Грата - Кристиан Бэд Страница 39

И они лезли по трубам, копались в проводах. Преодолели стальной шлюз, вроде тех, что бывают в ангарах. И наконец проникли в каюту с композитными стенками из стали и хемопластиков, напоминающую сплюснутый диск.

Каюта была разгорожена пополам. Одну половину занимал пульт с пилотскими ложементами, вторую — два кресла, столик и две кушетки.

И даже санузел имелся. И у стола — разъёмы и ниши под кухонные приборы.

— Здесь можно жить, — сказал Ченич, оглядываясь.

Ему ответило эхо. Терминал был гулким и нежилым, но постепенно наполнялся звуками.

Зашумела принудительная вентиляция, унося сухой и затхлый воздух. Зарябил, загораясь, голоэкран по периметру пульта: Рэм включил панорамный обзор корабельной рубки.

Ченич тут же вернулся в рабочую зону и устроился рядом с Рэмом на втором ложементе. Теперь они могли наблюдать за капитанской рубкой в режиме реального времени. И это было действительно здорово.

Не зря они сюда лезли. На терминале было сравнительно безопасно. Зато бандиты суетились на экране, как на сцене голотеатра: бегали, орали. Не понимали, где прячется заговоривший с ними Рэм.

Запустив через динамики рубки фразу про шею, парень ещё не видел Ули, он только предполагал, что его бывший приятель находится там.

Теперь они наблюдали и этого худощавого мерзавца (Ченич его сразу узнал), и других бандитов.

Трое главарей — они вели себя как хозяева положения — стояли «на втором этаже». На самом верху, среди трупов и перепуганных членов экипажа корта. С ними была пара секьюрити с импульсным оружием.

Ещё четверо охранников в чёрных комбинезонах метались по нижнему этажу, перекрикивались, угрожали сидящим там техникам, но, разумеется, никакого Рэма найти не могли. Его там никогда и не было.

Бандитам мог бы помочь связист. Но он сидел слева от пилотов, молчал и делал вид, что тоже ничего не понимает.

Связист знал, что кто-то проник в сеть и воспользовался динамиками капитанской рубки, теми, что под потолком. По сути это была система экстренного оповещения, но почему и не поболтать?

Скоро это поймут и техники, что сидят внизу. Их много, и кого-то запугать удастся. Но это всё-таки будет потом.

— Пусть побегают, — усмехнулся Рэм. — Когда устанут, я им ещё пару задачек подкину.

— Зачем ты это делаешь? — удивился Ченич. — Ну, разозлятся они, и что? А если начнут убивать заложников?

— Они уже перебили всех, без кого можно обойтись. — Рэм подсветил на экране телá, лежащие под ногами бандитов. — А то, что я делаю — очень важно. Я сейчас программу кормлю, — пояснил парень, махнув левой рукой, чтобы над ней возникли столбики вычислений. — Я включил терминал на просчёт возможного поведения бандитов. Машина анализирует их реплики, реакцию, оружие. Она подготовит для меня схемы возможного захвата рубки. Я внесу коррективы. Загоню программу себе на браслет. Есть режимы боевого слияния с такими программами у десантников, но и мы тоже ими пользуемся.

— Ты же пилот? — Ченич уже не знал, как реагировать на боевые навыки спутника. Казалось, тот умел всё.

— Я — пилот спецона, — дёрнул плечом Рэм. — На «Персефоне» пилоты — это не совсем то же, что и в крыле. Капитан нас часто бросает на грунт, командовать тем же десантом или наземными гарнизонами. Он полагает, что пилоты иначе понимают тактику и стратегию ведения боя, и мыслят быстрее. У нас из-за этого не все новички приживаются. Требования для пилотов первого состава очень широкие, а не одна только автономка, как положено по уставу. Вот то, как пилоты сидят сейчас в рубке этого корта, — это вообще не работа. Это отдых. Не боевое дежурство. Или вот здесь…

Рэм отвлёкся, корректируя программу. И когда он снова замер, отдыхая, Ченич уточнил:

— На терминале?

— И в рубке тоже. У нас это называется не рубка, а рапорт. Рубка у капитана крейсера — это вроде терминала, где мы сейчас. А рапорт — такая рабочая конюшня. Там дежурный навигатор, пара пилотов, техники. Если нет манёвров, это просто вахта, которую нужно отстоять.

— И что тогда делают, если манёвров нет? — говорить было легче, Ченич и говорил. Думать о том, что будет дальше, ему не хотелось.

Бой — это вроде течения реки. Если уж вступил — надо плыть.

— Байки всякие травят, — рассмеялся Рэм. — Особенно техники. Так всё переврут, что жуть. Я столько про себя на рапорте узнавал! Там главное — не заводиться и принимать за юмор.

Бандиты устали метаться. Они решили, что слышали запись, или их ещё как-то хитро разыгрывают.

Рэм поулыбался их разговору и резко перекрестил руки.

В потолке капитанской рубки с шипением открылись люки, и повалил белый дым, уже в воздухе скатывающийся в шарики.

— Пожарная сигнализация сработала? — рассмеялся Ченич.

— Да пусть ещё маленько побегают. Чтобы заодно упахались. И чтобы машине хватило треков для анализа их передвижений. Очень важно, какой боец, с какой скоростью двигается. А они ещё и за станнеры всё время хватаются, ташипы. Так что материала для анализа будет достаточно.

— А ты не пережмёшь с нервами? — засомневался Ченич, видя, что реагируют бандиты остро, пришлось прикрутить звук, такой крепкий мат стоял в рубке.

— Больше нервов — больше ошибок, — дёрнул плечом Рэм.

— Ну не скажи, — не согласился юрист. — Парни молодые, дёрганные, особенно певец. Что если они начнут стрелять куда попало из импульсного?

— Да струсят же, — мотнул головой Рэм. — Импульс, да ещё и такой мощный, армейский, это же реально смертельно опасно на корабле. Первой вылетит энергетика. Счастье, если силовой кабель не выгорит, а коротнёт. Тут же откажет температурный режим, вентиляция, связь, погаснет свет. Полчаса и будет полная катастрофа.

— Если бы можно было так обесточить только рубку… — вздохнул Ченич.

— Нельзя, — сказал Рэм с сожалением. — Пострадает весь корт. И особенно пассажирская часть. В рубке как раз страховка самая надёжная — вылетит она — вылетит всё.

Он ещё раз быстро провёл рукой над пультом, и бандиты бросились на пол. Раздавшийся звук был очень похож на звук пикирующего дрона.

Рэм фыркнул.

— Ты всё тут понимаешь? — осторожно спросил Ченич. Уж больно уверенно действовал парень.

— Да вроде