Ганс Грохман - Американский рейд Страница 37

— Да нет, ты не понял. Я расскажу, а ты постарайся не перебивать, — укоризненно сказала красавица, — мы дружим с самого начала первого курса, когда заселились в комнаты. Я жила с Изабеллой, а Джессика с Жанет, наши комнаты находились напротив, и мы, почти все время проводили вместе. Правда потом у Изабеллы появился ее Том, и она стала проводить с нами меньше времени, чем раньше, но все равно мы оставались подругами. Но после пережитого атомного взрыва, двухмесячного бомбоубежища, почти пятидневного плена у этих страшных и непонятных людей, после нашего спасения тобой и твоими друзьями, а особенно после тебя, понимаешь, они теперь как частичка меня. Я не могу точно это передать словами, но мне очень не хочется с ними расставаться. Им я об этом не говорила, и именно поэтому стеснялась тогда. А тебе все равно спасибо.

— Как думаешь, родители не будут возражать?

— Не знаю, — честно ответила девушка, — а даже если и будут, то мы можем на дачу переехать, она у нас трехэтажная и большая. Ну, или, в крайнем случае, снимем квартиру, в центре.

— Где твой папа работает? — Я спросил чисто из любопытства, просто имею представление о том, сколько может стоить трехэтажная дача со всеми необходимыми условиями, а под Киевом или под Харьковом, думаю разница не такая большая.

— В городской администрации, но ты не подумай, он честный, просто у него несколько фирм, потому и деньги есть. И вообще, я не хочу сейчас говорить о своих родителях, — и добавила после некоторой паузы, — я тебя хочу. Жанет ведь была с тобой наедине?

Слава богу, в автобусе имелось еще одна комната, и на наши шебуршания, которые, кстати, смешивались с такими же, но издаваемыми Кнутом и его женской сборной, не сбежались остальные две мои очаровательные подружки — меня с трудом хватило на одну Дашу. После окончательно вымотавшего меня занятия любовью, мы с Дашкой, чтобы никто ничего не заподозрил, аккуратно вернулись к двум спящим девушкам, и присоединились к просмотру сновидений.

И вот настал день прорыва осады нашей крепости, которая теоретически была авиабазой, а по факту едва не стала тюрьмой.

20 Буря.

Наутро ни о каком сексе речь уже не могла идти — мне ведь уже тридцать один, а не восемнадцать, и хоть даже такой возраст не является критическим, по крайней мере, для меня, но три постоянно жаждущие девушки меня похоже умотали окончательно. Теперь меня могла реанимировать только очередная доза стимуляторов ШСД-шного доктора, да и то, только к вечеру.

Весь день, мы посвятили проверке систем, смонтированных на нашей технике, завершению загрузки припасами, последним инструктажам экипажей машин и эвакуируемых студентов. А с командующим, я договорился следующим образом — чтобы отказаться от исполнения взятых на себя обязательств он вернул половину тех денег, что я ему дал при въезде, и открыл доступ к закрытому ранее складу с охранной техникой.

А потом мне снова позвонил Учетный, как оказалось, именно он теперь являлся моим новым координатором. Обговорив с ним выход на связь, порядок и место передачи груза, а также расчетное время прибытия, я решил узнать как там дела у моего бывшего командира. Учетный решил не делать из этого особой тайны, и посвятил меня в то, как развивалась обстановка. Бугор и его ребята держались до последних сил, и к моменту подхода долгожданного подкрепления из России, в строю у них оставалось двадцать процентов от первоначальной численности, а именно — пятьдесят человек. Прибывшее подкрепление полностью состояло из новейших «Варанов», численностью в пять этих тяжелых БМП, каждая из которых служила носителем пяти ШСД. С такими силами, россияне смогли надежно обеспечить прорыв своей группы вместе с освобожденными студентами из осады почти десятитысячной группировки сектантов. Однако, потеряв один «Варан» и девять бойцов в ШСД, вынуждены были все вместе эвакуироваться в Россию, тем более, что у них там намечался очередной конфликт с обуревшим вконец Китаем, который слегка одурев от полной безнаказанности, заглядывался теперь на территорию «Большого Брата». Мы же остались сами, если не считать, конечно, гарнизон базы, но американских «гвардейцев», всерьез никто из нас не принимал.

Закончив разговор с координатором, я продолжил сборы. Наш «Лэнд Круизер», мы решили подарить в качестве компенсации за моральный ущерб командующему базой, что говорить — разумеется, он и не подумал отказываться, с радостью приняв наш подарок как должное.

Как бы ни было жалко расставаться с нашей рабочей лошадкой, в багажнике которой проспал не один десяток часов, но она оставалась единственным, кроме штабного автобуса, небронированным автомобилем. Именно по этой причине нам и пришлось расстаться с этой машиной.

По договоренности с командующим базой, он должен был отработать по разведанным местам расположения основных сил противника ракетно-артиллерийским ударом, за пять минут до нашего выезда. Артналет должен был продолжаться десять минут, и примерно на его середине, наша колонна должна была покинуть базу. Массированный вылет максимального количества беспилотников, предположительно начинался одновременно с нашим выездом. Основная идея заключалась в том, чтобы прорвав кольцо осады, и разминуться с осуществлявшей ранее блокировку группы Бугра частью сектантов. По имеющейся информации, данная группа теперь двигалась на соединение с окружавшими нас бандитами, мы же собирались двинуть в противоположную сторону.

Из двухсот восемнадцати спасенных студентов, были отобраны шестьдесят добровольцев, которые пройдя ускоренный курс обучения, уже достаточно неплохо управлялись с некоторыми из систем вооружения. Справедливости ради следует отметить, что помимо моих ожиданий, большинство из них вовсе не были не то что выходцами из стран бывшего СССР, но даже славянами, более того, тринадцать из них были девушками. Я уже начал всерьез задумываться и пересматривать некоторые из своих убеждений, особенно по части специфики поведенческой реакции в экстремальных ситуациях различных этнических групп и полов. Естественно техника, которой должны были пользоваться добровольцы, была абсолютно вся управляемой дистанционно: ракетные пусковые установки, пулеметные и пушечные комплексы, беспилотники и так далее.

Прорыв мы решили начинать одновременно с наступлением сумерек, поэтому после обеда, подготовительная фаза перешла к своему финалу. В шестнадцать ноль, мы начали выводить из боксов свои творения, надо было видеть реакцию личного состава базы, ведь в нашем проекте участвовали только семь человек, которых мы специально изолировали от остальных во избежание утечки информации. Не то, чтобы я страдал манией величия, просто тот случай с первыми дезертирами далеко не всем вставил мозги на место, и побеги продолжались, подтачивая и без того слабые силы защитников. На что надеялись беглецы, лично я понять не могу, но с завидным для любого осла упрямством, с периодичностью в один — два дня кто-нибудь обязательно сбегал, и как результат утром оказывался висящим на кактусе. Сколько не толкал командующий свои пламенные речи после каждого из случаев, все равно дезертирство продолжалось. Естественно я боялся, что очередной из таких беглецов мог услышать какие-то подробности наших приготовлений, а в том, что перед гигантским кактусом человек как на исповеди выложит всю известную ему информацию, у меня сомнений не возникало. Потому и приходилось блюсти секретность такими своеобразными методами.

Итак, наша основная ударная сила состояла из шести, как их метко окрестил Мастер, шоссейных бронепоездов. Бронированные по пятому, местами шестому классу защиты, в зависимости от найденных на момент сборки комплектующих. Спальные места, находившееся ранее за водительским и пассажирскими местами, из двухместных и очень просторных, резко стали тесным даже для одного человека. Однако взамен, над крышами теперь красовались по две башенки с дистанционно управляемыми из кабины шестиствольными пулеметами М 134, с внушительным боезапасом на каждую.

В виду недостаточной прочности, передние бамперы были убраны, и вместо них, на мощных пневматических рычагах, красовались косые толстостенные ковши от инженерных машин. Колеса, как передние, так и задние, были закрыты приваренными полутора сантиметровыми броневыми щитками, защищавшими от прострела пулей до девяноста процентов площади колеса.

Несколько изменили и топливную систему. Топливные баки теперь были выполнены на манер авиационных — при простреле пулей емкости, специальная резина, находившаяся между внешней и внутренней металлическими стенками бака, вступала с топливом в химическую реакцию, и разбухая, перекрывала течь, снижая тем самым вероятность возникновения пожара. Так же была предусмотрена возможность экстренного сброса топливных баков при их возгорании. В таком случае сброс производился с помощью слегка адаптированных механизмов катапульт, демонтированных с самолетов. На случай сброса обоих баков, в каждом грузовике под капотом находилась двадцатилитровая канистра с топливом, которая в подобной ситуации играла роль резервной емкости, позволявшей при благоприятных условиях проехать еще пятьдесят километров.