Владыка битвы - Алекс Хай Страница 39

class="p1">— Я тебя помню, торгаш, — с презрением ответила служанка, задержав взгляд на его веснушчатом лице. — И знаю, что твои зелья не работают. Ты обещал сделать меня красивой, и я отдала тебе последние деньги. Деньги с приданого! А теперь у меня нет ни красоты, ни даже худого богатства. — Девица наклонилась ещё ниже и почти зашептала. — Я не рассказала об этом святым отцам лишь потому, что тогда они и меня обвинят в колдовстве. Но ты сделал меня несчастной и будь ты проклят, Элред-эглин.

Гулла спрятала улыбку за волосами, а Кьелл присвистнул.

— Да ты, оказывается, во всём обманщик, — отозвалась ведьма и с сожалением взглянула на служанку. — Как твоё имя, дорогая?

— Хидда.

— Хидда, милая, послушай. Элред вернёт тебе деньги за то зелье, чтобы очистить своё и твоё имя. — Торговец болезненно скривился, но Гулла ударила кулаком по столу. — Вернёт, я сказала! Мы едины в нашей вере и должны быть честны друг с другом. Поэтому Элред попросит у тебя прощения и возвратит деньги. А ты, пожалуйста, передай Милдрит, что нам и правда нужно поговорить.

Некрасивая девица с недоверием глядела на Гуллу. Быть может, признала в ней сверку или просто удивилась тому, как моя женщина раскомандовалась при стольких мужах.

— Верну, — наконец сдался Элред. — Зелье было проверенным. Но, так и быть, я верну плату, чтобы меня не считали обманщиком во Фримсдене.

Хидда удовлетворённо улыбнулась.

— Милдрит будет позже. Вы успеете насытиться.

Едва она снова исчезла на кухне, Элред уставился на самодовольно оскалившуюся ведьму.

— Ты что наделала? — прорычал он. — Хоть понимаешь, сколько оно стоило?

Гулла пожала плечами с напускным безразличием.

— Не умеешь колдовать — не берись. А коли обещаешь несчастному счастье, то и будь готов за это отвечать. За несчастными боги следят особо пристально. Лучше просто откупись деньгами, иначе сила возьмёт с тебя что-то иное.

— Она права, — внезапно вмешался Кьелл. — Девицу и так обделили с рожденья, а ты сделал хуже. Будь она при деньгах, то хотя бы смогла найти приличного мужа. А кто её возьмёт бедную и убогую? Нехорошо это. Ни один бог — сверский ли, эглинский или мёртвый — такого не простит.

Торговец встретился со мной глазами, ища одобрения, но я покачал головой. Кьелл и Гулла были правы.

— Мне платили за то, что я буду вашим проводником, — огрызнулся Элред. — А вы выставили меня дураком ненадёжным. Больше не лезьте. Помните, что я сейчас ваш единственный друг в деревне, полной эглинов, которые только и ждут повода поднять всех вас на вилы.

— Так-то мы тебе добра желаем. И взгляни на это иначе, — ответил я. — Ты очистишь свое имя. Хидда пустит молву, что ты честен. Фримсден всегда будет рад тебе. Кто знает, быть может однажды эта девица от отчаяния и сдала тебя священникам, осознав, что останется старой девой до смерти? А так ты обретёшь в её лице друга. Никто не знает, как нам пригодятся в будущем люди, которых мы встречаем на пути жизни. Деньги можно потерять и заработать. Обрести желаемую славу гораздо труднее.

Кьелл кивнул.

— Хинрик говорит дело. А он с головой дружит, хоть и молод.

Вскоре вернулась Хидда. Поставив перед нами кувшины с элем, хлеб и масло, она выжидающе уставилась на Элреда. Торговец тяжело вздохнул и потянулся к кошелю. Я заметил, что он достал три серебряные монеты — весьма приличная сумма за зелье для простолюдинов. Корову можно купить.

— Пока могу дать только это, — сказал проводник, вложив деньги в ладонь служанки. — Обещаю, что на обратном пути из Омрика привезу остальное — нужно продать товар. Или можешь выбрать любую вещь из моей повозки. Пожалуй, я и правда впредь буду осторожен с обещаниями.

К моему удивлению, на некрасивом лице девицы расцвела радость, а в глазах загорелась надежда.

— Мне даже не столько деньги нужны, а то, что бесчестный повинится, — тихо проговорила Хидда. — Лесная женщина нагадала, что после того, как виновный предо мной в обмане повинится, я встречу суженного. Удачно ты заехал, Элред. Теперь я могу надеяться. Но и деньги заберу.

Она быстро спрятала монеты в сумочку на поясе.

— О вас спрашивают солдаты, но я сказала, что знаю лишь торговца, — добавила служанка. — Не шумите.

Девица удалилась, а мы принялись делить хлеб и масло. Эль немного развеселил затосковавшего было Элреда. Ну и пройдоха он. Я подозревал, что эглин не был честен на руку, но сейчас, вынудив его расстаться с серебром, мы здорово рисковали.

Но разве мог я поступить иначе? Элред так гнался за деньгами, что позабыл о чести пред богами. А боги всегда карали за лишнюю алчность. Стремление преумножить богатство поощряли, находчивость благословляли и ценили. Но обман слабых и отчаявшихся порицался у всех северных народов. Проводник должен был вознести хвалу богам за то, что те предоставили ему шанс исправить ошибку. Я надеялся, что Элред осознает это как можно скорее и не станет глупить.

Мы почти закончили с трапезой, когда из-за стола мерглумцев поднялся высокий хорошо сложенный воин и пружинящей походкой направился к нам. Я заметил, что он был вооружён мечом — значит, непростой человек. Он был похож лицом на северянина, но стригся по-эглински и носил одежду цветов, которыми у нас на севере красить не умели. Не спрашивая разрешения присоединиться, он придвинул табурет и уселся рядом с нами.

— Редко вижу сверов, что приняли веру в Воскресающего, — вместо приветствия сказал он. Голос его был неприятным, скрипучим, почти старческим, хотя мерглумец не выглядел стариком. Он повернулся к пробегавшей мимо Хидде и потребовал ещё кувшин эля. Когда он повернул голову, я заметил на его горле старый уродливый шрам. Возможно, потому он так странно говорил.

— Мы идём с миром, — ответил эглин. — Я торговец Элред из эглинов, это моя родственница. — Он указал сперва на Гуллу, а затем на нас. — И моя охрана из сверов.

— Куда направляетесь? — проскрипел мерглумец.

— В Омрик на ярмарку.

— Что везёте?

Элред нервно передёрнул плечами.

— Всякую безделицу, что выкупил по дешёвке на берегу. Ракушки для амулетов, выделанную кожу, деревянную посуду…

— А сверы тебе на что, торговец? Из эглинов охрану не мог найти?

— В Сандвене-то? — нервно усмехнулся Элред. — Представь себе, нет. Это всё ещё Свергло, почтенный…

— Вулфред.

— Так вот, почтенный Вулфред, разве мы кого-то оскорбили своим появлением? — С лёгким вызовом продолжил торговец. — Людей я намеренно искал единоверующих, дабы и товар защитить, и не снискать гнева местных жителей. Неужели мы всё же навлекли его? Тогда я хочу знать, за что.

Наглая тирада Элреда, казалось,