраны в узкую тянущуюся к переносице челку – напомнила Ани о ка-митаре, не так давно пытавшемся всучить ему какую-то дрянь под видом лицензированной святыни.

Ири положил руку на стол, подался вперед – хотел быть услышанным среди убивающей звуки танцевальной какофонии.

– Ты часто здесь бываешь, уважаемый?

Ани глянул на девушку – она уже задавала ему похожий вопрос. Мейт смотрела через плечо на танцующих и, казалось, не замечала, что ее спутник пытается завести разговор.

– Мне здесь нравится! – Ше-Киуно намеренно не стал прямо отвечать на вопрос – хотелось немного поиграть. А может быть, и отыграться за тот провал в памяти, что на время поставил его в зависимое положение от невесть откуда взявшихся друзей. – А ты что скажешь?

– О, если бы… – Ири откинулся на спинку стула, и конец фразы утонул в море звуков.

– Что? – повернув голову, как обычно делают люди с ослабленным слухом, переспросил Ше-Киуно.

– Если бы ты, уважаемый, не пригласил нас, мы бы никогда не узнали об этом месте! – прокричал в ответ Ири.

Так, выходит, он встретил эту парочку не в баре, а сам привел их сюда. На улице, что ли, подцепил? Прямо возле дома? На брата с сестрой они не похожи: ничего общего в чертах лиц. Тогда кем же они приходятся друг другу? Коллеги, решившие после работы прогуляться и встретившие чудака, готового поставить им выпивку? А, впрочем, какое ему до них дело? Встретились и разбежались – обычная история. В особенности для человека, страдающего провалами памяти.

– Мне нравится… жизни!

Ири явно хотелось пообщаться с Ше-Киуно, хотя не исключено, что он считал своим долгом рассчитаться таким образом за выпивку, но громоподобное пульсирование танцевального ритма поглотило смысловую часть произнесенной им фразы.

– Прости, я не понял! – покачал головой Ани.

Снова подавшись вперед, Ири оказался так близко от Ше-Киуно, что в какой-то момент Ани показалось, что коротышка собирается положить ладонь ему на колено. Но Ири только провел рукой по воздуху – странный жест, не подлежащий однозначной трактовке.

– Мне нравится твое отношение к жизни, уважаемый! – Ири подобострастно улыбнулся и преданно посмотрел Ше-Киуно в глаза.

Ани не понял, что он хотел этим сказать, а потому только изобразил ответную улыбку и, отвернувшись в сторону, сделал глоток из стакана. Люди, которых он не мог понять, Ше-Киуно не нравились. Люди, говорившие загадками, не нравились ему вдвойне. У Ани появилось огромное желание поставить стакан на стол, подняться, сказать: «Всего наилучшего» – и тут же уйти. Но за секунду до того, как он начал воплощать свое желание в жизнь, в зале наступила тишина. Относительная тишина. Однообразный басовый ритм сменила такая же монотонная, но более спокойная, почти напевная мелодия. Кто-то из находившихся в круге света покинул танцевальную площадку, оставшиеся продолжали двигаться, подчиняясь новой звуковой функции. Странный танец напоминал плавно скользящую по экрану синусоиду – вечный извилистый путь из бесконечности в никуда.

Мейт будто только этого и ждала. Наблюдавшая прежде за ритмично двигающимися в круге света тенями, девушка перевела взгляд на Ше-Киуно. Посмотрела так, будто давно уже задала ему вопрос, на который до сих пор не получила ответ. Ше-Киуно растерянно улыбнулся.

– Это не похоже на то, о чем ты говорил, – произнесла строгим голосом Мейт и как бы в подтверждение серьезности своего заявления стукнула по столу донышком пустой бутылки.

– О чем ты? – недоумевающе поднял бровь Ше-Киуно.

– Об этом, – девушка рукой – взмах короткий и резкий – указала себе за спину.

А что там было интересного? Танцевальный круг и ничего более.

– Пожалуй, Мейт права, уважаемый. – Ири прищурился – недоверчиво, а может быть, лукаво?

– Честно говоря, не пойму, о чем речь, – Ше-Киуно собирался было сопроводить свои слова извиняющейся улыбкой, но вовремя остановился. Он ничего не был должен этой странной парочке. Он ничего им не обещал. Он видит их первый раз в жизни. И, надо полагать, впредь их больше никогда не увидит. Так почему, спрашивается, он должен чувствовать себя виноватым?

– Уважаемый…

Демонстративная вежливость Ири начинала действовать Ше-Киуно на нервы. Достаточно в начале разговора один, ну в крайнем случае два раза обратиться к человеку «уважаемый», чтобы тем самым засвидетельствовать ему свое почтение. После этого считается вполне приличным обращаться к человеку просто по имени. Или Ше-Киуно не представился случайным знакомым?

Мейт презрительно фыркнула и схватила с подноса новую бутылку бальке. С чего бы вдруг? Не понравилась та подчеркнутая вежливость, с которой обращался к Ше-Киуно Ири, или то, что Ани не отвечал на вопросы? Ше-Киуно успел обратить внимание на недовольный взгляд, быстро брошенный Ири в сторону девушки. Та ничего не заметила – запрокинув голову, пила бальке из бутылки.

– Ты, уважаемый, – снова обратился к Ше-Киуно Ири, – пригласил нас сюда, чтобы посмотреть на танцующих. Ты уверял, что, глядя на них, можно представить, как выглядят призраки Ночи.

– Да?… – чтобы скрыть растерянность, Ше-Киуно двумя глотками допил брог-сим-сок, остававшийся в стакане, и вытер губы салфеткой.

Он и в самом деле давно уже подмечал сходство между кажущимися абсолютно хаотичными, не подчиняющимися никаким законам и правилам перемещениями темных фигур на подсвеченном снизу танцполе и тем, как, таясь в глубокой тени, крадутся вдоль стен следящие за ним призраки Ночи. Но никому, никому и никогда он об этом не рассказывал. В самом деле, он же не сумасшедший, Ани прекрасно понимает, что призраки Ночи – это всего лишь игра воображения. А потому и видят их лишь те, в чьей памяти сохранились воспоминания о том, как выглядят дома, улицы и идущие по ним люди при свете Дня. Ночью все становится другим. Отсюда и призраки. Сидят, притаившись во тьме, только и ждут момента, чтобы наброситься и вцепиться в глотку. Нигде и никогда нельзя терять бдительности. Если, конечно, хочешь дожить до рассвета. Нет, определенно призраки Ночи были не той темой, которую допустимо обсуждать с незнакомыми людьми. Слишком много неопределенности.

Ири оттолкнулся ногами от пола и вместе со стулом развернулся в сторону освещенного круга для танцев. Минуты две он наблюдал за танцующими, после чего вдохновенно изрек:

– Призраки Ночи – проклятие Кен-Ове! – и отсалютовал стаканом с бальке. Наверное, самому себе. – Я никогда не видел призрака Ночи, – доверительным тоном сообщил он Ше-Киуно.

– Поздравляю, – буркнул в ответ Ани.

– Говорят, призраков видят только те, кто родился Днем.

Ше-Киуно молча развел руками: ему нечего было сказать.

– Но это не значит, что у тех, кто родился Ночью, нет своих призраков. Они просто их не видят.

А это было уже интересное заявление!

– У тебя тоже есть свой призрак? – спросил Ири.

– Кончайте чепуху молоть! – громко, значительно громче, чем было необходимо, заявила Мейт. Чем обратила на себя внимание людей, сидевших за соседними столиками.

Ири сделал вид, что не услышал нервной реплики Мейт.

– В повседневной жизни он тебе не мешает, уважаемый? – задал он новый вопрос.

– Кто? – уточнил Ше-Киуно.

– Твой призрак.

– А кто тебе сказал, что он у меня есть?

– Ну как же… – Ири улыбнулся и покачал головой, вроде как призывая собеседника быть более откровенным. – Ты ведь пригласил нас сюда…