Алекс Белов - Бифуркатор Страница 38

  Без неё тут же становится страшно, хотя, Самарский вокзал не столь беспокойный, как Сызранский. Со стороны города мы прошли через арку металлоискателя, и нас даже никто не остановил, и два брутальных охранника что-то весело обсуждали в стороне. Может, мы опять в иной шизофренической реальности?

  Тётя Марина возвращается к нам в 10.55.

  - Я не могу, - вздыхает она. - Уж я и ругалась. Не хотят они сажать вас по тем же билетам. Говорят - просрочены. И значок полицейского их не колышет. Точно, что РЖД живёт по своим законам. Я даже к администратору поднималась. Ничего не дало. В общем, я выкупила нам целое купе.

  - Нам??? - удивляется Стёпка немедленно проснувшийся.

  - Нам-нам, - кивает тётя Марина. - Не могу же я своих детей отпустить на растерзание в никуда. - Вижу на лице Стёпки безграничную радость, Серёга тоже восторжен, а мне почему-то не нравится эта идея. - А теперь живо на поезд, а то опоздаем.

  И мы бежим.

  Орский состав пребывал на третий путь, и пока мы до него добрались, локомотив уже остывал на рельсах. В очередной раз тётя Марина напомнила следить за оранжевыми: особенно сейчас, возле поезда.

  Девятый вагон, молодая мрачная проводница. Окинув взглядом цифры на наших доку-ментах, она сухо декламировала:

  - Второе купе.

  В вагоне душит жара, первое купе открыто, на пороге стоит заспанный мужчина в серой футболке, трениках и носках. Он смотрит на нас столь отрешённым взглядом, будто впервые видит людей.

  В пустом втором купе нас ждут застеленные кровати и пустой стол. Всё же есть плюсы в сопровождении тёти Марины. Никакая тварь не займёт свободное место.

  Мы запираемся и рассаживаемся по кроватям. Я - один, напротив семьи Герундовых. Маленький коврик под ногами делит наш квартет на два лагеря. Я, конечно, рад за друзей, но теперь снова чувствую себя одиноким и чужим. Поэтому, пока семья напротив шушукается о своих семейных делах, я отодвигаю немного занавеску и наблюдаю за снующими по перрону пассажирами и медленно расхаживающими работниками железной дороги. Их оранжевая форма то и дело заставляет вздрагивать.

  Выяснилось, что еды не у кого нет, поэтому тётя Марина выбежала и закупила всякой отравы, заваривающейся кипятком. Оказывается, я голоден.

  Когда состав тронулся, мы устроили настоящий химический пир. Серёга то и дело ходил заваривать картошку, на столе разрезался хлеб, нарисовались четыре фирменных гранённых стакана РЖД. Тётя Марина разделывала копчёную курицу.

  В общем, поели на славу. За поздним завтраком в основном шутили, но как-то сухо. Мне кажется, тётя Марина сама держала незримую дистанцию между собой и моими друзьями, будто понимала, что перед ней не её дети, а просто похожие мальчики из другой реальности.

  Зато Серёга со Стёпкой навязывались женщине параллельного мира каждую секунду. Пофигу на Серёгу, он тупой, но Стёпка. Какого чёрта он поддался чувствам, так ему не свойственным?

  После завтрака я сообщил друзьям, что пойду в туалет, и вышел из купе. Вагоны повто-ряли друг друга до каждой мелочи, только из Саратова мы выезжали в зелёном, а этот - черный с огромными буквами РЖД на боку.

  Я быстро справил нужду, а когда вышел - увидел на крышке отсека для мусора Серёгу.

  - Тоже сюда? - усмехаюсь я.

  - Своим я так сказал, - ответил парень хмуро, скрестив руки на груди. - Но я хочу с тобой поговорить. Пойдём туда.

  Он кивает на дверь в тамбур, и я пожимаю плечами. Опять мне на душе неприятно. Мы выбираемся в пустой прокуренный тамбур, где стук колёс становится в два раза громче.

  Серёга опирается спиной на пепельницу и смотрит в окно на проносящиеся поля.

  - Я хочу кое-что тебе сказать. Даже не знаю, как правильно сформулировать! - почти кричит он, стараясь пересилить стук колёс.

  - Да говори как есть! - пожимаю плечами, и холодок страха лижет ноги.

  - В общем, я думаю, ты понимаешь, что мы... как бы стоим с тобой на разных берегах реки. Понимаешь?

  - Наверное, - тихо произношу я, глядя на товарища снизу вверх. Он же на голову выше меня. - Смотря о чём ты.

  - О ситуации, в которую ты нас втянул! - отвечает Серый. - А наша река - это Стёпка! Он как бы и твой друг и мой брат! Понимаешь?

  - Ну приблизительно, - киваю. - Ближе к сути!

  - Я дал обещание защищать его. Я дал его родителям и самому Стёпке!

  - Ну это здорово! - вновь киваю. - Защищай! - Внутри меня вздрагивает невидимая струна, когда я слышу слово обещание.

  - И буду! Но только не осложняй мою работу, хорошо!?

  - Эм, не понял, - я чуточку ощетиниваюсь.

  Серёга вздыхает.

  - Стёпка ещё глупенький! Он видит в нашем путешествии какую-то романтику. Я вижу только опасность! Понимаешь?

  Я молчу. И Серый продолжает:

  - Стёпка может предлагать тебе любые глупости, но не втягивай его в опасности! По воз-можности - действуй один! Не забудь, что мы с тобой в этой связке только для того, чтобы выбраться из этой жопы! Я всё понятно изъяснил?!

  - Не совсем, - качаю головой. - Что значит: не втягивай!?

  - Ты совсем тупой!? - Теперь мне обидно, но я лишь поджимаю губы. - Если завтра Стёпка решит перейти минное поле вместе с тобой, оставь его на моём берегу и иди один, понятно?!

  - Но я не могу ему приказывать, он...

  - А ты смоги! - перебивает Серёга.

  - Но друзья так не поступают, - я мямлю едва слышно, но Серый понимает каждое слово. - Он обидится и...

  - Да плевать мне! - восклицает Серёга. - Мне важна безопасность брата! Тебе лучше иг-рать по моим правилам! И не таскать его по минным полям!

  - Погоди, - я задумчиво щурюсь. Меня осеняет догадка. За окном проносятся освещённые солнцем стога. - Ты хочешь сказать, что завтра в этот музей я должен пойти один?!

  - Умница! - кивает Серёга. - Я буду ждать снаружи. Стёпка - тоже!

  - Но если он...

  - Стёпка будет ждать снаружи! - повторяет Серый, подчёркивая интонацией каждое слово.

  - Хорошо, я понял, - смирённо лепечу я.

  - Играй в моей команде! - просит парень и хлопает меня по плечу. - Иначе я расстроюсь, и ты попадёшь под поезд!

  Серый улыбается, но хищно. Интересно, с Егором, прежде чем набить ему морду, он так же улыбался?

  - Ты угрожаешь, да? - щурюсь я и стараюсь выглядеть смелее.

  - Нет, - пожимает плечами Серый. - Просто, если завтра начнут стрелять, я буду спасать задницу брата, а не твою, сечёшь? Ты мне - приятель, он - брат. Думаю, для тебя мой выбор очевиден, да?

  Дверь громко распахивается и в тамбур вваливается толстый лысоватый мужчина в майке и с сигаретой в руках. Бросив на нас короткий взгляд, он подходит к окошку напротив, а Серёга кивает мне на дверь.

  Мы возвращаемся в купе. Настроение на нуле. Серёга улыбается как ни в чём не бывало, а у меня на душе кошки скребут. Мне только что угрожал человек, которого я всю жизнь любил. Ну... не так как родителей или Стёпку, но, скажем, считал его положительной личностью.

  Стёпка уже на верхней полке, его морит сон. Я взбираюсь на соседнюю, и пока лезу вне-запно откидываюсь в прошлое: тот самый дуб, тот случай с Андрюшкой. Мысли цепляются за воспоминания, как электрик крючками за высоковольтный столб.

  Ловлю под очками усталый взгляд Стёпки. Он улыбается, и с его улыбкой взлетают вверх брови. Кажется, что они тоже смеются. У моего друга яркие толстые брови, раскинувшиеся над ресницами идеальной дугой, совсем как на детских рисунках, когда малыши изображают лица людей.

  Я улыбаюсь в ответ и тут же закрываю глаза. Боюсь, мысли об угрозах Серёги читаются во взгляде. Лежу я так недолго. Сон уносит меня в тёмную пучину, сотканную из обрывков фраз прошлого, и самый громкий голос Андрюшки и эти его слова, произнесённые с на-жимом: ты мне обещаешь???

  Первый раз я просыпаюсь от тихих переговоров Серёги и тёти Марины внизу. В окна светит солнце, Стёпка уже без очков плющит подушку, его губы смешно искривлены, и оттуда вытекает слюна. Улыбаюсь сквозь сон и вновь проваливаюсь во тьму.

  Второй раз я открываю глаза, когда купе погружено в сумерки, под потолком повисла относительная тишина. Относительная, если не считать мерный стук колёс: та-дад-та-да, та-дад-та-да.

  Боль в затылке выносимая, но слишком уж ноющая, как в дырявом зубе. Видимо, я слишком сильно давлю на рану подушкой. Хочу в туалет, поэтому слезаю вниз. Серёга, мой палач, сопит, лёжа на спине. Пытаюсь подавить в себе секундную ненависть к стероидному спутнику. А вот тётя Марина не спит. Я слабо улыбаюсь ей и во мраке пола среди хаотичной груды обуви пытаюсь найти свои кроссовки. Тётя Марина скупо улыбается в ответ. Если даже со своими параллельными детьми она держит дистанцию, то я для неё совсем чужой человек.