Игорь Черный - Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка Страница 38

Признаться, были у центуриона еще кой-какие виды на этого ловкого и проворного молодого человека.

Не за горами праздник местных жителей, а посла, будь он неладен, угораздило связать себя некоторыми обязательствами.

— Сенатор обещал, что на состязаниях выставит от нас команда бойцов, — поведал Садай Роману. — Для драка с тупое оружие. Наши не хотят. Что они, гладиаторы какой-нибудь!

Градов кивнул. Сомнения легионеров ему были понятны. Сражаться на поле боя, где тебя не сдерживают никакие правила, и на ристалище, где нужно победить соперника, при этом не сильно его покалечив, — это две большие разницы. Сам вот недавно побывал в той же ситуации.

— Слышь, Урбино, — перешел на заговорщицкий шепот юноша. — Парни спрашивать, не согласиться ли ты позаниматься с ними. Ты так хорошо драться! Как Геркулес!

«Честь» выступить от лица гостей выпала как раз контубернию Децима Юния, гостеприимно принявшему русского в своей палатке и сделавшему его чуть ли не своим побратимом. Надо было платить добром за добро. Ребята делились с ним последним сухарем, а ведь и сами отнюдь не жировали.

Прежде чем согласиться, Роман на всякий случай договорился с десятником, что на время тренировок командиром контуберния будет считаться он.

— Так, друзья мои, — собрав весь десяток в кружок, начал выступление свежеиспеченный тренер. — Научить вас драться так же, как я, извините, не смогу…

Ответом ему был громкий гул разочарования, вырвавшийся одновременно из всех легионерских глоток.

— Не перебивать, когда я говорю! — рявкнул Роман и для пущей убедительности щелкнул близстоящего римлянина по лбу.

Легонечко так щелкнул, но двухметровый детина, неловко взмахнув руками, бухнулся на пятую точку, недоумевая, что же это с ним произошло. Двое сослуживцев, повинуясь Градовскому взгляду, подхватили верзилу под руки и поставили на ноги, поглядывая на новоявленного командира с видимым страхом и уважением. Да уж, этот дисциплину и без розог наведет.

— Продолжим! Не смогу потому, что этому учиться нужно не один месяц и даже не один год. А у нас с вами в запасе сколько времени?

— Семь дней! — заискивающим тоном записного отличника-зубрилы пискнул Зуль-Карнайн.

— Вот видите, семь дней. Мало, очень мало. За это время я ничему путному вас обучить не сумею. Но…

Он поднял указательный палец вверх и обвел римлян многозначительным взглядом.

— Но улучшить технику вашего боя, думаю, мне по силам. А для этого, парни, нам прежде всего нужно немного изменить распорядок дня и, главное, кардинально поменять ваш рацион. Ибо питаетесь вы хуже некуда.

Легионеры грустно потупились. Возразить было нечего.

— Сухарь да каша — вся еда наша. С такой диетой вы показательный бой заведомо проиграете.

— А что делать? — печально спросил Децим Юний. — Денег-то нет лишних.

— Лишних денег никогда не бывает! — урезонил его журналист. — Значит, будем питаться тем, что земля и боги посылают.

— Это как? — хмыкнул тот легионер, который получил щелчок в лоб. — Жареных кузнечиков есть станем?

— Я скажу, так ты у меня их сырыми есть будешь! — выпятив челюсть, зловеще пообещал Роман, смерив языкатого детину взглядом людоеда-профессионала.

Римлянин поспешно спрятался за спины однополчан.

— Когда приступим? — улыбнулся десятник.

Бактриец ему явно нравился. Чувствовалась в нем настоящая, мужская кровь. Прирожденный командир.

— Да прямо сейчас. Ну-ка, сжать кулаки, согнуть руки в локтях, прижать локти к телу! Начнем с марш-броска. Десять, нет, пятнадцать кругов вокруг лагеря… Бегом… По команде «бегом» корпус подается немного вперед! Бегом… Марш!

Контуберний шумно сорвался с места.

С поставленным заданием вояки справились на удивление легко. Еще бы — привыкшие к изнурительным тренировкам легионеры каждый месяц трижды совершали забег на длинные дистанции, да еще и в полном боевом снаряжении. А ведь совсем не шутка побегать с парой десятков килограммов железа. Бывало, даже после марш-броска требовательный командир заставлял парней возводить укрепленный лагерь со рвами и частоколом. Вот уж правда, тяжело в учении — легко в бою.

После пробежки приступили к отработке ударов.

— Ну что, ребята, кто будет «грушей»? — с улыбкой поинтересовался новоявленный тренер. — На ком технику показывать буду?

Не увидев на лицах боевых товарищей ни капли энтузиазма, Роман предложил:

— Ну, тогда скидывайтесь.

— Это как, Ромул? — заинтересованно заблестели глаза Садая.

— О, это древнейший обряд взывания к богине удачи, по-вашему — Фортуне. С помощью ужасно тайных магических жестов, секрет которых знают очень немногие, можно определить избранника удачи и тех, кого богиня обделит своим вниманием.

Градов вспомнил простейший способ найти «крайнего», которым часто пользовался с однокурсниками, если надо было определить, кому бежать за пивом. Да и в остальных случаях, когда был напряг с добровольцами, «камень-ножницы-бумага» тоже отлично помогали.

Вот и сейчас как раз похожая ситуация нарисовалась, почему бы юным бойцам не попробовать?

— Смотрите, есть три сакральных фигуры: камень, ножницы и бумага, — питерец показал на руках, как выглядит каждая. — Ножницы режут бумагу, камень бьет ножницы, а бумага побеждает камень. Понятно?

— Понятно, — пробубнил Зуль-Карнайн, — и что с того?

— А то, что волшебные жесты нужно складывать одновременно под счет раз-два-три всем, кто взывает к Фортуне. Чья фигура выиграет у остальных, тот и победил. Все очень просто. Приступайте!

«Крайним» оказался Луций, тот самый упрямец, которому «бактриец» отвесил щелбан. Огромный детина, особо не обремененный интеллектом. Это даже к лучшему: парень такого мощного телосложения легче выдержит показательные удары, чем, к примеру, тот же хлипкий Садай.

— Встаньте все в круг, — повелительным тоном указал Роман, — проигравший, то есть тот, кого богиня удачи сочла сегодня неугодным, — в середину.

Так, с чего бы начать? Чтоб и парни поняли, и здоровяка сильно не покалечить.

— Ну-ка, принеси мне пару учебных мечей, — велел арабу.

Тот молнией смотался в их палатку и вернулся с двумя комплектами тренировочного оружия: щитами, дротиками и мечами, изготовленными из дерева и прутьев.

Новый наставник взял в руки деревянный гладиус. Да уж, раза в два тяжелее против настоящего. Это было сделано намеренно, чтобы приучить легионеров к тяжести оружия и натренировать руку, дабы меньше уставала в реальном бою.

Приемы с оружием, как правило, отрабатывали на деревянных столбах высотой сто восемьдесят сантиметров. Причем основное внимание уделялось отработке умения эффективно прикрываться щитом и наносить мечом колющие, а не рубящие удары, поскольку этим способом противнику можно было нанести более глубокие раны. Тренировки с оружием проводились два раза в день.

Вручив меч Луцию, журналист приказал парню атаковать его.

— Э, нет, так дело не пойдет! — запротестовал, когда верзила вяло провел колющий выпад, пытаясь поразить учителя в живот. — Дерись по-настоящему, со злостью.

— Это как? — не понял парень.

— Вспомни, как получил от меня щелчок…

Гигант вспомнил и ринулся на Романа с прытью молодого бычка, увидавшего красную тряпку.

Ударил лезвием в правый бок Градову, метя под грудь. Журналист легко увернулся, так что гладиус поразил воздух, а сам в это время ухватил слегка потерявшего равновесие Луция левой рукой за затылок, а правой — за подбородок и резко крутанул голову легионера. Тот совершил пропеллерообразное движение, забавно дрыгнув ногами в воздухе, и оказался на траве.

У его коммилитос[47] вырвался вздох восхищения. Поднять в воздух и заставить вертеться волчком нелегонького здоровяка — это было что-то с чем-то. Причем все это было проделано молниеносно и без оружия.

— Вставай и нападай снова, — скомандовал тренер, беря в руки второй меч.

По роже Луция было видно, что он крайне нелестно сейчас думал о Фортуне, пославшей ему такой жребий. Уже дважды за день оказаться на земле, осрамившись перед всем контубернием. Ладно, еще никого из начальства рядом нет. А то получил бы на орехи от центуриона с опционом.

На этот раз он решил провести рубящий удар, наметив целью левое ухо обидчика.

Его рука только начала двигаться, как была остановлена левой, невооруженной рукой варвара, сжатой в кулак. Сильным толчком запястья он оттолкнул десницу Луция и завершил прием ударом в челюсть. Не прямым, конечно, чтоб не причинить ученику травму, а вскользь, изгибом кисти. И одновременно сделал колющий удар мечом в грудь, прямо в область сердца.

Гигант сложился пополам, стиснув зубы от боли. Хорошо, что на нем была лорика сегментата — кожаная рубаха с нашитыми на нее металлическими пластинками, а тренер сражался учебным мечом. Но все равно синяк обеспечен.