Константин Стригунов - Контрмеры Страница 38

Молчание и удивление смешанное с испугом отразилось на лице научного сотрудника и были красноречивей любых слов.

— Боюсь, как бы это открытие не стало для нас похоронами. — Григорий Семенович серьезно посмотрел на ученого. — Слушайте внимательно, Дмитрий Владимирович, — официальное обращение означало полное внимание. — Необходимо срочно передать все данные ребятам на первом этаже. Пускай отложат свои дела и введут исходные для моделирования данные на суперкомпьютер. Ты, Дима, подключи остальных. Дай им задание предоставить как можно больше сведений о составе почвы в этой области Зоны, геологическое строение, скорость ветра, влияние наземных и воздушных аномалий любой природы, короче всё, что следует учесть при нашем моделировании.

Я свяжусь с руководством, чтобы через службу безопасности обеспечить максимально узкий круг лиц, обладающих полным представлением о характере решаемой задачи. Если все подтвердится, то перед нами возникнет проблема, которая еще не стояла ни перед одним человеком со времен появления Зоны. Похоже, друг мой, мы нашли связь, которая радикально изменит наш взгляд на все, чем мы занимались последнее время.

Для ускорения работы задействовали дополнительно полтора десятка специалистов, вызванных для срочной работы. Каждому из них предстояло решить свой узел задачи, получив соответствующий допуск. В то же время никто не имел право даже обсуждать со своими коллегами собственные результаты. Специалистов разделили на три группы, поочередно работавших на суперкомпьютере, способном выполнять почти квадриллион операций в секунду. Все результаты работы должны были сразу засекречиваться и отправляться для анализа другим пяти специалистам, знавшим о сути своих исследований только то, что материалы для них добыли в Зоне. О том, кто, когда и при каких обстоятельствах их получил, никто среди этих аналитиков не имел представления и только двое, среди которых был и Дмитрий Химкин, допускались к работе по окончательному заключению. Такая организация исследований представлялась довольно громоздкой, но посвящать всех в детали исследований полностью исключалось и данное обстоятельство исходило из классического баланса между эффективностью и безопасностью. Кроме того, всем, кто имел доступ к совершенно секретной информации, строжайшим образом запрещалось выносить из здания любые носители информации, а меры безопасности сделали беспрецедентными даже для ГРУ. В конечном итоге иметь полное представление о сути всей напряженной работы, точнее о ее научной части, в отделе аномальных исследований полагалось только троим — Старцеву и Химкину со своим ассистентом.

Когда Селезнёв получил секретную докладную записку от Григория Семёновича, то после прочтения немедленно отправился к первому заместителю ГРУ. Войдя в кабинет он положил её на стол Клюеву.

— Ошибки быть не может? — первый заместитель мгновенно уловил суть строк сухого научного текста, которые только что прочел.

— Трудно сказать, — развел руками Селезнев, — но два наших лучших специалиста в один голос утверждают о невозможности простого совпадения по стольким признакам. Это то же самое, как обнаружить двух человек с одинаковыми отпечатками пальцев обеих рук.

— Выходит, наше предположение о связи задач наёмников с резко возросшей пси-активностью находит косвенное подтверждение?

— Так точно, но для более чётких выводов нам позарез нужны их данные, Василий Александрович. — Селезнёв опустил голову и тихо добавил: — К сожалению о судьбе Егорова ничего нет. О Пророке тоже.

Клюев с пониманием посмотрел на генерал-майора. Потеря шести бойцов — одних из лучших ходоков в Зоне, вместе с ценным агентом представлялась колоссальным ущербом, помимо морального аспекта. Чтобы прервать тягостную паузу, Клюев уточнил.

— Николай Фёдорович, оставшиеся члены команды находятся все еще в схроне?

— Так точно, у них приказ ждать двое суток. Я просто не имел права эвакуировать их оттуда, не дав шанс группе Егорова. В конце концов у нас нет подтверждения их гибели, поэтому я счёл нужным оставить Чернова и еще трех человек в максимально безопасном как для Зоны месте на случай, если кто-то остался в живых. Скоро мы получим маршрутизацию и сможем выслать вертолет для их эвакуации.

Генерал-полковник встал и, подойдя, к Селезнёву сочувственно похлопал его по плечу.

— Вы всё сделали правильно, Николай Фёдорович, вам не в чем себя упрекнуть. В Зоне никто не застрахован. — Клюев отошел и с некоторым колебанием, но с решительностью в голосе сказал:

— Вот что. В связи с особыми обстоятельствами я считаю целесообразным отдать приказ группе Чернова оставаться на базе еще восемь часов. Я прекрасно понимаю, что мои слова идут вразрез с установленными правилами для подразделений, задействованных в Зоне Отчуждения и являются прямым нарушением всех предписаний, в том числе и составленного мною — снизить время нахождения в Зоне до минимума. Однако мы не можем постоянно действовать по шаблону и если остался хоть малейший шанс, что Егоров с остальными сумел выжить и выполнить задание, то его нельзя упускать. Восемь часов, Николай Фёдорович, восемь часов — больше мы не имеем права рисковать жизнями наших парней.

— Есть, товарищ генерал-полковник.

Отдав честь, Селезнёв покинул кабинет первого заместителя и направился в командный пункт штаб-квартиры ГРУ.

Не взирая на свои габариты, костюм биологической и химической защиты не был слишком тяжел, что подходило для его ношения даже хрупкой на вид женщиной вроде Джанет Френсис. В сотый раз она лично управляла специальными манипуляторами, которыми научилась пользоваться как своими руками. Захватить артефакт — не слишком сильно, чтобы не деформировать, но и не слишком слабо, чтобы не выпал, — затем установить в мишень и запустить лазерную установку мегаваттного класса. После этого как всегда по внутренней связи раздавался пронзительный голос дежурного:

— Внимание всем! Красный режим, покинуть сектор тридцать четыре! Повторяю, красный режим, всему персоналу пройти в защитный отсек!

Лаборанты дружно и организованно покинули опасную область и через бронированную дверь без толкотни вышли в коридор, заворачивавший в дезактивационный модуль. В нем они прошли радиационный контроль и проверку на отсутствие опасного химического загрязнения. Оттуда сотрудники отправились в специальный защищенный зал, где собрались у монитора, куда поступала картинка с камеры внутри тестового сектора. Там установленный в специальных креплениях бесформенного вида артефакт слабо пульсировал, излучая мутный свет, рассеиваемый токсичными испарениями от него. Напротив предмета располагалась внушительная установка, издалека напоминавшая большой станок. Внутри него электронным источником служил особый артефакт, впитывавший электрическую энергию как губка, следствием чего стало увеличение мощности лазерных установок почти на порядок. Вся подготовка устройства длилась несколько часов, а сам процесс запуска прошел за считанные минуты. Как только в источнике был сгенерирован лазерный луч, его мгновенно перенаправили в сторону исследуемого артефакта-мишени. Момент воздействия — и все помещение засияло сильнее дневного Солнца, от чего каждый, кто наблюдал за экспериментом инстинктивно зажмурился. Вспышка прошла столь же неожиданно, как и появилась и стороннему человеку мог бы показаться неудачным исход проведенного опыта, но только не сотрудникам. Волнительное ожидание достигло своего апогея в момент передачи данных о последствиях воздействия мощного излучения на аномальный источник.

— Вы только посмотрите! — воскликнул мужчина и указал на другой монитор. Там появилось множество цифр и одновременно программа автоматически выстроила трехмерный график.

— Похоже, мы приблизились к созданию надежного поглотителя, — заключила Джанет и, подмигнув остальным, добавила: — Ну, что я вам говорила?

Среди присутствующих пронесся одобрительный гул и старший лаборант встал рядом с Джанет и, подняв руку, попросил внимания.

— Хочу всех поздравить с этим знаменательным событием и сделать два важных вывода. Во-первых, без нашей очаровательной Мамочки мы бы ничего не смогли достичь!

— Точно! — немедленно поддержали голоса сотрудников, на что Френсис в ответ смущенно опустила голову. Ей импонировало отношение к ней остальных сотрудников, которые будучи в подавляющем большинстве младше ее, дали ей ласковое прозвище Мамочка.

— А какой второй вывод? — спросил щуплый техник в очках.

— Второй? Второй вывод мне подсказывает… — старший лаборант сделал интригующую паузу. — Нашу победу нужно отметить!

— Да!!! — зал взорвался дружным хором и все зааплодировали, радостно отмечая завершение длительного цикла испытаний. Как только представился удачный момент Джанет произнесла то, за что ее стали любить еще больше.