Даниэль Дакар - Фабрика героев Страница 36

— Руку или челюсть? — безукоризненно светским тоном осведомилась девушка.

— Что?

— Я спрашиваю, что вам сломать, Маркес, руку или челюсть? Судя по вашему выступлению, работать вы привыкли в основном языком, и поэтому неподвижность челюсти будет для вас более болезненна. Но поскольку, в отличие от вас, я хорошо воспитана, я предоставляю право выбора вам.

Маркес склонил голову набок и окинул Мэри демонстративно оценивающим взглядом. Провел языком по губам. Плотоядно ухмыльнулся.

— Я вижу, сеньорита обладает завидным темпераментом! А говорят, что бельтайнки холодны! Врут, должно быть. Какие только повреждения не наносили мне в порыве страсти девки, но чтобы сло… ааааааа!

Мэри не отказала себе в удовольствии проследить взглядом траекторию полета Энрике в канал, с серьезным видом покивала громкому всплеску и взрыву проклятий, снова уселась на парапет и повернулась к оцепеневшему Лопесу:

— Я надеюсь, ваш напарник умеет плавать?

Краем глаза она видела, что наблюдавшие за сценкой курсанты двинулись было к месту действия, но остановились, повинуясь повелительному жесту одного из них. Высокий для мексиканца молодой мужчина, чьи куртка, штаны и щегольские ботинки были явно сшиты на заказ, тер ладонью губы, изо всех сил стараясь сохранить серьезное выражение лица, но смеющиеся глаза выдавали его. Мэри, которую четыре года общения с Келли О'Брайеном приучили ценить в окружающих умение видеть смешную сторону бытия, решила, что с этим человеком вполне можно иметь дело, но тут же отвлеклась. Предельно язвительный женский голос холодно произнес за ее спиной:

— Ты совсем не изменилась, Гамильтон. По-прежнему решаешь все проблемы кулаками?

Мэри обернулась и совершенно не удивилась, обнаружив, что голос принадлежит одной из ее однокашниц по Корпусу. Кадет Филипс в свое время делала жизнь кадета Гамильтон весьма насыщенной и разнообразной, и Мэри не собиралась терять возможность отыграться.

— Язык тела — самый доступный и доходчивый из всех языков, Филипс. Это проходят еще на I курсе, и если бы ты лучше успевала по общим дисциплинам, ты, несомненно, знала бы об этом. Надеюсь, ты согласишься со мной, что данному конкретному телу я все объяснила предельно доходчиво и доступно?

— Смотри, Гамильтон, нарвешься! — процедила противница, но Мэри только усмехнулась: — Всенепременно, Филипс. Но, думаю, еще не сегодня. Хотя кто знает… — Окончание фразы относилось к приближающемуся лидеру мексиканцев: торжественный вид и нарочито выстроенный шаг демонстрировали серьезность намерений, вот только Мэри пока еще не поняла, таких именно.

Он остановился в двух шагах — смуглый, высокий, красивый. Не красавец, а именно красивый мужик, знающий это, но не придающий этому значения. В карих глазах по-прежнему проскакивали искорки смеха, но на лицо он уже успел нацепить маску изысканной аристократической вежливости. Вежливости, которая могла легко трансформироваться и в ярость, и в насмешку, и в дружескую улыбку.

— Сеньорита Гамильтон.

— Сеньор?

— Я прошу вас извинить моих дурно воспитанных… однокурсников, — Мэри почему-то была твердо уверена, что он хотел сказать «подчиненных», но в последний момент заменил слово. — К сожалению, вдали от родины многие кабальерос быстро забывают правила хорошего тона и…

— Я приняла бы ваши извинения, сеньор…

— Вальдес. Хуан Вальдес.

— Дон Хуан? — девушка мило улыбнулась.

— О, сеньорита знакома с классической литературой? Воистину приятный сюрприз! — мексиканец заметно оживился и смотрел теперь на бельтайнку не только со слегка ироничным уважением, но и с вполне очевидным интересом.

— Так вот, сеньор Вальдес, — невозмутимо продолжила Мэри, — я приняла бы ваши извинения, не будь я уверена, что вы от души наслаждались, наблюдая за развитием ситуации. Не исключаю также, что вы побились об заклад с самим собой — какова будет моя реакция на поведение этого наглеца и чем закончится наша беседа.

Вальдес на секунду оторопел, но тут же отвесил элегантный поклон, слегка разведя руками в знак того, что признает свое поражение:

— В таком случае я должен извиниться снова, на сей раз за себя. Вы совершенно правы, и подобное поведение не делает мне чести. Могу ли я загладить свою вину, пригласив вас на чашечку кофе? В Кафе де лас сомбрас подают прекрасный кофе, лучший из того, что поставляют на экспорт плантации Нипьи. Разумеется, ему далеко до того, который остается для внутреннего потребления, но поверьте, вам понравится.

Девушка с достоинством кивнула, и Вальдес протянул ей руку, чтобы, как положено получившему достойное воспитание кабальеро, помочь даме покинуть парапет. И тут Мэри не поняла даже, а именно прочувствовала смысл выражения «черт толкнул под руку». Потому что в ладонь мексиканца легли внезапно ставшие изящными и хрупкими пальчики мисс Аманды Робинсон, и восхищенному произошедшей на его глазах переменой мужчине ничего не оставалось, кроме как почтительно поднести их к губам.

— Надеюсь, донья Мария, вы окажете мне честь сопровождать меня на открытии состязаний по стрельбе в день святого Михаила. — Никакой вопросительной интонации Мэри не услышала. Хуан Вальдес ставил в известность и ее, и всех окружающих, что свою официальную спутницу он выбрал.

Декан Военного факультета никогда не переходил к делу сразу. Старый космический полк, прошедший огонь, воду, медные трубы и чертовы зубы, он всем обвинявшим его в излишней медлительности и велеречивости отмечал, что краткость сестра отнюдь не всякого таланта. И раз уж он дожил до своих лет, то будет говорить так, как ему нравится, а не так, как ему много лет подряд предписывал устав. Кроме того, наставительно замечал Курт Шмидт, основное качество, которое требуется преподавателю — терпение. А тот, кто не в состоянии спокойно — и внимательно! — слушать его рассуждения, не годится для работы в Академии. Сегодня декан решил побеседовать с руководителем кафедры командования о музыке и на протяжении примерно получаса восхищался голосом и репертуаром гастролировавшей на Картане Вероники Сальгада.

— Арию Тоски она исполняет божественно! Знаете, Рауль, мне кажется, что оперное искусство умерло с приходом космической эры. Все слишком быстро, слишком практично… Артисты снова и снова поют старые партии. А знаете, почему? Потому что в опере ничего достойного упоминания не создается с тех пор, как человек шагнул к звездам. В нас умерли страсти, которые требовали бы выхода посредством прекрасных голосов и нам остается только с грустью вспоминать творения великих предков. Что вы думаете о младшей Гамильтон? — Эта манера отставного адмирала менять тему разговора стоила должности не одному преподавателю, опрометчиво решившему, что можно особенно не вслушиваться в легкую салонную болтовню. Но Рауль Перье был, как сказали бы русские, тертым калачом, и застать его врасплох не удавалось никому — собственно, именно поэтому он был до сих пор жив.

— Не слишком много. По правде говоря, я стараюсь вообще о ней не думать, а то сразу начинает болеть голова.

— Обоснуйте, Рауль. Судя по некоторым докладам, оказавшимся в моем распоряжении, голова при мыслях об этой девице болит не только у вас. Еще пара-тройка истерических лозунгов Фредди, — Фредерик Валон возглавлял службу безопасности Академии и к истерикам был склонен не более чем Вероника Сальгада к передвижению строевым шагом, — и мигрень начнется у меня.

— Видите ли, Курт… Я ведь знавал еще ее матушку. Алтея, правда, училась на кафедре Практики, как большинство бельтайнок. И судя по тому, как она закончила свою жизнь, не слишком хорошо усвоила материал.

— Рауль, — предостерегающе начал Шмидт, но его визави только головой покачал:

— Курт, я вовсе не собираюсь умалять то, что она совершила. Я только говорю, что в том бою у нее были шансы спасти транспорт, не жертвуя ни своей жизнью и жизнями тех, кто был вместе с ней на борту корвета. Склонность к излишнему риску в сочетании с уверенностью в собственном бессмертии вообще являются отличительной национальной чертой бельтайнцев. Тактика ее, не мне вам говорить, — заключается, в частности, в том, чтобы закопать противника и при этом выжить самому. Так вот, что касается Мэри Гамильтон. Абсолютно не бельтайнский характер. Великолепное стратегическое мышление. Умеет добиваться большого успеха малыми силами. Большими — тем более. На последнем занятии по отработке действий в группе вывернула «Хеопс» наизнанку за три с половиной стандартные минуты.

— За сколько?! — Декан привстал с места, глаза, начавшие уже по-стариковски тускнеть, заблестели.

— Вы не ослышались, Курт. За три с половиной минуты. Но…

— Всегда есть «но», не правда ли, Рауль? — пробормотал Шмидт.

— Эта девица определенно знает, чего хочет. Но за все время ее обучения я так и не понял, чего именно. Она замкнута. Крайне независима. Тяжело сходится с людьми — кстати, с мужчинами лучше, чем с женщинами. В женщинах будущий первый пилот видит либо подчиненных, либо конкурентов, и ведет себя соответственно, а вот дружить с мужчинами ее кто-то научил. Что еще… Слишком хорошо для своего возраста знает себе цену. Она будет прекрасным командиром корвета, вот только я с трудом представляю себе, с какого раза она подберет устраивающий ее экипаж. Ее бы поставить командовать эсминцем, может быть тогда, при наличии смягчающей прокладки в виде помощников капитана… С другой стороны, а помощникам-то каково придется? Да, так что же, собственно, беспокоит Фредди?