Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres) Страница 38

– Я как раз хотел напомнить…

– Не могу пока, – с досадой сказал Сан Саныч. – Заклинило. Штатное оружие наверху не разрешают. Ссылаются на то, что сейчас в Отделениях в основном агенты с сугубо штатской подготовкой. Готовы выделить на каждое Отделение хоть батальон охраны, но лично вам в руки стволы давать никак не можно. Специфики не понимают. Так что… Наташ, сделай вид, что не слышишь.

– Сделала, – психолог грустно улыбнулась Андрею.

Все-таки она была очень красивая.

– Так вот. – Сан Саныч потер впалую щеку. – Переходите на самообеспечение. Объяснять ничего не нужно, ты догадливый. Только с умом.

– Понял.

– Я, конечно, ничего в ваших мужских делах не понимаю, но тебе, Андрюша, похоже, пора к коллективу, – сказала Наталья.

Андрей и правда уже два раза оглядывался. Остатки коллектива сиротливо тащились сзади, не решаясь приблизиться к руководству. Генка с Мариэттой, за ними порядком принявший на грудь Алексей Валентинович.

– Пойду, – сказал Андрей. – Бутылочку джина я все-таки прикупил. Может, завернете с ревизией?

– Обязательно, – Наталья взяла Сан Саныча под руку. – Слушай, а эти там… правда, сплошь с рогами?

– Все разновидности разглядеть мы не успели, но вроде подряд рогатые.

– Обалдеть. – Начальство развернулось и бок о бок двинулось к знаменитой «девятке».

Андрей подумал, что отношения между руководством, похоже, перешли на новый уровень. И это, наверное, хорошо.

В автобусе Михалыч сказал:

– Я вот все думаю, думаю и поверить не могу. Таисия наша была из тех баб, что до сто одного года свободно дотягивают, до последнего вздоха бегают, прибавки к пенсии требуют. Как же она так?

– Нервная у нас служба, – пьяновато сказал Алексей Валентинович. – По грани ходим. Никто не виноват. Все там будем. Чего виниться-то?

Вырулили на Третье кольцо, еле ползли. Вдруг оказалось, что Мариэтта, сидящая между Генкой и начальником, едва слышно всхлипывает.

– Ты чего? – прошептал Генка.

– Да… Дурой я ее считала. Несправедливо дергала. Чего мне стоило язык попридержать?

– За ней тоже не заржавело, – напомнил Генка. – Вы шибко разные были.

– Ну и что? Я-то живая. А с ней не помиришься.

– Вот ты даешь, Маня. У них же там другие проблемы.

– А мне как? Мне ж тоскливо. Вонючей идиоткой себя чувствую.

– Не сгущай, – прошептал Андрей. – Таисию куда больше собственные проблемы волновали. Перепалки с тобой скорее развлечением для покойной были. Груз она неудобный несла.

Мариэтта хлюпнула носом:

– А что с ней такое стряслось? Секрет?

– Сейчас уже, наверное, не секрет. Я, собственно, уже после смерти ее узнал.

– Давайте рассказывайте. Пусть нам уроком будет. – Мариэтта неожиданно обхватила за шею начальника и Генку.

Андрей подумал, что возражать неуместно. Да и не хочется. В салоне было тепло. Машина еле тащилась. От Мариэтты пахло чуть-чуть водкой и терпкими, какими-то степными духами. Андрей шепотом рассказывал. История была, что греха таить, глупая. Влюбилась Таисия Викторовна в преддверии шестого десятка. Избранник ее был немолод и занимал крайне ответственный пост. Прямым начальником сидел над Таисией. Поначалу чувство было вроде бы взаимным. Хакасова уже видела себя в новой просторной квартире, обставленной антикварной мебелью. Дача-дворец, регулярные поездки в Сочи и Таиланд в мечтах тоже, понятно, присутствовали. Но как-то постепенно выяснилось, что мужчина мечты уходить от нелюбимой толстухи-жены не спешит. У него имелись обязанности перед детьми и престарелыми родителями, он не мог решиться на кардинальные перемены, у него было слабое сердце и ненормированный рабочий день. Нет, подарки в виде бриллиантиков, шуб и модных образцов бытовой техники продолжали регулярно поступать. Так тянулось и год, и два. Подвешенное состояние распространилось на две семьи – толстуха-жена уступать кормильца без боя не желала. В орбиту борьбы за обладание слабохарактерным мешком с деньгами оказались втянуты дети и друзья, родители и сослуживцы. Было все: гневные SMS, ругань по телефону, старомодные эпистолярные отправления, попытки шантажа, ложные вызовы «Скорой» и угроза вымышленными киллерами. О тривиальных слезах и истериках не стоит и упоминать. Все кончилось тем, что измученный объект состязания скоропалительно приобрел симпатичный домик за МКАД и предпочел терять четыре часа на дорогу, но не трепать ежедневно нервы. К тому времени зарвавшуюся Таисию собственный муж наконец попросил определиться, и она оказалась в съемной квартирке. Надо отдать должное, дезертировавший возлюбленный продолжал оплачивать жилье незадачливой претендентке в законные супруги и даже подбрасывал кое-какие мелочи бытового характера. Что делать дальше, Таисия не представляла, и поэтому тупо продолжала надеяться, что любимый одумается и осознает, где его счастье. Но когда в его загородном домике завелась молодая миловидная особа без претензий на оформление отношений, Таисия не выдержала. Новая соперница работала банальной продавщицей, высшим образованием отягощена не была, ни на что не рассчитывала и исправно готовила великовозрастному любовнику вкуснейшие борщи. Жалкая, низкая, развратная особа. И он – зажиревший циничный предатель. В общем, во время одного из нечастых визитов Таисия напоила свою несбывшуюся надежду чаем, и через два часа несчастный оказался в больнице. Летальным то чаепитие не стало. Любимый мужчина лишь крепко помучился и заработал какую-то редкостную форму гепатита. Лечение осложнялось тем, что Таисия и сама не знала, какой гадостью угостила любовника. Склянка стояла в кладовке, и даже сами хозяева квартиры не помнили, что за средство там хранилось. Медицинское исследование и экспертиза следствия сей химической загадки окончательно не прояснили. Таисия же, в нервном смятении, зачем-то призналась, что хотела предателя до смерти затравить.

– Что за дурацкая история? – прошептал Генка. – Я уж думал, таких даже в сериалах не показывают.

– Слушайте, а она ведь его ни фига не любила, – прошмыгала носом Мариэтта.

– Мне тоже почему-то так кажется, – согласился Андрей.

– Вы, гражданин начальник, очень цинично рассказывали, – с упреком прошептала Мариэтта. – Без сочувствия.

– Я старый и равнодушный.

– Циничный вы. Избирательно. Между прочим, не все на бриллианты и квартиры рассчитывают. Некоторые просто темпераментные. Могли бы и воспользоваться служебным положением.

– Вот тут я отказываюсь понимать.

– Ладно-ладно. Это я так. Вообще-то, грустная история. Абзац, какие страсти в нашей тетеньке таились.

Мариэтта посапывала. Генка тоже. Микроавтобус томительно полз по Кольцу. Всхрапывание Алексея Валентиновича органично вливалось в урчание двигателя. Андрей удерживал на плече легкую тяжесть головы девочки. Забавное она создание. Симпатичное. Только срывать с нее трусики и от страсти мычать нелепо. Девчонка. Младше дочери на два года. Кстати, нужно бы позвонить…

– Спят, а, отделенный? – вполголоса сказал Михалыч. – Я вот думаю, кто из нас следующий?

– Тьфу, типун тебе на язык.

– Я говорю, «из нас». Я вчера чуть не того. Слышал в новостях, как «Урал» таранил народ на Брестской? До меня две машины оставалось, когда его военные хлопнули. Повезло, что патруль попался.

Андрей осторожно вздохнул:

– Бывает. Что тут скажешь? Разве что: если черти есть, значит, и ангелы где-то порхают. Верь, Михалыч.

– Ладно, напрягусь.

Мариэтта неожиданно оккупировала кухню. Объявила, что стряпня – занятие женское, советы будут приниматься в неограниченном количестве, но кастрюли хватать запрещается. Андрей несколько удивился, но возражать не стал. Пусть при деле девчонка будет.

Взял с разрешения Алексея Валентиновича джип, поехал в город, заранее созвонившись по нужному телефону. Вернулся уже вечером – долго проторчал в пробке на Каширке. Там случилось какое-то массированное нападение на отделение Сбербанка, чуть ли не с применением гранатометов. Шоссе перегородили наглухо.

Когда поднялся с тяжелой сумкой к себе, в коридоре пахло остро и аппетитно. Генка жевал какую-то подгоревшую, но, видимо, вкусную штуку.

– Иди-ка сюда, обжора.

– Это мы вместе с Маней на кухне экспериментировали, – Генка с вожделением покосился на сумку.

Андрей на всякий случай запер дверь. Распаковал. Пятизарядный дробовик в «фермерском» исполнении – со складным прикладом. Пачки патронов, еще разная мелочь.

– Владей пищалью. Право ношения на тебя оформили. Хоть и не совсем юридически чистое, но претензий не будет. В конце концов, мы сами «органы».

Генка пощелкал затвором:

– Неплохо. Скользящий затвор – это вещь. А что, чего-нибудь многозарядного там не имелось?