Ольга Швецова - Стоящий у двери Страница 37

– Чтоб его! Нас в шлюзы заносит! – выругался Тимофей, стараясь направить плот в другую сторону, но шестов было явно недостаточно.

– Там же вода проходит как-то…

– Вода… Там и раньше узко было, а теперь небось и двух метров не осталось! Греби, давай! – рявкнул Тимофей и, бросив шест на плот, оторвал с краю доску. Уже не заботясь о бесшумности, напарник зашлепал ею по воде, насколько хватало сил. – Застрянем ведь к чертовой матери!

Берег не приближался, но и отплыть от него подальше не удалось. Зато в воде показалось что-то черное и явно живое. Привлеченная плеском рыбина сначала ходила кругами вокруг плота, потом подплыла поближе. Денис хотел оттолкнуть ее шестом, но не дотянулся, зато Тимофей треснул доской прямо по круглой спине.

– Да пошла ты! Тебя еще тут не хватало…

Это движение окончательно нарушило равновесие сил, и течение потащило плот туда, где река бурлила среди камней.

Приближаясь к узкой протоке, Денис увидел, что для плота там едва хватает места, а дальше всё скрывалось в темноте. Высокие берега закрывали лунный свет, казалось, их сносит в темный тоннель.

– Фонарь!

Денис включил фонарь и направил его вперед.

– Да не туда! На плот свети. – Тимофей зачем-то вытащил нож и разглядывал узлы на железной раме. – Сейчас бы веревкой не ошибиться… Ну, спаси-пронеси!

С этими словами он разрезал один из узлов и переполз на другой угол плота, где так же сосредоточенно перепилил стальной трос.

– Тимофей, ты что делаешь? Рассыплется ведь…

– Не боись, просто в трубочку свернется. Не видишь, поперечные палки отрезаю! Держи лучше их, упустишь – кончился наш заплыв!

Потеряв половину каркаса, плот начал ходить ходуном, так что даже сидеть на нем оказалось невозможно. Но сидеть и не пришлось, потому что Тимофей оказался прав: бурный поток сужался настолько, что пришлось согнуть края плота. Напарников сдавило, окунув в ледяную воду. Мешок больно врезался в спину Денису, и некоторое время он слышал только стук пластика о камни берегов. Выключить фонарь Пищухин не успел и теперь старался держать его над водой. Зато было видно, как над головой проплывали высокие стены шлюза. Вода поднялась, скорость течения росла. Вот впереди возникли из темноты огромные приоткрытые ворота. На миг плот застрял в них, но две канистры с хрустом смяло, и плот, подхваченный течением, понесся дальше.

Денис пришел в себя, только когда рука напарника потянула в сторону фонарь:

– Хорош маяк из себя изображать! Колосс, блин, Родосский… Выключить надо.

Плот медленно плыл по течению; вода больше не бурлила и не плескала снизу. Но стоило шевельнуться, как доска под Денисом просела, и зад снова оказался в воде. Плот без рамы действительно превратился в подобие тряпки, сминающейся при малейшем движении. Нужно было причаливать и заниматься починкой. Пока же они только осторожно положили поперек досок шесты и, придерживая их руками, направились к белеющему в темноте песчаному берегу.

На суше Тимофей достал из рюкзака, запутавшегося в сетке, веревку и, ругаясь на одну из железных трубок, упущенную в воду, начал привязывать шест. Денис, оставив ему фонарь, отошел в сторону в поисках новой деревяшки, которой можно было бы грести. На песке обнаружились странные углубления, будто кто-то ползал здесь совсем недавно. Стало жутко: кто знает, что сейчас может вынырнуть из реки на свет фонаря? Или прийти с берега сверху… Следы конечностей существа заполнились водой, и вели они, определенно, к реке, а не от нее.

– Мы с тобой на этом шлюзе километра три выиграли, а времени сейчас все равно много потратим. Иди, помоги затянуть! – позвал напарник.

– Тише! Тут кто-то есть.

Тимофей замолчал, не переспрашивая и не уточняя. Мгновенно выключил фонарь и повернулся к воде, пытаясь разглядеть там что-нибудь. Денис поднял с плота карабин и осмотрел – ненадежное оружие, да еще подмоченное, могло отказать в нужный момент. Но калибр был покрупнее, чем у «калашникова». Оставалось только сожалеть об отсутствии оптики, но достать ПНВ не смог даже предприимчивый Тимофей. Видимость была метров двадцать, не больше, а на таком расстоянии любая тварь их заметит раньше, чем они ее. И придется палить по атакующему монстру…

Плот чинили уже в темноте, затягивая веревку на ощупь. Хорошо, что предметов на плоту было немного – если надеть рюкзаки, оставались только моток рабицы, шест да фонарь, ничего не потерялось. Все-таки пришлось поискать вторую палку, но включать свет ни один из них не рискнул. Наконец Тимофей нашел метрах в ста от воды более или менее прочное деревце. Треск сломанного ствола разнесся по воде, как оружейный выстрел. Быстро обрезав ножом ветки, напарник поспешил обратно и, оглянувшись на водную гладь, заметил вдали что-то темное. Рассмотреть не позволяло расстояние – глядя прямо на предмет, сталкер видел лишь смутное пятно. Но боковое зрение явно засекло движение, и чутье подсказывало: залечь и не двигаться. Рухнув на песок у плота, Тимофей махнул Денису, чтобы тот не торчал на берегу столбом, и молча указал рукой туда, где ему померещился монстр. На воде что-то было, и оно приближалось к сталкерам совершенно беззвучно. Это не рыба, слишком высоко над водой…

Денису показалось, что птер сел на реку и поплыл. Когда из воды вдруг поползла вверх длинная шея, он решил, что это змея, но потом разглядел и массивное тело. Голова существа поворачивалась то одной, то другой стороной, – наклоняясь, мутант круглым глазом разглядывал плот, внезапно появившийся в его владениях. На мелководье он плеснул хвостом и поднялся на лапы. Видно, что-то ему не понравилось, потому что раздалось противное шипение и развернулись, взбивая фонтаны брызг, черные крылья. Тимофей тихо застонал и уткнулся фильтром противогаза в песок:

– Надеюсь, он плот не примет за гнездо и не сядет тут на яйцах до утра!

– Кто это?

– А я знаю?! Чудище лох-несское. И еще два лоха к нему в придачу! На лебедя вообще похоже. На черного. Шипит так же.

Денис не видел лебедей, только знал, что это птицы. Но такие маленькие крылья не удержат в воздухе большое туловище, так что не стоило опасаться, что тварь взлетит. С другой стороны, ей это и не требовалось: достаточно обойти плот. Мутант перестал издавать скрипуче-шипящие звуки, видно решив, что достаточно запугал непонятную вещь, а если она не шевелится, значит, не живая, и вышел на берег, сложив крылья и отряхиваясь. Вода с птичьего хвоста долетела до сталкеров, холодные капли застучали по комбинезону. Тимофей оказался почти прав: этот самый черный лебедь не собирался уходить, а, поджав под себя лапы, сел на песок. Голова на длинной шее покачивалась высоко, и шевельнуться без ведома хозяина берега было совершенно невозможно. Неужели придется в самом деле лежать тут до утра?

Глава 4

Ожидание

Происхождение пятнистого кошака занимало умы жителей бункера намного больше, чем гибель Володи Степанцева. Елена злилась, когда слышала вокруг разговоры о черной шерсти и кисточках на ушах. Этот хищник был мало изучен, интерес к нему казался вполне объяснимым. Большинство предполагало, что это рысь гигантских размеров, потому что у зверя оказались толстые лапы, пушистые бакенбарды, а уши заканчивались пучком волосков. Но ни одна рысь еще не имела такого черного окраса с желтоватыми пятнами – просто леопард наоборот. И когда даже Лёшка, ходивший с гордым видом победителя, начал рассуждать о кошаке, Елена накричала на него, обвинив в полном бесчувствии. Правда, после этого долго еще ощущала себя виноватой, особенно если учесть, что сама не так давно, забыв обо всем на свете, включая Степанцева и Дениса, с тайным удовольствием выслушивала неуместное и несвоевременное признание.

А признание ли? Скорее – предложение. Несмотря на смешки, Лёшка был слишком серьезно настроен, да еще поймал ее в такой момент, когда никакого сопротивления она оказать и не могла. Потребовал бы еще чего-нибудь понастойчивей – получил бы. С тех пор он благоразумно помалкивал о своих чувствах и планах, только глаза блестели, как у того кошака. Только не желтые, а голубые… Тьфу, опять этот кошак! Даже во время похорон Володи она боязливо оглядывалась по сторонам и старалась держаться поближе к дяде. Главный Привратник давно уже не показывался снаружи, но для такого случая, конечно, сделал исключение. Даже от соседей пришли несколько человек – Степанцева знали и уважали.

Соленые слезы разъедали кожу под резиной противогаза, но сдержать их Елена не смогла, да и не хотела. Дорогой ценой оплачена ее жизнь. Если бы не телохранитель, то в глубокой яме, выкопанной под бетонной плитой, лежала бы она сама. Дядя не плакал, но выглядел очень плохо. Напичканный доктором Фроловым сердечными препаратами, он заторможенно двигался, опираясь на руку племянницы, и не произнес ни слова. Что творилось в душе у Привратника, Елене было неведомо. Но теперь, когда умерли два человека из числа немногих, кому он доверял… Остались только она сама да Лёшка, к которому Нестеров относился благожелательно. Но близко они почему-то так и не сошлись…