Владислав Жеребьёв - Ретранслятор Страница 39

— И в чем же заключался этот эффект? — с интересом спросил я.

— Эффект закрытых зон. — Халитов с сомнением прикусил губу, будто раздумывая, выдавать ли мне, пришлому, его сокровенную тайну. — Если особым образом стимулировать мозг, оказать искусственное радиомагнитное воздействие с определенным интервалом и интенсивностью, в природе не встречаемыми, то закрытая зона просыпается и отдает некую команду. Схожие колебания были отмечены у части подопытных еще во времена Второй мировой. Данные эти были получены японцами, но львиная доля исследований пришлась на фашистскую Германию, так что брать их за образец некоторое время не давали этические нормы. Но когда дело сдвинулось с мертвой точки, то многие быстро сделали для себя выводы.

Я, к примеру, начал подыскивать финансирование для убежища, на случай, сами понимаете какой. Другие решили идти более простым путем и заготовили пути для отступления в менее населенные районы Урала, предпочитая собирательство и сельское хозяйство. Холодная война, до сих пор маячившая в умах многих чинуш, заставила сделать второй шаг, а именно, начать исследования в этой плоскости. Проект назвали „Заря“, но по мне так „Закат“ более подходящее название.

— И что же это за странный проект?

— Странный? — Халитов на секунду замешкался. — Ну, я бы не сказал. Революционный, передовой, новый виток обороноспособности страны. Вот что это за подход, и никак иначе. Мы выяснили, что стимуляция мозга рождает направленное действие на природное или электромагнитное явление, а те, в свою очередь, в зависимости от пропускного канала испытуемого, могут быть направлены как хаотично, распыляя импульс, так и вполне осмысленно. Фактически мы вызвали эффект искусственной псионики у любого, кто попадал под воздействие аппарата. Однако эффект был кратковременный, а сам испытуемый зачастую не переживал и третьего облучения. Военные, одни из первых представив себе потенциал оружия, захотели превратить его в наступательное, однако природа явления скорее оборонительная, и прямое агрессивное воздействие вдали от основного источника излучения зачастую давало сбои. Требовалось таскать аппарат на себе, но и это не давало гарантированного результата. Разработки решили усовершенствовать, сделать, ну скажем, дистанционными.

— А какое же воздействие было раньше? — охнул я.

— Как какое? — На лице Халитова отразилось неподдельное изумление. — Разумеется, вживление электронов и прямое их подключение к источнику облучения. Внутренний эффект, так сказать.

— То есть прямо в голову. — Я осторожно коснулся уродливого шрама на черепе, и меня передернуло от омерзения.

— О, не беспокойтесь, мой друг. — Всплеснул руками Ильдар, увидев мой жест. — К вам это не относится. Вы, так уж получилось, третье поколение псиоников. Повреждение вашего черепа хоть и намеренное, но столь разрушительного эффекта, как в случаях с пионерами, не несет. У вас в голове ретранслятор, устройство, принимающее и усиливающее сигнал.

От мысли, что в голове у меня радиоприемник, мне стало еще хуже, что тут же отразилось на моем лице и поведении Халитова.

— Сестра! — Ильдар метнулся к спинке кровати и вдавил кнопку вызова медицинского персонала. Надо отдать должное, людей он выдрессировал на пять. Не успел еще палец хозяина оторваться от пульта, как комнату наводнили люди в белых халатах, размахивая шприцами с лекарствами и новыми капельницами. Когда буря в стакане успокоилась, а Халитов перебрался на подоконник, я немного успокоился и перевел взгляд на окно. Теперь там транслировали африканскую саванну. Пейзаж чуждый, но удивительно релаксационный.

— Мне продолжать? — смущенно поинтересовался Ильдар. — В свое оправдание скажу, что я был ярым противником подобных экспериментов, и впоследствии был отстранен от проекта, но делу это скорее навредило.

— Продолжайте. — В горле была пустыня. То ли шок так повлиял, то ли таблетки, которыми меня так усиленно пичкали врачи, а может, все вместе, но вместо слов из моего горла донесся скрежет тележного колеса, и услужливый, уж не переигрывает ли, Ильдар с состраданием во взгляде поднес мне стакан с водой.

— Пейте, Андрей Петрович, маленькими глотками. — Закивал он, когда я принял из его рук стакан и жадно припал губами к вожделенной влаге. — Только осторожно. Как бы травить в обратку не начало.

Если бы я в тот момент не был занят утолением собственной жажды, то быть бы Ильдару Халитову горсткой пепла на коврике. Ну подумаешь, проблемы, подумаешь, общественность возмутится, но нельзя же, когда человек пьет, под руку такие вещи говорить. Подавлюсь еще, закашляюсь.

— Продолжайте. — Осушив стакан до половины, я отставил его на старорежимного вида прикроватную тумбочку из ДСП и, устроившись поудобнее, скрестил руки на груди.

— Ну, воля ваша, — улыбнулся тот. — Только если что, сразу говорите. Я же тоже далеко не Косма. У меня касаемо вашей персоны шкурный интерес.

Из разговора с Ильдаром я почерпнул для себя следующее. Ввиду секретности головную установку разобрали по частям и отправили на разработку и усовершенствование в различные институты нашей необъятной Родины. По отдельности они не наводили на дурные мысли, и даже если самый подкованный инженер заподозрил бы неладное, понять суть вопроса он был бы неспособен. Самое вкусное ЦКБ оставило у себя. Управляющая плата и частотный прерыватель — сердце и мозг устройства, были спрятаны глубоко в сейф, а их принципиальные чертежи уехали в Москву в единственном экземпляре. Там же, как слышал сам Ильдар, их продолжали модернизировать, пока все остальные члены программы не закончили работу, ну или почти закончили, как в случае с элементами питания.

Военных получилось утихомирить. Как только даже самый тугой начальник в погонах понял, что наступательного оружия не будет, решено было до появления управляемых, предсказуемых и контролируемых во всех сферах жизни псиоников разместить на территории страны транслирующие вышки. Благо и повод имелся. Операторы сотовой связи вовсю покрывали регион за регионом, и навязать им в качестве комплектующего лишнюю плату для оборонки было проще пареной репы. Тем самым убили сразу двух зайцев. Зона боя пси-отряда, первых в своем роде боевых телепатов, расширялась по мере продвижения чужого коммерческого бренда. Бренд же расширял зону самостоятельно, без финансирования со стороны бюджета, да еще считал это за благо. Кое-кто из совета директоров, разумеется, знал, что происходит на самом деле, но в тот момент громкое дело Ходорковского, смерть Литвинова, а впоследствии и Березовского, произвели эффект показательной порки, и более бизнесмены в дела страны не лезли.

В это же время другое подразделение проекта „Заря“ занималось подбором потенциальных защитников Родины из числа наиболее приспособленных. От военных пришлось отказаться. Как ни странно, но адаптированный к коллективному подсознательному на роль псионика не годился. Вроде и работало все, и камни летали, и дерево зажигалось само собой, даже лампочки на расстоянии работали, однако КПД у солдат был крохотным. Решено было переключиться на заключенных, но и тут проект начал терпеть крах. Контроль за такими вот пси-бойцами должен был быть постоянный, а возможности, что они могли открыть в себе, являлись безграничными. Зеки отправились за военными, а на их место пришли неизлечимо больные, и вот с ними наконец и получили желаемый эффект. Одним из побочных воздействий искусственной псионики стала регенерация пораженных вирусом, злокачественными опухолями или физическими повреждениями ткани. Конечно, палец себе боец отрастить бы не смог, но ножевые и огнестрельные раны из разряда с жизнью совместимых лечились на ура.

Единственный минус был в полном возвращении болезни после продолжительного отсутствия облучения. Раковые опухоли, чудесным образом сошедшие на нет, появлялись вновь, пускали метастазы и лечению уже не поддавались. То же было и с туберкулезом, гепатитом и вирусом иммунодефицита. Участвуешь в программе, будешь жить. Нет, так готовься отправиться к праотцам. Роль морской свинки (вводить вновь прибывших хворых в состав регулярных боевых подразделений, которые только начали формироваться, никто не собирался) светила не каждому и, поразмыслив здраво, многие отказывались, решив провести последние дни на свободе. Чистый воздух вместо бетонных стен, шашлык вместо таблетки, ультрафиолет, а не магнитный импульс.

— Ладно, — вынырнул из собственных мыслей я. — Но я-то тут при чем? — Палец вновь уперся в уродливую проплешину на голове, и, поймав мой взгляд, Ильдар на секунду замолк.

— Так уж получилось, — вымолвил он, — что ты по своим параметрам удивительно подходил в группу. Всего их было две. По большей части люди никчемные, всеми забытые и одинокие. Такой пропадет, так никто и не хватится. Разве что жилконтора, когда придет время платить за свет.