Танкист - Валентин Александрович Егоров Страница 38

– Меня поразила меткость этого парня, это надо уметь, чтобы двадцатью патронами сбить «Лапотник», а ведь этот немецкий штурмовик, – очень серьезная и грозная машина!

– Ну, вот видишь, как ты подходишь к решению этого вопроса, а Болек решил, что ты в него поверил и решил сделать из него настоящего человека. Дал ему в руки свой пулемет!

– Но это именно так и было, Сережа!

– Может быть тогда, мы предложим Болеку стать полнокровным членом нашего экипажа, к примеру, заряжающим.

– Переговори с Михаилом по этому вопросу, а что касается меня, то я не возражаю.

Чуть ли не весь световой день они провели в лесном массиве под Крупками, крупным белорусском поселком, стоящим в паре километров от шоссе Минск – Москва. Озера, реки и болота Белоруссии сильно ограничивали зоны, в которых танк КВ мог бы смело и, без оглядки, двигаться по проселочным дорогам, не опасаясь провалиться в болото или не суметь форсировать какую-либо маленькую, но с противным характером речушку. Поэтому при разработке очередного маршрута перехода на следующие семьдесят километров, вот и приходилось держаться больших дорог и крупных населенных пунктов, где в крайнем случае можно было бы найти трактор тягач.

Когда танк КВ идет по такой местности, то у Прошки душа болит, а вдруг что с танком случится, он, черт побери, такой тяжелый и неповоротливый, что может встать в любом месте и по любому пустяку. Но две недели, проведенные с этим монстром, превратили КВ в любимое дитя, за которое постоянно болит душа. Но за этот день произошли кое-какие и положительные изменения, немецкую авиацию почему-то стало не видно. Бесследно исчезла «Рама» со своим стонущим и на нервы действующим гудением двигателя и штурмовики более не появлялись на горизонте. Словно немцы потеряли интерес к танку и прекратили на него охоту.

Сегодня весь день Прошка не отходил от своего танка, он снова и снова осматривал опорные катки и гусеничные ленты своего КВ. Пока удачный ремонт и модификация его ходовой части, проведенный семьей Кувалдиных, позволяла в полной мере эксплуатировать этот танк. При этом сохранялась серьезная надежда и на то, что ходовая часть КВ без какого-либо дополнительного ремонта выдержит еще тысячу километров. Двигатель танка тоже в последние дни и определенной мере совсем не форсировался. Он не грохотал и не гудел, как простуженный и пьяный алкаш дворник, а даже на высоких оборотах работал с тихим шелестом. Поэтому в прошлом бою немцы и проворонили его появление, как КВ, словно черная тень вынырнул из маленького перелеска и нанес смертельный удар по полковой колонне.

Закрыв обзорные лючки ходовой части танка, Прошка отправился к ИскИну танка, прокладывать очередной маршрут. Сегодняшняя ночь должна стать самой длиной ночь в жизни экипажа, Прошка решил за ночь пройти 90 километров, от Крупков до Барани под Оршей. И, разумеется, танк не пойдет основной магистралью, а опять будет пользоваться второстепенными или даже третьестепенными дорогами, которые идут параллельно шоссе Минск – Москва.

– Ты, Проша, самый настоящий молодец и хороший командир танка! –

Вдруг в голове Прохора Ломакина послышалась похвала, произнесенная совершенно незнакомым голосом. Он несколько испуганно оглянулся и тут же расслабился, за ним стоял чем-то довольный и улыбающийся Мишка Кувалдин. Этот парень всего за несколько дней пребывания членом экипажа танка как-то развернулся и расцвел и не только своими кулинарными талантами. Прежде всего, парень оказался на своем месте и среди друзей и товарищей, которых хорошо понимал и старался стать вровень с ними, хотя бы на первых порах, по отличному знанию своей воинской специальности, наводчика орудия. Но однажды вечером Прошка видел, как Серега Мышенков ему рассказывал о своем рабочем месте и об азах вождения танка. Со временем этот деревенский парнишка станет отличным механиком-водителем и командиром танка.

– Что-нибудь случилось, Михаил?

– Да, нет, все в абсолютном порядке. Только что пересчитал количество снарядов. У нас полтора боекомплекта, одним словом, до своих вполне хватит!

– Ну и, слава богу! У нас сегодня ночью будет самый длинный перегон к лини фронта! Так, что Михаил иди и к нему хорошенько подготовься. Ты случайно поблизости Рената не видел, а то мне хочется с ним переговорить.

– Он там ниже по склону на берегу ручья сидит и на течение воды смотрит.

Прошка легкими прыжками спустился вниз по склону и увидел Рената.

Почти у самой воды ручья сидел Ренат Зиггатулин и, положив снайперскую винтовку на колени, курил немецкую сигарету и задумчиво смотрел на то, как бежит вода у самых его ног. Из всей группы красноармейцев, присоединившихся к экипажу КВ, Зиггатулин для Прошки все же оставался самым сложным в понимании человеком. Казалось бы, что все в этом человеке ясно и понятно. Но человек со стороны никогда не догадается о том, что Ренат – это человек, который едва не переступил через свое горло, чуть не став предателем родины, а теперь страдает и мучается по этому поводу.

Внезапно Прошка осознал, что ему не стоит к этому человеку лезть с душещипательными историями о спасении души, Ренат Зиггатулин сам справится со всеми своими проблемами. Он приостановил свой спуск по склону, помедлил немного, а затем решил вернуться к танку и продолжить его осмотр.

Глава 9

1

Обойдя далеко стороной Толочин, КВ тихо постукивая траками гусениц о высохшую и утрамбованную землю проселочной дороги, но, не нарушая ночной тишины воем и гулом своего двигателя, на скорости, примерно, 35 – 40 километров в час двигался к конечной цели своего перехода к городку Барань, что под Оршей. Примерно, на середине маршрута Мишка Кувалдин, не выдержав тишины и тихого убаюкивающего хода танка, не заметно для себя заснул, свернувшись по-детски калачиком в своем кресле наводчика. Это моментально заметил Серега Мышенков, и он тут же захотел немного подшутить над этим деревенским мальцом. Но Прошка вовремя заметил эту попытку механика-водителя и вежливо попросил механика-водителя оставить уставшего наводчика орудия в покое, дать ему выспаться перед боем.

Когда командир танка, Прохор Ломакин, упомянул о предстоящем бое, то он исходил из простой мысли о том, что каждый день их пребывания на вражеской территории, сопряжен с тем, что в любую минуту они могут встретить врага и вступить с ним в бой. Сережка Мышенков же эти слова командира воспринял по-своему, он понял их так, что сегодня им предстоит повоевать с противником. Он тут же и