Александр Афанасьев - Законы войны Страница 38

— Гнездо всем Птицам, Гнездо всем Птицам — принять готовность. Птица-один, внимание, справа…

Аскер толкнул Тулу в бок:

— Смотри справа. Но не пялься.

В тишине машины, прерываемой только звуком бормочущего на холостых дизеля, отчетливо щелкнул курок пистолета.

Нервничает. Первый раз на деле, считай. Когда-то он и сам нервничал. Теперь он — молодой волк, познавший все ужасы войны, научившийся не верить, не бояться, не прощать. Черный крест, Святой Георгий четвертой степени, золотое оружие. Он уже не представлял жизни без войны, и Кабул казался ему местом, где он родился…

— Вижу!

Мимо прокатился приметный, лимонно-желтый внедорожник «Ламборгини», в Кабуле он, наверное, был один. Совсем охренел от безнаказанности. Интересно, сколько же этот урод разворовал, если не боится никого и ничего, а?

Хотя нет. Душариков, которые приходят по ночам, он очень даже боится, гнида. Пока что в городе две власти — днем одна, а ночью — другая…

— Остановился.

— Смотришь?

— Да.

— Не «да», а «так точно», — резонно заметил Аскер, хотя и зря. В конце концов, они все еще военные. Хотя спецназовцы как раз говорят «да», а не «так точно» — это короче.

Говорят, что нет хуже хозяина, чем бывший раб. Так и тут — получивший под свое начало «зеленого» напарника Аскер строил его так, что даже Араб, легендарный Араб, который сейчас перекрывал один из путей отхода, резонно заметил, что в свое время он его учил, но не строил. И посоветовал сбавить обороты…

— Остановился…

— Где?

— Напротив лавки. Сейчас…

Тула поднес к глазу монокуляр, который использовался в качестве увеличивающей насадки к коллиматорному прицелу. Он легко снимался — и его было удобно использовать как прибор наблюдения, когда оружие не требовалось…

— Мануфактуры «И.П. Лидваль»…

— Костюмчик прикупить захотел. С его-то тачкой. Ну-ну… [54]

— Вышел. Идет к двери. Я его опознал…

Аскер ткнул в телефон, короткий номер.

— Гнездо, я Птица-один. Цель опознана, повторяю — опознана. Лавка мануфактуры «Лидваль», повторяю — мануфактуры «Лидваль», магазин готового платья.

— Вас понял. Как у вас с одеждой?

— Гражданская, — недоуменно ответил Аскер.

— Вот и отлично. Закажите себе новый костюм. Второй, занимайте позицию — сто метров дальше. Выберите сами.

— Так точно.

— Всем группам — игра началась. Не спешить.

Аскер машинально проверил бок — там у него находился один из двух пистолетов, которые он носил при себе. На месте…

— Садись за руль. Разобьешь машину — п…ц тебе, молодой.

Вышел — как шагнул в другой мир. Мир Востока, где все по-другому. Привычно чуть сгорбился — на Востоке ходят так, даже неосознанно показывая покорность, это не походка русского, свободного с рождения человека. Такая походка позволяла раствориться в толпе и скрыть отличное физическое состояние. На последнем зачете по физо он без остановки пробежал двадцать километров под палящим солнцем…

Хотя, может, он зря на Тулу гонит. Отличный пацан, двадцать два года, родом из подмосковной Тулы, где оружейный завод и мастеров много, — потому отлично стреляет, настоящий снайпер. И с хваткой у него нормально, как бультерьер — скаут-разведчик, как-никак.

Пришаркивая ногами, он оглянулся. Похоже, ничего и никого. Хотя — черт его знает. Прикрывать спину должен напарник, они охотились вдвоем — один стреляет, другой прикрывает. Хотя тут не охота, простое наблюдение — а все равно не по себе, несколько…

Мелкий чиновник. Недавно освоенная им роль.

В лавке готового платья — прилично посетителей. Платье здесь европейское, не афганское, но Высочайшим указом все, кто на госслужбе, обязаны его носить, а потом и остальные стали перенимать европейские привычки, европеизироваться. Кабул — уже не тот, как прежде, здесь есть банки, продают компьютеры, есть Интернет, есть рестораны, есть торговые центры, есть нормальное жилье… да много чего есть! Только порядка не хватает.

Краем глаза глянул — несколько приказчиков не справляются с посетителями. Длинные ряды вешалок, примерно по грудь, всю стену занимают кабинки для примерки, и к ним очередь. Красные ярлыки отмечают размеры, на которые скидка, их много. В Афганистане еще не понимают, что такое мода, — поэтому сюда свозят весь сток, вещи, которые вышли из моды. Здесь они все равно уйдут. Самая большая проблема для приказчиков — убедить афганцев, что цены и так самые низкие и торговля не уместна, это не рынок. Афганцы очень азартные люди, любят торговаться, и так, как в России, здесь торговать не получается…

Нужный человек стоял в углу, о чем-то разговаривал с приказчиком.

Аскер прошел мимо, мимоходом встретившись взглядом с толстым, потеющим афганцем. Содомит чертов…

Афганец его не интересовал. Главное, что на месте портфель с деньгами.

Остановился в раздумье — его размер. Вытащил из длинного ряда вешалок приглянувшуюся — костюм серо-стального цвета, в мелкую-мелкую черную продольную полоску. Такого цвета костюм носил граф Зубов в телесериале про шпионов, он смотрел его, когда был совсем еще пацаном. И подумать тогда не мог, что настанет время — и он сам будет шпионом…

Да уж…

Решительно шагнул к измотанному приказчику:

— Извольте, любезнейший. В какую цену будет…

Приказчик мельком посмотрел на ценник. Ахмадзай теперь взял костюм и прямо вместе с портфелем зашел в примерочную.

— Семьдесят девять рубликов извольте, уважаемый. Носите — ввек не сносите.

— А подогнать по фигуре можете? Я доплачу…

Что-то было не так. Чуйка — старая подруга, не раз спасавшая его, — криком кричала, что что-то не так…

— Извините, любезнейший — нет возможности-с… Напротив работает ателье, мы давно их знаем, заплатите десять рубликов — сделают все в лучшем виде-с…

Рядом с той самой примерочной освободилась одна.

— Извините…

В несколько шагов Аскер оказался рядом, грубо оттолкнул афганца, понимая, что сейчас демаскирует себя.

— Извините…

Вломился без очереди, задернул шторку. От свежего, бьющего в нос запаха волосы встали дыбом. Первым движением он выхватил девятнадцатизарядный австро-венгерский «Глок», другим — выдернул из-за ремешка часов короткий нож с отточенным как бритва лезвием, полоснул по ткани, отделяющей одну примерочную от другой.

Ахмадзай скорчился в углу, зацепившись за вделанную в стену вешалку. На губах вздувались и лопались кровавые пузыри — его зарезали как свинью. Один взгляд — так и есть. Портфель пропал…

Нажал на кнопку на телефоне, набирая номер координатора. Выпалил — как в мальчишеском детстве, одно короткое и понятное слово.

— Атас!

Ломанулся назад — с пистолетом. Сшиб афганца, который еще не пережил возмущение от того, что его задвинули назад в очереди, огляделся по сторонам. Главное — перекрыть все входы и выходы, не дать уйти. Скорее всего, подонок проболтался, решил, что пощадят. Как же — жди. Исламисты не знают жалости…

В дверях, ведущих на свет, — мелькнуло что-то темное, выходил человек. Подсознание подсказало — приказчик. Тот самый приказчик, с которым этот козел трепался у всех на виду — все подсознательно воспринимают приказчика, официанта, врача как пустое место, как некую неодушевленную функцию. Никому и в голову не пришло, что приказчик — как раз и принимает здесь деньги.

— Позвольте, любезный.

С ходу он перепрыгнул через одну вешалку с одеждой, сшиб другую. Как говорил поручик Ржевский в одном неприличном анекдоте — захочешь жить, еще и не так раскорячишься…

— Птица-один, укажите источник угрозы! Доклад, жду доклад!

— Приказчик. Твою мать! Объект убит, повторяю — объект убит.

— Не понял, повторите.

Хорошо, что дверь здесь была обычная, не старомодная вертушка. Проломился через нее, выскочил на улицу. В десяти метрах приказчик, уже бросавший в кузов пикапа чехол от костюма с чем-то тяжелым и явно не с костюмом, обернулся, увидев цель, оскалился от злобы. Но он не успевал — даже если бы они увидели друг друга одновременно, и то бы не успел. Аскер дважды выстрелил, прострелив противнику обе руки — и он выронил пистолет, не успев его даже поднять, пистолет загремел по бетонке. Пикап резко принял с места, с деньгами в багажнике, приказчик — начал падать. Болевой шок — не хухрымухры…

Твою же мать…

Он подбежал к приказчику — и в этот момент рядом затормозил его пикап, с Тулой за рулем. Он мотнул головой — садись, мол…

Аскер посмотрел на приказчика — нет, не успеет. Выстрелил ему в колено — чтобы далеко не ушел — и бросился в пикап. Тула взял с места так резко, что его чуть не сбросило на дорогу…

Пикап был уже разгружен, кузов был пустым. На его ребристый пол он упал так, что дыхание перехватило. Пикап на что-то наехал, что отдалось болезненным толчком в ребрах. Еще один толчок…