Андрей Ливадный - Автономный режим Страница 39

– Это я разрушил сеть «Танаиса». Не ищи предателя, не трать силы на анализ событий. Все в прилагаемом файле. Инсекты проникли на станцию вместе с древними кораблями. Я не сумел обнаружить их и принимаю свою часть вины. Ты все поймешь, просмотрев данные. Что бы ты ни задумал, синхронизируй планы, – подчинившиеся мне «Одиночки» способны поднять с консервационных площадок девять фрегатов и два крейсера. Процесс реактивации бортовых систем уже пошел. До состояния полной боевой готовности – один час пятнадцать минут.

Хоук с трудом перевел дыхание.

– Галактлейтенант Зотов остается со мной. Его уже не спасти, рассудок уничтожен, я отчетливо читаю микросигнатуры мозговой активности и знаю, о чем говорю. Не пытайся вмешаться, не рискуй напрасно. Мой выбор сделан. Найди того кибрайкера, если сумеешь выжить. Сбереги ребят.

В сознании Энтони истончались человеческие чувства. Сеть боевых искусственных интеллектов признавала его волю как неоспоримый командный приоритет и растворяла ее в холодной оцифрованной ярости предчувствия грядущих событий.

Передачу Энтони Хоука принимал не только Дитрих.

Командир «Танаиса» еще не успел до конца осмыслить ошеломляющую информацию, когда заработал закрытый канал связи.

– Остановишь его? – спросил Пахомов.

– Нет.

– Почему? – Павел явно не одобрял решение командира. – Ты считаешь, Энтони виновен?

– Не время делить вину.

– Значит, жертвуешь им? И заодно Зотовым?

– Прекрати, Паша! Энтони сделал выбор. Он опытный мнемоник и отчетливо понимает: сеть искусственных интеллектов – это демоны прошлой войны. У них свое понятие «враг». И лишь воля Хоука способна указать им настоящие цели, иначе пробудившиеся силы Альянса нанесут удар по соседним консервационным площадкам, где сгруппированы корабли, когда-то принадлежавшие Флоту Колоний. Мы тратим время на бессмысленный спор! Что на подступах к сектору?

– Пока тихо.

– Дай мне несколько минут! Вызову тебя сам!

– Как знаешь… – Пахомов отключился.

Дитрих нервно мерил шагами пространство биолаборатории.

Информация, полученная от Энтони Хоука, многое проясняла, но как отнестись к ней? Безоговорочно принять на веру?

Логика подсказывала: да. Специализация модулей боевых искусственных интеллектов слишком узка, они не полноценные личности и не способны к интригам или провокациям, тем более в глобальном масштабе.

«Сведения достоверны! – Он не выдержал, врезал кулаком в стену. – Проклятие! Враг действовал буквально под самым носом, копил силы, собирал информацию, ткал сеть ненавязчивого мысленного воздействия, ожидая момента для решающего удара, а мы ничего не заподозрили!»

Дитрих тяжело дышал, пытаясь унять бесконтрольную ярость.

«У смены мнемоников не было шансов! Я во всем виноват!»

– Хватит!.. – хрипло выдохнул он.

«Я должен найти выход! Самобичевание не поможет!»

Приступ ярости постепенно угас.

«Думай! Как разгадать их планы? Как организовать оборону, если разрушена сеть? Сколько у нас осталось времени? Час? Два?

Сколько диверсионных групп проникло на «Танаис»? Какова их численность и состав? Где они сосредоточились?»

Новая информация рушила планы. Дитрих всерьез надеялся, что основные силы чужих в данный момент уничтожены. Он собирался отправить Илью Тернова на ангарную палубу, к резервным «Стилетто», но теперь такой шаг уже не казался оправданным. Они атаковали зону отдыха экипажа не полным составом. Десятки, а может, и сотни телпов по-прежнему таятся в схронах на борту кораблей, ткут незримые сети телепатического воздействия, координируют действия двалгов.

«Получается, каждый «Мыслящий» на борту станции – мнемонический клон «Отделившегося»?» – промелькнула внезапная догадка.

«Не факт, – одернул себя Дитрих. – Сокрушительная сила телепатического воздействия ничего не доказывает. Она – следствие генетических усовершенствований.

А если бы мы их все же вычислили? – напряженно размышлял он. – Судя по записи, сделанной «Одиночками», Хош не доверяет никому, кроме себя. К тому же только его копии обладают способностью к решительным, эффективным действиям вне коллектива.

В любом случае нужно проверить».

– Паша, как дела у тебя? – Он вышел на связь.

– Плохо. Ребята ничего нового не рассказали. Все те же вспышки немотивированной ненависти друг к другу, самые мрачные воспоминания, калечащие рассудок.

– Сколько человек уже пришли в сознание?

– Пока пятеро.

– Мне нужен «Мыслящий».

– Зачем? Мы ведь взяли образцы ДНК!

– Для допроса, – скупо пояснил Дитрих.

– То есть тварь нужно взять живой?

– Да.

– Подмени меня!

– Нет. Я пойду сам. Мне потребуются двое бойцов в сопровождение.

– Дитрих, ты не имеешь права так рисковать! Кто, кроме тебя, способен восстановить сеть «Танаиса»?!

– Во-первых, я еще не погиб, во-вторых, сеть в ближайшее время восстановить не удастся!

– С ума сошел?!

– Пока нет. – Дитрих находился на грани срыва, сохранять здравомыслие становилось все труднее. – За несколько часов, даже при помощи технических сервов, глобальное управление не вернуть! Нам придется действовать иными способами. Нужен телп. Я должен знать, сколько еще тварей находится на борту, где они и что задумали!

– Я приведу тебе пленника, клянусь!

– Паша, пойду я. Это не обсуждается.

– Почему?! – упрямо переспросил Пахомов.

– Мнемоническая подготовка дает мне шанс выманить «Мыслящего» и захватить его. Никто другой не справится. Без обид.

…Поверхность «Танаиса» выглядела мрачно, казалась неузнаваемой.

Энергоснабжение большинства секторов отключилось. Погасли миллионы огней. Станцию окутал мрак. Орбитальное кольцо заводов-спутников терялось на фоне бездны космического пространства.

Во мраке таились враги.

«Они постоянно находились поблизости, соприкасались с нашими мыслями, по крохам собирали информацию, терпеливо аккумулировали ее», – вновь и вновь с горечью думал Дитрих.

– Где их искать, командир? – Галакткапитан Горман осмотрелся, но в режиме пассивного приема на проекционном забрале вычерчивались лишь контуры надстроек. Ближайшие рабочие станции остановились, сервы куда-то исчезли, и только корпуса наполовину разобранных космических кораблей высились вокруг мрачными глыбами.

– Займите позиции на флангах. Искать никого не станем. Они сами придут. Я отключу блокиратор, – пояснил свои намерения Дитрих. – Меня обнаружат, попытаются взять под контроль. Надеюсь, у них ничего не выйдет. «Мыслящему» придется сокращать дистанцию. Путь у чужих только один – через грузовой пандус, между надстройками. Работаете по двалгам, на уничтожение. С телпом разберусь сам, главное, не открывайте огонь, пока он не приблизится ко мне вплотную. Все ясно?

Галакткапитан Горман и галактлейтенант Доронин не стали задавать лишних вопросов, молча разошлись в стороны, направляясь к указанным позициям.

Дитрих остался один.

Последние события многому научили его. Телепатическое воздействие «Мыслящих» только кажется неодолимым. Человеческое сознание, сопротивляясь удару, генерирует эмоции, пробуждает воспоминания – оно раскрывается, давая врагу подсказки, формируя мощные рычаги воздействия, на которые телпам остается лишь надавить.

– На позиции! – пришел доклад галакткапитана Гормана.

– Готов! – через некоторое время сообщил Доронин.

Дитрих отключил оба логрианских устройства. «Ну, где вы, твари?» – В первый момент он не сдерживал чувств, выплеснул их, позволив себя обнаружить, и в ту же секунду ощутил, как сознания коснулась чуждая воля.

«Мыслящий» находился где-то поблизости. Нетрудно представить, как он встрепенулся от внезапного удара – ненависть человека пронзила его, словно разряд тока, и… угасла!

Телп настороженно привстал. Окружавшие его двалги вскинули оружие, но ментальный приказ осадил их.

Где?

Затухающая ярость человека, отзвук эмоционального всплеска послужил для «Мыслящего» надежным ориентиром. Он четко зафиксировал направление, но, к своему замешательству, не уловил эманаций ярости.

Человек в восприятии телпа стал частью оборудования станции. Он не думал о сопротивлении, не планировал атаки, его рассудок опустел, не давая ни единой зацепки для воздействия.

«Мыслящий» снова атаковал, но безрезультатно. Инсект генерировал эмоции, навязывал их, не понимая, почему человек не реагирует?

На самом деле командир «Танаиса» отчаянно рисковал. Взгляд Дитриха тонул в бездне космического пространства, он сосредоточился на одном из хорошо знакомых созвездий и производил астрономические вычисления, намеренно перегружал рассудок, углублялся в поиск решения уравнений сложнейшей математической задачи, не зная, сработает ли этот прием.

Окружающий его мир постепенно тускнел, рассудок полностью погрузился в расчеты, даже зрение стало нечетким, расплывчатым.