Олег Верещагин - Горячий след Страница 39

Артур тоже прислушался. У него было великолепное зрение, на слух он тоже, в общем-то, не жаловался, но…

Хотя да. Шум. На самой грани восприятия, но у Кирилла, наверное, слух острее. Какой-то рёв, как будто и правда на стадионе беснуются тысяч шестьдесят фанатов.

И вдруг Артур обмер. Он понял, что это за шум.

— Кирка! — крикнул он вздрогнувшему младшему мальчишке. — Кирка, скорее! Это же — это битва!..

…Очевидно, на повстанческую армию напали ранним утром, когда мальчишки только проснулись. Григорий Викторович выбрал место для лагеря умело, даже укрепил его, что не было в традициях этого мира, но, наверное, подвела стража. Не нужно было быть гением, чтобы понять — враг подобрался со стороны реки, где укрепления были хиловатыми, то ли заранее зная, то ли втихую разведав броды. И одновременно вторая группировка противника подошла лесом и обрушилась на лагерь, когда войска повстанцев стали выходить оттуда, чтобы построиться для боя с ворвавшимся в расположение противником. Получились классические «клещи» между занятым врагом собственным лагерем — и атакующими из леса отрядами.

Странно, но картина, которую увидели мальчишки с холма, была очень похожа на голливудские блокбастеры. Рябило в глазах — сражалось не менее ста тысяч человек одновременно. Разобрать какие-то эпизоды было невозможно, только били в глаза тысячи солнечных вспышек на оружии. Заполнивший всё пространство между холмами, лесом и рекой звук больше всего напоминал низкое мрачное «гггууууу…», лишь изредка пронзаемое визгом — не ржанием, а именно визгом, жутким и тонким — коней. Там, где бой уже прокатился, поле шевелилось, как разворошенный муравейник — десятки искалеченных или оглушённых пытались подняться, ползли среди разбросанных тел и целых груд трупов, просто возились на одном месте. Потоками чёрных штрихов летели в воздухе стрелы. До мальчишек доносился тошнотворный, непередаваемый ни в каком кино запах — дикая смесь пота, крови, рвоты и дерьма.

— Господи, — потрясённо сказал Кирилл. Артур промолчал. Он пытался разобраться в том, что происходит на поле, кто побеждает. Флаг Григория Викторовича — алый кулак на белом поле — он нашёл сразу. Но со всех сторон текли реки воинов под золотыми флагами с чёрной птицей, распростёршей крылья и распахнувшей клюв — отряды Сиано Демо. Артур нашёл взглядом группу конных позади атакующих войск Синмейи — и понял, что старый знакомый Григория Викторовича находится именно там, руководит войсками…

А потом он нашёл и самого бывшего гладиатора. Под тем самым флагом с кулаком, тоже в конном отряде. Но этот отряд не стоял на месте, а рубился. Воины Синмейи бросались на него, как рушится морской прибой на скалы — и так же откатывались, брызгами пены оставляя всё новые и новые трупы…

…И как раз по тому, что Григорий Викторович бился сам, Артур понял — всё кончено.

Самые неприятные предчувствия начали сбываться, когда один из воинов, стоявших слева от ворот — незнакомый — протянув копьё, остановил Олега. Ольга не остановилась — шла, как шла, вполне уверенной походкой, даже не покосившись в сторону мальчишки, которого зачем-то задержали. Олег мог только искренне поблагодарить её за такое поведение и, с туповатым видом повернувшись к воину, в ответ на его вопрос замычал и показал руками на рот и уши.

Неизвестно, какой приказ получил (и получил ли вообще) насчёт Олега стражник, но «глухонемой» его удивил, он опустил копьё… а в следующую секунду судьба послала Олегу подкрепление в виде буквально вихрем подлетевшим к воротам троих всадников. Передний — в выложенном золотом шлеме, молодой — что-то крикнул высоким голосом, вскинул коня на дыбы и промчался в ворота. Стража разразилась ликующими криками, вскидывая копья и щиты. Про Олега, конечно, и думать забыли, и он — сперва неспешно, осторожно, потом — почти бегом — нагнал Ольгу.

— Я думала тебе крышка, — прошептала та, идя, как шла. — Перепугалась страшно.

— Хорошо, что не остановилась, — Олег оглянулся, не выдержал. Ликование у ворот становилось всё более и более бурным, похоже — перекидывалось в город. — Интересно, чего они так взбесились… Давай-ка свернём с дороги.

— Куда мы пойдём? — Ольга послушно свернула. Она была в платье и в сандалиях, купленных Олегом.

— Устала? — спросил мальчишка.

— Нет, я сколько нужно пройду. Просто спросила…

— Пойдём в лагерь Григория Викторовича. Артур должен быть там.

— А Григорий Викторович… — удивлённо начала Ольга, но Олег прервал её:

— Сейчас я тебе про него расскажу. Идти будет веселей, да и кроме того, он заслуживает, чтобы о нём рассказывали почаще…

У всех историй есть финал. Бесконечные истории бывают только в детских книжках. Да и то — пока не иссякнет нетребовательный интерес читательской аудитории.

Нечестно, думал Олег, глядя на вечернее небо. Я бы написал по-другому. Я бы написал, что он победил и стал правителем — справедливым и мудрым. И пусть бы это была сказка.

Они с Артуром лежали за густыми кустами, ограждавшими неприметную, укромную полянку, на которой отдыхали Кирилл и Ольга. Олег глядел в небо. Артур смотрел перед собой, на равнину между холмов. Последние отзвуки битвы утихли часа два назад, примерно через час после того, как две двойки наших путешественников по пространствам встретились.

Надо было поесть, и еда была — но есть никто не мог. Даже Кирилл и Ольга, которые не знали Григория Викторовича.

— Завтра отправь их на Дорогу, — сказал Артур. — А мы будем дальше искать этого. Мальчишку. Тимка он, да?

— Уходи с ними, — предложил Олег. — Ты тут теперь личность известная, а вокруг уже завтра будет полно разных карательных отрядов. Я вывернусь, меня мало кто знает.

— Ага, около ворот чуть не схватили.

— Ну… всё равно, — Олег перелёг на живот. — Всё равно меньше засвечен, чем ты.

— Не уйду я никуда, отстань.

— А думаешь, они уйдут?

Артур не ответил.

— Ты же знаешь, — тихо сказал Олег, кладя руку ему на плечо. — Ты же знаешь, он не мог выиграть.

Артур ожесточённо мотнул головой. Промолчал. Плечо было горячим и вздрагивало.

— И он это знал.

— Я бы, может, остался с ним… — тихо ответил Артур. — Не гляди на меня, я плачу.

— Ничего, — сказал Олег. — Я не гляжу… Как бы ты остался? А родные, а наш мир?

Артур снова промолчал. Тогда Олег лёг лицом в сухую траву под кустами и закрыл глаза. Ему хотелось поспать, но уснуть не удалось снова. Артур прикоснулся к его спине.

Олег открыл глаза.

— Всадник, — Артур перекатился на спину и смотрел на Олега. — Один.

Олег чуть приподнялся на локтях, вглядываясь в приближающуюся шагом фигуру. Солнце садилось и светило всаднику в спину, не давая ничего рассмотреть, превращая его в плоский чёрный силуэт. Но он и правда был один. И ехал так, как будто никуда не торопился.

Уцелевший воин из армии Григо Ёллу? Кто-то из воинов Сиано Демо, ошеломлённый побоищем и желающий побыть от него подальше? На гонца не похож… Хотя — не похож и на спасающегося от врагов. Непонятно… А может, просто какой-то человек, едущий куда-то по своим делам — ведь такое бывает и во время войны…

Ну что ж — едет и пусть едет… Мальчишки прилегли к земле. И как раз в этот момент услышали детский плач.

Плакал не маленький ребёнок, но и не подросток — так плачут дети, которые уже научились понимать происходящее, но не в силах как-то на него влиять. Олег и Артур вновь приподнялись.

— По-моему… — начал Артур неуверенно, но тут же почти вскрикнул, хотя и шёпотом: — Это же Григорий Викторович!..

…Ёлохов держался в седле очень прямо и без удивления кивнул выскочившим из кустов мальчишкам. Шлема на нём не было, голова перевязана какой-то тряпкой. Доспехи — от ворота панциря до пластин, защищавших подъём ступни — были забрызганы кровью, конь тоже весь в крови; на нём было видно не меньше десятка ран.

— Он всё-таки меня обманул, — сказал Григорий Викторович — без злости и без гнева, скорее даже уважительно. — Всегда был умным… Я бы мог догадаться об этой повадке дикарей, вместе служили ведь — выводить людей в нужное место в полной скрытности мелкими группами, потом — сбор и удар кулаком… Я разбит. На этот раз окончательно.

— Мы видели, — Артур придержал коня.

— Я бы не бросил своих… но из меня не получилось Спартака вот поэтому, — Григорий Викторович погладил растрепанные волосы сидящего прямо перед ним мальчишки лет 7–8, одетого в драную набедренную повязку, грязного и босого. Мальчишка всё ещё всхлипывал, удивлённо и недоверчиво глядя на стоящих перед конём «больших ребят». Слёзы оставили на лице подтёки грязи и промытые дорожки. На тонкой шее свободно, но плотно сидел металлический ошейник с остатком цепи. — Привезли как раз перед самым боем, нашли на одной брошенной плантации. Все убежали, а его как приковали около выгребной ямы, так и забыли… Когда всё кончалось уже, я с ребятами прорубился к шатру… они погибли, чтобы я мог его увезти. Было так много смерти, что должна остаться хотя бы одна жизнь…