Илья Сомов - Солнечный Остров Страница 36

Вот и добрался, теперь нужно решать что делать дальше. Похоже, он не рассчитал и загнал сам себя. Как глупо. Осталось только нарвать из лохмотьев рубахи лент, скрутить себе руки, лечь и ждать пока явятся княжеские псы. Сил на самом донышке, даже спрятаться не получится. Ормат медленно сполз на землю. Впервые с давно позабытого детства ему так сильно захотелось помолиться, прокричать свою обиду, пусть даже равнодушным небесам.

Усевшись на мягкую листву, он уперся затылком в дерево. Мокрые глаза сами собой смыкались. Пускай. Он поспит, и будь что будет. Видно, правы был те, кто говорил, что нельзя бороться с судьбой…

Серые глаза Ормата резко распахнулись. Припав к земле, он чутко прислушался. Сперва подумал, что напряжение его все-таки доконало и он сошел с ума, но – нет. Это определенно были голоса, совершенно обычный бойкий разговор.

Боясь поверить в то, что это может означать, Ормат с новыми силами двинулся в сторону звуков. Пробираясь через подлесок, он очень ясно понимал, что расходует свой самый последний резерв. Если надежда обманет его, останется только лечь и умереть.

Хрипя, отодвигая тонкие ветви, как будто это были тяжеленные бревна, беглец медленно шел на голоса, пока лес не расступился перед ним и он крепко зажмурился от ударившего по глазам жесткого дневного света. Когда Ормат смог раскрыть глаза, то увидел, что выбрался на обочину дороги. Самой обычной дороги.

Сердце от радости пустилось в пляс – он все-таки смог добраться до своей цели! Постаравшись кое-как успокоиться, Ормат оглядел окрестности.

Прежде всего в глаза бросилась огромная черная глыба, похожая на жирную гусеницу, занявшая почти всю дорогу чуть выше того места, где он выбрался из леса. Возле нее суетились беспечно болтающие люди. Нахмурившийся Ормат не сразу сообразил, что гусеница – это грузолет, раньше он видел такие только в небе, когда те скользили на огромной высоте среди облаков.

Между одетыми в черные рясы фигурками мелькали мужчины в сиреневых мундирах таможенников. Ясно, значит он выбрался на стыке владений двух высокородных. Только непонятно, зачем приземлились летуны, они же свободны от таких пошлин.

Отбросив лишние мысли, Ормат сосредоточился на привлекшей его внимание детали – секция в середине грузолета была открыта в обоих боков. Два изогнутых тонких борта нависли над раздутым корпусом, как надкрылья огромного жука. Секция, поднятая со стороны леса, задирала ветки подступивших к обочине деревьев. Ормат завороженно глядел в притягательную темноту трюма. О такой возможности он даже не мечтал! Забраться внутрь и улететь куда угодно, главное чтоб подальше отсюда. А княжеские прихвостни пускай высматривают его по лесам пока у них глаза не повыпадают.

Приняв решение, беглец припал к земле и стал приближаться к манящему грузолету. Больше всего он в этот миг боялся, что стенки закроются у него перед носом и «гусеница» улетит по своим делам. Оставалось пройти уже немного, когда на Ормата вдруг навалилась страшная слабость, ноги задрожали, грозя подломиться. Он понял, что надолго его не хватит. Бросив отчаянный взгляд на дорогу, Ормат убедился, что люди беспечно возятся с другой стороны грузолета. Стиснув зубы, он всего себя вложил в последний рывок.  Пробежав пять показавшихся километрами шагов, нырнул в темные, пахнущие теплым маслом недра, чтобы распластаться там на ребристом подрагивающем полу. Несколько восхитительных секунд Ормат пролежал неподвижно, но разум сурово пришпорил тело. Не в силах подняться, он, обдирая пальцы, заполз в ближайшую щель между громадами контейнеров.

Чуть отдышавшись, Ормат осторожно выглянул из своего логова и попытался разглядеть что происходит на дороге.

Люди в черных рясах, отмеченных золотым завитком на груди, столпились возле открытого коричневого контейнера. Человек в сиреневом мундире, уцепился за его край и пытался заглянуть внутрь. Носки блестящих сапог таможенника скользили по гладкому пластику примерно в полуметре над землей. Стоящий рядом солдат застыл с раскинутыми, будто для объятий, руками, видно не решаясь приподнять командира.

С другой стороны на край контейнера навалился широченной грудью человек в рясе, должно быть он забрался на какую-то подставку и  проблемы таможенников его ничуть не тревожили. На чеканных губах мелькала легкая улыбка. Ормату бросились в глаза короткие, поразительно черные волосы здоровяка. Он никогда не видел таких ни у кого из сильвидов. Беглец даже подумал, что перед ним один из испов, но те по слухам краснокожи и плосколицы. А черноволосый был всего лишь слегка загорелым, да и лицо имел правильное, хотя  с крупными чертами. Ормат обратил внимание на спускающуюся с бычьей шеи тяжелую золотую цепь медальона. У других чернорясников ничего такого не было, и беглец решил, что это отличительный знак главного.

- Я еще раз говорю, что не могу разрешить вам здесь торговлю, - тяжело пропыхтел соскользнувший на землю таможенник. -  Вы и так почти два дня перекрываете чуть ли не всю дорогу.

- Мы вовсе не торгуем, лейтенант, - сказал темноволосый. Голос у него оказался удивительно глубоким и звучным. Ормат подумал, что будь здоровяк певцом, и приди в поселок с лютней за плечами, то вокруг с него быстро собралась бы толпа побросавших дела людей.

- А чем же вы тогда занимаетесь?  - безнадежно спросил таможенник, вытирая потное лицо обшлагом.

- Мы собираем пожертвования, - ласково пояснил темноволосый, - Эта привилегия дана братству Луча верховным князем еще четыре тысячи лет назад. А эти вещи…  лишь ответные благодарственные дары.

Ормат нахмурился в своей щели. Братство Луча… ну, да, слышал он мельком что-то о них, вроде те еще мошенники. Хотя, надо признать, их главный ловко срезал сиреневого кровососа. Ответные дары… А ты попробуй, докажи что это не так!

Между тем, черноволосый запустил руку в недра контейнера:

- Вот, обратите внимание, замечательный амулет. Корень ветренника с берегов Седой гавани. Освящен старшими иерархами. Помогает от дурного глаза и чирьев на заднице, улучшает отношения  с начальством. Пожертвуйте… ну, для вас, как для служивого человека - пятьсот монет…

Таможенник, замахав руками, попытался спастись бегством. Черноволосый, не желая упускать добычу, пошел следом. Глаза Ормата изумленно распахнулись. Оказывается, никакой подставки с другой стороны контейнера не стояло. Просто черноволосый был настоящим великаном, самым высоким человеком из всех, кого когда-либо он видел.

Гигант в два шага догнал сиреневого лейтенанта, но развить успех ему не дали. Подбежавший к великану чернорясник стал дергать того за рукав, возбужденно указывая на небо. Сердце Ормата сжалось от болезненного предчувствия. Раздался высокий дребезжащий звук, на дорогу опустился плосколет – небольшая платформа, окруженная тонкими перилами. На ней стояли пятеро мужчин в темных охотничьих куртках, все они держали тяжелые мощные винтовки. Звякнув, открылась дверца, бойцы спустились на землю. Впереди шел высокий, дочерна загорелый худой мужчина, настолько жилистый, что напомнил Ормату вязанку хвороста, перетянутую толстыми кожаными ремнями. Очень короткие белые волосы поблескивали на солнце, как стекло, казалось, голову намазали клеем, а потом обмакнули в тонкий пух.

Великан, пожав плечами, вышел навстречу незнакомцам.

- Я – первый кнут князя Сабана, - объявил жилистый, и кожу Ормата продрал мороз, о живых княжеских кнутах рассказывали самые жуткие истории. – С кем я могу поговорить по делу высокородного?

- Вообще-то немых среди нас нет, - хмыкнул великан, судя по всему, совершенно не впечатленный титулом гостя, - но подозреваю, ты имел в виду все же нечто другое. Можешь поговорить со мной. Мое имя – Петр я смиренный служитель Луча, - вид у черноволосого был при этом совершенно не смиренный. – Могу я узнать твое имя? Или мне тебя так и величать – Хомут… то есть, прости, Седло?

По группке бойцов прошла волна, раздалось злобное ворчание. Первый кнут резко махнул рукой, шевеление разом стихло. Похоже, глава княжеских карателей не хотел начинать ссору, хотя и сам едва сдерживался.

 «Этот Петр вообще понимает, что играет огнем?» – подумал Ормат.

- Можешь звать меня Волемиром, - прошипел первый кнут, выдавливая из себя каждое слово. – Теперь мы перейдем к делу или у смиренного в запасе есть еще шутки?

- Разумеется, есть, но, боюсь, ты, как человек, погруженный в суетный мир, не захочешь тратить на них время, - усмехнулся Петр. – Так значит ты – Волемир, очень красивое имя, приятно познакомиться. О чем же ты собирался поговорить? Хочешь жизненное наставление или желаешь отринуть юдоль страданий и вступить в братство?

- Я ищу преступника, - сухо сказал Волемир, и беглец сжался в своем убежище. – Очень опасного преступника. Он совершил страшные злодеяния и должен ответить за них пред моим князем.