Во благо Этэрмуна - Дмитрий Морозов Страница 37

Атриас пропустил последнюю фразу мимо себя.

— Уточни, сколько лет этому оружию?

— Семь тысяч, может чуть больше. Плата за его использование будет высока, не сомневайся в этом.

— Всё же он способен убивать Ужасов. Перед советом Четырёх Вайронд сказал, что он последнее, что сдерживает их от безумия. Я знаю, что рой Ал’Вир на ваших границах пришёл в движение. Ещё днём я получил послание, что у нас на севере неспокойно. Чёрт, да даже оссорцам не до этого собрания. Нужно готовиться к новой битве. Возможно, даже не к одной…

Эпилог

— Ты спас меня и даёшь мне это оружие. Зачем? — Гилман смотрел на рукоять протянутого Вайрондом кинжала.

— Тебе решать, что с этим делать.

— Я узнаю твой голос…

Король Отверженных взял в руку оружие, предложенное Ужасом. Он почувствовал невероятную энергию, проходящую через его пальцы, словно бегущую к его сердцу от острия кинжала. Она оживляла его, восстанавливала после сражения с Люксионом. Вайронд же отошёл обратно на балкон и обернул свой взор на битву.

— Это всё ты, ты меня… направлял. Сводил с ума! — крикнул Гилман.

— Я делал гораздо, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Я настроил тех стражников, чтобы они убили твою семью. — Вайронд передавал свои мысли только Гилману. — Я настроил тюремщиков против тебя, чтобы ты умирал от голода и жажды, и я же сделал так, чтобы ты выжил. Твой друг предал тебя, потому что я так решил. И вновь я спасал твою жизнь, и вновь. Или ты думал, что ты особенный, что сама судьба благоволит тебе? Раз за разом я пытал твой разум. Я открыл тебе двери к этим доспехам и сделал так, чтобы они тебя приняли. Столько раз я спасал твою душу от смерти… Вся твоя жизнь была сотворена мной, вся твоя судьба сплетена по моему велению. Я уверен, ты уже давно догадывался, что ты не своими силами оказался там, где ты есть, король Отверженных. Гилман.

— Раз ты предложил мне, что делать с кинжалом. Я… дарую тебе смерть… — Вайронд смиренно стоял на балконе, ожидая удара, и Гилман подбежал к нему и с злобой всадил кинжал в спину. — Ты её получишь прямо сейчас!

Вайронд вскинул руки, и энергия безумия высвободилась из него…

Волна, еле заметная для обычных людей, которую можно было спутать с дуновением ветра, пронеслась по всему Этэрмуну. Отголосок смерти Вайронда — смерти первого древнего Ужаса, нёсся по планете, извещая тех, кто некогда был подле него — бывших рыцарей Света…

Отголосок достиг места, где Глория раскололась на две части. Магический барьер, сдерживающий тут Иморэля в его крепости, чуть содрогнулся, не рухнул, не стал слабее, но словно сама магия испугалась летящей волны.

Сидящий на своём троне, держащий в руке обломанный меч, Иморэль открыл глаза полные ярости. Он поднялся, и пыль, осевшая на нём, на его шрамах, не затягивающихся и кровоточащих, на костяных доспехах, развеялась в воздухе. Меч, корона, надетая поверх рогов, перстни на пальцах, запылали красным светом. Факелы зажглись по всему замку.

— Значит, Вайронд умер. — произнёс Иморэль.

Он сжал пальцы в кулак. Кости, которыми был усыпан пол, стали складываться воедино, образуя скелеты людей, эльфов и гоблинов. По всему замку, по всем его окрестностям, от вечного сна пробуждались воины. Глазницы их черепов наливались красным светом также, как и у их повелителя. Одеяния, символизирующие Иморэля материализовывались на каждом из них. Каждый воин поднимал некогда остановленное им оружие и шёл, скрепя костями, из замка, собираясь строем снаружи. Пространство заполнялось нежитью.

— Столько лет сдерживал нашу силу, наши стремления…

Иморэль сжал меч что есть силы и оружие всех его воинов запылало огнём, после чего те ринулись на магический купол, делая по нему удар за ударом…

Очнулся Мораф, владыка Чумных земель. Древний дуб, выше неба, в котором он спал, стал трескаться, распадаться на щепки. Не успев открыть свои глаза, руки его стали заполнять ядовитым дымом всю местность. Луга, и до этого ядовитые, опасные для странников, стали превращаться в непроходимые болота.

— Мои земли испортились… Нужно вернуть… Как было… — сквозь заострённые зубы бормотал древний Ужас.

Из глубин образованных болот вылезали чудовища, которых мир не видел уже тысячи лет…

Фолдум на севере, в глубинах под разрушенным храмом Света, открыл своё око. Его тело было огромной извивающейся массой, центром которой был кроваво-красный глаз, смотря в который ты утопал в бездне и терял себя навечно.

Шёпот его, как и отголосок смерти Вайронда, разошёлся по всему миру. Все, кто некогда заплутали, и попали сюда, согласившись на сделку: душа в обмен на бессмертие и силу, в этот миг бросили всё и направились к Фолдуму со всего мира.

Все в округе, до кого доходил сладкий шёпот, манящий, показывающий невиданные богатства и славу, упивались им и шли на вечное служение к Ужасу…

Рой Ал`Вир пришёл в движение. Они расширяли свой улей постепенно, по метру отхватывая куски от королевства эльфов. Теперь королева скараптидов восстала из своего вечного сна. Жуки, представляющие из себя существ, с гуманоидным туловищем, ноги которых были паучьими, а руки представляли собой острия, ринулись на новые земли.

Королева Ал`Вир покинула свои покои и, взяв в одну из многих своих рук посох, стала колдовать заклинания, о которых позабыли даже самые мудрые эльфы. С каждым словом скараптидов становилось всё больше, они двоились, становились сильнее, обретали ещё более ужасные формы. Без устали королева создавала новых и новых жуков, а те сразу же отправлялись на юг, в незахваченные роем земли…

— Ты оставил меня… начал свою месть… — Компеонит, немногий из Ужасов, в коей-той мере сохранивший рассудок, смотрел в небо со своей арены. Он говорил скрежещущим голосом, через свою броню. — Я буду держаться до последнего. Сколько мне хватит сил оставаться в сознании. Однажды мы снова встретимся, на той стороне. Однажды…

Компеонит понимал, что сейчас начнётся. Что будет с миром. Но это была не его забота. Он остался ждать в холодной тени арены. Ждать следующего сражения…