Осколки легенд. Том 1 - Андрей Александрович Васильев Страница 36

— Ох ты, — из одного он извлек целую пригоршню серебряных вилок и ложек. — А это у тебя откуда?

— Новогодний подарок нашей королевы, — немедленно ответил Ромул. — Будущей королевы. Она мне их сама вручила и сказала, что, мол, на долгую и добрую память.

— Хорош врать. — Флоси отпустил казначея, тот бухнулся на снег. — Ворюга ты. Это все знают.

— Зря вы так. — Ромул шустро встал на ноги, отбежал подальше и во весь голос заорал: — Сам ты знаешь кто? Пьянчуга бородатый! Неумытик! Тьфу! Вонючка!

Выпалив все это, казначей шустро припустил в сторону заднего двора, и вскоре исчез из виду.

— В принципе, все верно сказано, — согласился с его словами Флоси и стал разбирать добычу.

Большей частью это был разнообразный хлам, который пронырливый казначей, похоже, таскал откуда только можно. Но одна вещь вызвала у Флоси прилив радости.

У него в руках оказался свиток перемещения.

— Спасибо, — подняв лицо к небу, истово произнес Флоси. — Прямо вот — спасибо!

Это был билет в нормальное, человеческое празднование Йоля. В то место, где не смотрят на чистоту штанов и расчесанность бороды. Это был билет на Север. Домой!

А самое главное — он помнил, что Ульфрида, кенигова дочка, говорила ему про то, что на этот Йоль будет устроен большой праздник. Ну, может, не на этот, а на прошлый, но точно она что-то такое рассказывала. И вот там-то ему точно нальют!

То обстоятельство, что билета в обратную сторону не имелось, Флоси не волновало совершенно. Боги добры к нему, что-нибудь подкинут. На худой конец, он может и пешком сюда дойти. Раз ему это уже удалось сделать, если надо — он этот подвиг повторит.

Сказано-сделано. Флоси махнул свитком и шагнул в синеву портала, чтобы через мгновение оказаться на мостовой Хексбурга.

— Ох ты! — Рослый местный житель чуть не сел в сугроб у забора, увидев, как из синего круга вылетел косматый человек с разинутым ртом. — Вроде только начал выпивать! Чего ж так быстро в этот раз меня размотало?

— Выпивать? — оживился Флоси, не обращая внимания на испуг соплеменника. — Так наливай!

Так и не пришедший в себя горожанин протянул ему изрядных размеров мех с вином, и Флоси приник к нему, как дите малое к груди матери.

— Не эль, но ничего, — утолив жажду и вытерев ладонью рот, сообщил своему спасителю он. — А чего так тихо? Где все?

— За городскими воротами. — Уже отошедший от неожиданности местный тряхнул мехом и покачал головой — странный пришелец вылакал никак не меньше половины. — Там гуляние сегодня. Даже кениг, и то туда подался.

— А, уже начался праздник, стало быть. — Флоси снова потянулся к меху, но местный шустро спрятал его за спину, другую же руку положил на черен меча. Северянин прикинул так и эдак, решил, что оно того не стоит, и направился к выходу из города, сказав напоследок: — Да и тьфу на тебя. Жадина!

Настроение у северянина значительно улучшилось. Да и как могло быть по-другому? Это его родина! Это его дом родной! И еще — он похмелился.

И совсем уж ему стало хорошо в тот момент, когда он вышел за городские ворота.

— Вот это я понимаю! — восторженно проорал Флоси. — Знатная гулянка!

Что да, то да. Гулял Север в праздничную ночь широко и по-богатому.

Слева от ворот, там, где раньше плескало волнами Кристальное озеро, теперь раскинулся огромный каток с гигантской, чуть ли не до неба, елью, украшенной разнообразной дребеденью. Судя по всему, украшения собирали всем Хексбургом, потому там можно было встретить и старую игрушку, и пивную кружку без донышка, и сапог с забавно оторванной подошвой, и еще много разного всякого, что выкинуть жалко, а хранить дома глупо.

Сбоку от катка была возведена сцена, на которой расположился оркестр, причем состоящий сплошь из одних гоблинов. Против своих обычных привычек, они были прилично одеты, ничего не жрали, никого не пытались убить или обворовать. Напротив, дули в дудки, скрипели на скрипках и били в барабаны. Причем вместо невнятной какофонии у них получалась вполне себе приятная мелодия, под которую на льду и кружилось множество пар.

По центру разместилась огромная… Даже непонятно, как это назвать. Ярмарка — не ярмарка, торговая площадь — не торговая площадь. Нечто, чему вот так сразу и названия не подберешь, потому как это видеть надо своими глазами.

Тут тебе были и продавцы конфет, и торговцы разной снедью, и прилавки, за которыми наливали гуляющим эль и вино, а также другие напитки, радующие желудок.

И о душе не забыли, ее веселили артисты, которых было превеликое множество. Кто пускал из рта дым и огонь, кто ходил над толпой по проволоке, кто пел веселые песни.

И — люди. Множество людей. Казалось, весь Север собрался сегодня здесь, чтобы встретить праздник.

Ну а слева… Флоси даже рот открыл от удивления. Там соревновались наездники на лошадях. Нельзя сказать, что это был редкий зверь, неизвестный на Севере. Но чтобы столько и сразу, в одном месте — такого он до того не видал.

Впрочем, там-то как раз все и подходило к концу. Самый лихой наездник уже был определен, и в данный момент дочка кенига, Ульфрида, вручала победителю приз. В данном случае им выступал героических размеров рог с элем.

— У-у-ухххх!!! — помотал головой Флоси, позвенел в кармане горсткой монет, которые он отнял у Ромула, и бросился в омут веселья.

Вынырнул он из него только через час, да и то только после того, как установилась общая тишина. Впрочем, это было неудивительно. Слово взял кениг, непривычно благообразно выглядящий и неприлично трезвый.

— Жители Хексбурга и гости столицы, — зычным басом начал он свою речь. — Во-первых, хочу поздравить вас со светлым праздником Йолем! Во-вторых, выразить свою надежду на то, что следующий год будет не хуже этого. А, может, даже и лучше, потому как год прошедший был нелегким.

Народ немного пошумел, обозначив одобрение словами кенига.

— Что еще? — Кениг уставился на толпу. — А, вспомнил. Помните, народ, что вы мне как родные дети. Я вас люблю, но не надо мне чрезмерно надоедать с вопросами и просьбами. Тот же, кто мои слова не услышал или не понял, имеет все шансы не дожить до следующего Йоля.

Народ снова пошумел, обозначая, что «все понятно, ты сам по себе, мы сами по себе, но, если что, то кениг и народ едины».

— Ну и о приятном. — Кениг махнул