Изгнанник. Арка 3. Том 2 - Дмитрий Янтарный Страница 37

не мог не знать! Да без его разрешения Йегерос бы и близко не подошёл ни к кому из вимрано! Или… или Агер всё-таки знал? Знал — и согласился на это? Нет, Нет, НЕТ! Он не мог предать собственных старейшин. Как же, да как же так? Сколько ещё в этом мире будут предавать, сколько ещё будут отнимать жизней, до какой степени должны вымирать вимрано, когда это, наконец, кончится?

Понимая, что ещё немного — и я окончательно сойду с ума, я заставил себя подойди к одной из капсул наугад. Подняв взгляд, я увидел, что передо мной был Даяо. Не особо соображая, что делаю, я поднял руку и направил в его капсулу поток целебной силы. Мне сейчас нужно было сотворить любые мирные чары, какие угодно, чтобы успокоиться и взять себя в руки. И каково же было моё удивление, когда Даяо открыл свои белые невидящие глаза и обратил слепой взор прямо на меня…

— Ты всё-таки здесь, Дэмиен, — мягко прогудел он приглушённым водой голосом, — что ж, ты должен был увидеть это, рано или поздно.

— Они заплатят, — я прижал ладонь к капсуле, точно напротив лица Даяо, — я клянусь вам, они за всё заплатят! И Йегерос, и остальные, те, кто кормил вас ложью о том, что всё будет безопасно, что всё будет хорошо…

— Не сотрясай воздух пустыми клятвами, — неожиданно сурово сказал Даяо, — никто нас не предавал. Мы сами приняли решение сюда прийти. И Агер подчинился нашей воле и доставил сюда. Хотя, наверное, мы никогда не узнаем, как он ненавидел себя за это решение.

— Вы… пришли сюда сами? — я опешил, — но… зачем?!

— Как только ты покинул Кастильву, мы стремительно стали терять те крохи здоровья, что вернулись к нам благодаря твоей заботе. Мы слишком долго кочевали по пустыне, Дэмиен, и наша скорая смерть — дело неизбежное. Поэтому мы решили принести хоть какую-то пользу там, где можно. Да и Арсини напоследок увидел своего сына.

— Своего… сына? — непонимающе спросил я, — кто-то из этих… псов Лексаба — его сын?

— Да, Дэмиен, — кивнул Даяо, приложив матовую лиловую ладонь с внутренней стороны стекла точно напротив моей, — раньше градоправители работали тоньше. Приглашали мудрецов вимрано в город. Позволяли им обзавестись семьёй. Потом серьёзно с ними говорили, описывали бедственное положение вещей и предлагали единственный выбор.

Так что да, мальчик мой, как бы всё то, что ты видишь вокруг, не выглядело ужасно, почти каждый вимрано занимал эту капсулу добровольно. Отдавал свою магию добровольно. Ради своих детей, которые жили в этом городе. Ведь заставить колдовать против воли невозможно, ты же это помнишь? Тебя так никто и не смог подчинить, всем так или иначе приходилось с тобой договариваться. Так и все те, кто здесь до сих пор жив, живёт и отдаёт свои силы ради детей. Поэтому я благодарю тебя, что ты сдержался и не убил того гвардейца, на котором вымещал свою злость. Потому что он тоже — чей-то сын. И, вполне возможно, что он уже похоронил своего отца, который отдавал здесь последние силы, чтобы дать Корроско воды.

— Чей-то сын, — тихо повторил я, — как же так получилось, что сын Арсини остался здесь, а сам он кочевал с караванами?

— Его сын страшно болел, — коротко сказал Даяо, — а сам Арсини был одним из самых молодых и сильных вимрано. Но его сын не выжил бы в пустыне. Поэтому один из старых мудрецов, которому тоже оставалось жить недолго, решил спасти его такой ценой. Он пришёл в Корроско и предложил им вполне очевидную сделку: свою жизнь и свои силы в обмен на то, чтобы это дитя вылечили и дозволили здесь жить. К счастью, он выжил. Мы даже все один раз его увидели. Такой взрослый, сильный, целеустремлённый. Любит руководить, всё подчёркивает… в общем, уж Арсини точно не зря сюда пришёл.

Я уже не мог воспринимать этот поток правды. Маис — сын Арсини. Маис, никогда не знавший своего отца, да и матери тоже. Сколько из них росли вот так? Что было хуже: не знать своего отца или каждый день видеть, как он неизбежно умирает ради тебя?

— Что мне делать, — я поднял взгляд на Даяо, — пожалуйста, скажи. Я уже не знаю, что мне делать. Не знаю, могу ли я вообще что-то.

После этого вопроса с Даяо сошли мягкость и сочувствие. Его лицо стало решительным и твёрдым, и даже его слепые белые глаза, казалось, смотрели на меня со строгостью и осуждением.

— Пробравшись сюда, Дэмиен, ты запустил цепь необратимых последствий. Незадолго да нашего ухода Йегерос нашёл племя, в котором хранится кинжал смерти, и я молю оба солнца о том, чтобы он его уговорил. Что требуется от тебя? Ты должен быть готов, что все, кого ты знаешь в этом мире, начнут стремительно умирать. И когда это начнётся, помни: ты ни в коем случае не должен останавливаться. Чтобы все, кто уже умер, и кто умрёт, пока ты будешь двигаться к своей цели, умерли не зря. Смерть уже близко, и я её не боюсь. Как не боится её уже практически никто из нас, ибо такая жизнь — во стократ хуже смерти. Главное — двигайся до конца и ни за что не останавливайся. А теперь прости… мне нужно отдохнуть… проклятье, как же я устал…

Старый вимрано прикрыл свои слепые глаза и без сознания повис в капсуле. Ещё целую минуту я стоял и смотрел на него, не веря, что сейчас, скорее всего, вижу его в последний раз. И когда я отвернулся от его капсулы… то услышал шаги. А мгновение спустя в зал вошли… Лексаб, Гимлав и Викай…

— Так-так-так, — нехорошо ухмыляясь, сказал Лексаб, — кажется, кто-то проявил неосмотрительность, позволив тебе сюда проникнуть. Надо бы не забыть наказать их как следует за нерадивость…

— Сначала позаботьтесь о том, чтобы выбраться отсюда, — с ненавистью прошипел я, собирая воду отовсюду, и при этом очень бережно, чтобы не потревожить ещё целые капсулы, — потому что наказывать сейчас будут вас. И, возможно, куда сильнее, чем вам кажется…

— В самом деле, — Лексаб сорвал с себя странное подобие пиджака, в