Кевин Андерсон - Школа Джедаев-2: Темный подмастерье Страница 39

Изо всех сил пытаясь сохранить стремительный темп ходьбы, Дорск-81 даже приоткрыл свой безгубый рот. При взгляде на Дорска-81 с его гладкой оливково-зеленой кожей, приплюснутым носом и оттянутыми назад ушами казалось, что эту расу создавали в аэродинамической трубе. Вид у него был жалкий: его широко расставленные глаза часто моргали, а лицо сверкало влагой.

— Нет, такие трудности не для меня, — объявил Дорск-81.

Кип замедлил шаг, но не настолько, чтобы дать передышку своему товарищу. Он безуспешно пытался смягчить свой тон.

— Конечно, вам бы только кушать по расписанию да пукать по разрешению. Хоть убей, я не понимаю, как смогла планета Кхомм сохраниться неизменной в течение тысячелетий и почему твой народ хотел этого

Дорск-81 не обиделся и попытался объяснить Кипу:

— Наше общество и наша генетика достигли совершенства много лет тому назад. Для защиты от нежелательных изменений мы заморозили нашу культуру на определенном уровне. Мы взяли нашу совершенную расу и клонировали ее, вместо того чтобы подвергаться риску генетических аномалий, возможных при размножении примитивно половым путем. Я — восемьдесят первый клон Дорска. Восемьдесят поколений были одинаковыми, с одним уровнем навыков и умений. Но я оказался другим.

— Но у тебя есть возможность стать Рыцарем Джедаем, как же ты можешь считать себя неудачником? — сказал Кип.

— Неуютно чувствовать себя не таким, как все, — пояснил Дорск-81. Но Кип возразил:

— Иногда приятно осознавать, что ты можешь подняться выше других.

Он протиснулся в узкий туннель из густой растительности и свисающих мхов. Маленькие насекомые кружились вокруг него и тут же как бы отскакивали от его лица. Большие тени неожиданно напомнили ему черные шахты Кессела, где его заставляли работать как раба.

— Империя исковеркала мне жизнь, — стал рассказывать Кип. — Я родился на Дейере. Мои родители были активистами одной из оппозиционных партий. Они праздновали годовщину Германской Бойни, участвовали в демонстрации протеста против разрушения Альдераана, но в какой-то момент Император перестал церемониться с диссидентами, начались массовые репрессии.

Штурмовики ворвались в наш дом около полуночи, мы с братом уже спали. Они схватили моих родителей, станировали их на наших глазах и оставили на полу, парализованных и корчащихся от боли. Мой отец не мог даже глаза закрыть. Я помню, как у него по щекам текли слезы: он был совершенно беспомощен, потому что руки и ноги у него были сведены судорогой. В таком состоянии штурмовики и уволокли их. Мой брат Зет был на пять лет старше меня. Они принялись за него. Ему было всего четырнадцать лет. Они надели ему на руки станер-браслеты, били его и пинали. Потом они станировали и меня.

Позднее я узнал, что моего брата отправили на Кариду. Нас с родителями вывезли на Кессел, в исправительную колонию, где мы должны были работать на спайс-разработках. В результате большую часть своей жизни я провел в полной темноте, в шахтах соблюдалась строжайшая светоизоляция, потому что от света спайсы выдыхаются. Проработав пару лет на спайсодобыче, мои родители умерли.

Я должен был заботиться о себе сам даже после того, как заключенные устроили бунт и захватили власть в исправительной колонии. Их тогдашний пахан — Морус Дул загнал в шахты захваченных имперских охранников и выпустил нескольких заключенных, но не многих и не меня. Хозяева сменились, а мы как были рабами, так рабами и остались.

Дорск-81 смотрел на него своими широко поставленными блестящими глазами.

— Как же тебе удалось сбежать? — спросил он.

— Хэн Соло спас меня, — ответил Кип потеплевшим голосом. — Мы угнали шаттл и смылись в скопление черных дыр. Там мы наткнулись на секретный исследовательский комплекс, и нас снова посадили за решетку — на этот раз адмирал Даала и ее флот Звездных Разрушителей. Даала вынесла мне смертный приговор, но Хэн Соло освободил меня.

Гнев охватил Кипа, в голове у него зашумело, но он чувствовал, что становится от этого только сильнее, и упивался своей мощью.

— Теперь тебе должно быть понятно, почему одно только упоминание об Империи вызывает у меня такую злобу, — сказал он. — Мне кажется, что Империя всегда стремилась уничтожить меня, лишить всех прав и малейших радостей.

— Но ты не можешь сражаться с Империей в одиночку, — высказал свое мнение Дорск-81. Кип долго не отвечал, а потом сказал:

— Пока не могу.

Прежде чем Дорск смог что-либо ответить, Кип раздвинул плотную завесу ветвей с синелистного кустарника и почувствовал, как по его позвоночнику пробежал электрический заряд, будто сама Сила дала ему знак, что они прибыли на место.

— Ну что, — сказал Кип, — похоже, мы у цели.

Сквозь густые заросли виднелось идеально спокойное круглое озерцо, сияющее, как ртутное зеркало. В его центре висел удвоенный отражением небольшой остров, на котором виднелась пирамида из вулканического стекла с острыми гранями, напоминавшая своей архитектурой другой храм массаси, который несколько недель тому назад нашли Ганторис и Стрин, а Люк Скайвокер еще не успел обследовать. Но Кип знал об этом храме все, и знал по рассказам Экзара Кана.

Между остриями раздвоенного шпиля высокой пирамиды стоял колосс — отполированная черная статуя человека с длинными волосами, собранными в пучок на затылке, с татуированным изображением черного солнца на лбу и облаченного в пышные одеяния древнего властителя — Черного Лорда Ситов.

С тяжелым чувством смотрел Кип на изваяние Экзара Кана.

— Как ты думаешь, кто это? — спросил Дорск-81, прищурившись, чтобы лучше видеть. Кип старался не выдать своего волнения.

— Наверно, какой-нибудь местный деятель, — сказал он.

Огромная оранжевая сфера Явина уже спускалась к линии горизонта, освещая лишь самые вершины джунглей. Маленькое солнце системы также клонилось к закату. Двойной свет падал, пересекаясь, на мертвенно неподвижное озеро.

Кип указал на храм:

— Мы можем там заночевать, если хочешь. Дорск-81 с неожиданным энтузиазмом закивал головой.

— Я хотел бы провести ночь в каком-нибудь жилище, — сказал он, — а не на вершине дерева, опутанного лианами. Но как же нам туда добраться? Озеро-то, наверное, глубоченное.

Кип подошел к берегу. Вода была прозрачна, как идеально отшлифованная алмазная линза, и так глубока, что определить глубину водного слоя было невозможно. Сразу же под поверхностью воды он увидел выступы породы, поднимающиеся с самого дна.

Кип встал на одну из подводных ступенек. Прозрачная вода заколебалась, но он не отступил, а сделал второй шаг.

Дорск-81 не сводил с него глаз: казалось, что Кип идет прямо по воде.

— Это Сила? — спросил Дорск-81. Кип рассмеялся:

— Нет, это ступени.

Без колебаний он переступал с камня на камень и уверенно продвигался вперед. У него было единственное желание — достичь храма, этой сокровищницы древних таинств.

Остров покрывали глыбы вулканической породы, испещренной изумрудными, оранжевыми и алыми, как еще теплая человеческая кровь, лишайниками. Здесь уже отчетливо ощущалось присутствие Силы.

Кип обернулся, чтобы поглядеть, далеко ли продвинулся его напарник. Дорск-81, балансируя, как цирковой канатоходец, шел по зеркальной мембране водной глади, чуть прогибавшейся под его ногами. Иллюзия была очень эффектной.

Наконец они достигли берега. Тишина окутывала остров, как будто ни один обитатель джунглей не осмеливался приближаться к храму.

— Холодно здесь, — жалобно пробормотал Дорск-81, стряхивая с ног воду и затравленно озираясь. Он ссутулился и втянул голову в плечи.

— Ты же только что жаловался на жару, — напомнил ему Кип, — так вот и радуйся прохладе.

Дорск-81 послушно закивал, больше ничего не добавил.

Кип обошел место вокруг, осматривая блестящие черные грани пирамиды, заостренные выступы наверху. По своей архитектуре это сооружение, предназначенное для концентрации Силы, представляло собой прямоугольную воронку. Она использовалась для усиления воздействия древних ситских ритуалов.

Он стал разглядывать статую Экзара Кана, от которой веяло пронизывающим холодом. Великий и ужасный Черный Лорд Ситов выглядел настолько жизнеподобно, что вызывал у Кипа благоговейный трепет. Кипу казалось, что скульптура вот-вот склонится к нему и схватит его за плечо.

Теперь Кип знал, что Великий Храм представлял собой средоточие цивилизации массаси, которых именно Экзар Кан вывел из первобытного состояния. Он являлся штаб-квартирой Кана во время Ситской войны. Этот же небольшой изолированный храм представлял собой личную резиденцию Кана, где он мог концентрировать свою волю, укреплять себя, совершенствовать свои способности.

Из клинообразного отверстия пахнуло каким-то одушевленным молчанием, словно безмолвный храм был спящим чудовищем.

— Давай зайдем внутрь, — предложил Кип.