Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 1 Страница 37

К сожалению, никаких следов присутствия других Людей на планете они уже не находили. Буквально в первые же дни от взрывных ударных волн, световой вспышки и радиации погибли почти все.

Если кто и остался, уцелев в каких-нибудь правительственных бункерах после Катастрофы, теперь, вероятнее всего, просто замёрз. Простейшим историческим примером оказалась та же Антарктида: ну не выжил там, после дрейфа этого континента из умеренных широт к Полюсу, человеческий род. Сбежал в тропики: в Африку. Следом за «едой» – растениями и животными. Следовательно, и сейчас при полярных морозах на остальных континентах никто не…

Сканирование Информационного Поля подтверждало, что на поверхности пусто. Разве что – в пещерах и тех же бункерах.

Под землю разум человека проникал с трудом, и неглубоко.

Тем не менее человек регулярно заставлял прослушивать эфир, и посылать свои сообщения с координатами Базы. У них генераторы и рация до сих пор работали (Вот что значит заботливый уход и регулярное грамотное техническое обслуживание!).

Но даже если где-то и сохранились (Чёрт! Не могли же уже вымереть все те огромные Убежища под столицами, как раз и построенные для Руководящих Работников на такой вот случай! Убежища для «самых нужных» бюрократов строятся, и оснащаются запасами на годы!.. Или… Всё же могли?!) какие-то группы организованных выживших, никто из них радио не использовал.

Возможно, кто-то слишком глубоко зарылся в почву, чтобы сохранять тепло. Возможно (как думал человек вначале), кто-то молча готовит коварное нападение, чтобы разграбить их поселение, или попросту отобрать его, перебив всех.

А, возможно, уцелевшим было далековато до Австралии. Да и не до неё…

Но за сорок лет человек почти убедился, что больше на планете никто из людей не выжил.

Собственно, он исходил из этой предпосылки с самого начала.

Поэтому сразу составил Свод Новых Законов.

Обеспечить они должны были не больше ни меньше, как – выживание Человечества. (в этой реальности)

Все члены Колонии, осознавая свою ответственность перед будущими поколениями, приняли Свод добровольно… Ну, или почти добровольно.

Так как всё наличное оружие находилось в руках капитана и его офицеров, главное, заложившее нормы поведения на будущее, Собрание, прошло нормально.

Для человека.

Активно несогласных с Новым Порядком, человек, во избежание склок и Гражданской войны местного масштаба, лично пристрелил. Остальных отправил в Изгнание. Из которого, впрочем, «осознавшие» и «раскаявшиеся» могли вернуться. Ну а то, что таковых не нашлось, человеку было только на руку: никто больше не пытался оспорить его Решений.

И пусть он выглядит (Он это отлично осознавал!) при этом ничуть не «гуманней» Гитлера, или Чингиз-хана, ему наплевать: ситуация не располагает к соплям в виде демократии. Нужно любой ценой выжить.

А Диктатор для их «случая» подходит лучше всех остальных «вождей».

Вот он и командовал так, как считал нужным. Валюнтаризьм-с, мать его!..

Поэтому все двадцать девять способных к продолжению рода женщин были теперь почти постоянно беременны, а восемнадцать из шестидесяти двух мужчин занимались только кормлением, воспитанием и обучением подрастающего поколения.

Те из женщин, у которых уже закончился продуктивный период, но силы ещё сохранялись, помогали им в меру способностей. Впрочем, человек был толерантен, и по мере возможности гуманен: недееспособных стариков не выгоняли из Колонии, а кормили, одевали и ухаживали за ними до самой смерти. Человек старался, чтобы в вопросах Морали его Племя сохраняло человеческий облик.

Остальные же половозрелые мужчины работали в поте лица: «охотились». То есть, добывали необходимые для выживания продукты и инструменты, в Городе, и на окружающей территории. Чинили механизмы корабля, шили одежду, изготовляли копья, стрелы и луки. Хотя, как все уже поняли, что-то живое и реально опасное для колонистов могло появиться здесь только лет этак через двести. Да и то – если случайно залетит, например, с Марса. Ну а на родной планете, кроме бацилл и вирусов, они и правда, уже вряд ли кого увидят. Из людей.

Но человек всё равно заставлял делать копья и луки, и тренироваться в их использовании, так как ещё не был уверен, что патроны за эти века не испортятся. Всё же он опасался других, отсидевшихся в Бункерах, мародёров, готовых ради куска хлеба на всё.

Благодаря тому, что Свод Законов приняли и утвердили в первый же год, большинство девочек, родившихся от первых восьми женщин Экспедиции, уже вовсю пополняли число колонистов, и выживание крохотного «рассадника» будущего человечества хотя бы на первый век было обеспечено. Однако ничто так не беспокоило человека, как крохотный генофонд: чтобы не выродиться, нужна чужая, свежая кровь!

Но поскольку взять её теперь уж точно было не у кого, Колония больше не тратила сил и средств на поиски других выживших, а грамотно строило политику «перекрёстного скрещивания». Которое, конечно, не могло сильно нравится дамам… Но никому ведь не хотелось «отправляться в изгнание».

Поэтому теперь практически все члены Племени оказались связаны узами Кровного Родства. (Всё-таки – меньше шансов, что кто-то захочет кого-то убить!)

И если во Втором Мире царило «продвинутое» средневековье, здесь медленно и последовательно шли к классическому первобытно-родовому строю.

Это было неплохо: родственники лучше понимают друг друга. И потребности родного (не по номинальному названию) Племени. Да и субординацию поддерживать легче: среди «правящей» горстки приближённых – только родственники.

А вот плохо было другое – человек старел, и осознавал близкий конец этого тела. Тогда ему придётся выбрать: в кого вселиться, чтобы руководить дальше.

Ведь у него здесь три старших, и ещё семь младших детей. И это – только мальчиков. Ох, перегрызутся за эту сладкую игрушку: абсолютную Власть…

Ладно, эта проблема решится сама-собой. Ещё лет семь-восемь он здесь продержится.

Главное, что ему здесь было нужно, человек своими новыми, обострёнными и углублёнными возможностями, уже определил: на поверхности действительно пусто. В двух же особо глубоких Бункерах…

Всё ещё кто-то шевелится.

Но, похоже, у них случились не то – мор от какой-то подцепленной «наверху» заразы, не то – междуусобица из-за запасов пищи. Выжившим пяти мужчинам и трём женщинам не до «экспедиций» по полярной тундре, в которую сейчас превратились три четверти бывшей суши.

С другой стороны, и его людям, даже за «новым генетическим материалом», отправляться в Милуоки смысла нет.

Значит, его Колония-Племя должна выжить любой ценой! В соответствии с этим он и раздавал, вселившись, новые указания, и обходил лично все ключевые места.

В первую очередь – котельную.

– На сколько ещё хватит дров? – он глядел, как дежурный кочегар, мальчишка девяти лет, подбрасывает поленце, придирчиво изучив, съел ли огонь предыдущее.

– На три месяца, сэр. Ну, это с учётом того, что летом топить можно будет потише. – всегда сопровождавший его в обходе старший сын, которого уже с детства он пытался подготовить к новым обязанностям, знал на корабле обо всём. Отвечал собрано, кратко. И мог, как и почти любой другой мужчина, самостоятельно починить почти любой агрегат. Единственное, что человека в нём не устраивало – злобный нрав и взрывной темперамент.

Вот уж если дать ему бразды правления, дедушка Сталин будет отдыхать! Зато колония точно – не погибнет. Уже сейчас его отпрыск сам, буквально с педантичностью ищейки, выискивает недоделки и упущения, и почти всё исправляет. Сам. Или с помощью дежурных механиков, бригада которых дежурит посменно у всех важнейших механизмов и аппаратов.

Теперь – в ясли. Они прошли тесным, полутёмным, провонявшим прогорклым жиром из коптилок, утеплённым коридором.

В яслях от неистребимого запаха детских нечистот буквально резало глаза. Как бедные женщины здесь работают… Может, привыкли, принюхались? Он поторопился протиснуться мимо рядов с кроватками со спящими или орущими будущими членами Колонии в диспетчерскую яслей.

Тут всем распоряжается «хозяйка Сэри» – женщина под семьдесят с морщинистым неулыбчивым лицом. Но, как бывшая учёная, руководительница крупной гляциологической лаборатории в Университете Джона Гопкинса, сохранившая ясность мышления, организационный талант, (Вот уж – точно! Без её твёрдой руки человеку впору было отчаяться навести здесь, в этом «подразделении», хоть какой-то порядок!) и начальственные привычки. Вот и сейчас, лишь заслышав его шаги, она решительно двинулась вперёд:

– Капитан, сэр! У нас кончаются нормальные пелёнки. Те, что остались, не продержатся и года. Пеленать станет нечем. Видите: что получается даже после аккуратной стирки, даже в чуть тёплой воде? – в руке она держала тряпочку, в которую уже можно было только сморкаться, как в носовой платок: настолько тонкой и вылинявшей стала ткань, уже много раз подшитая вручную по махрящимся краям.