Борис Громов - Терской фронт (сборник) Страница 39

– Держись, родная! – стиснув зубы, шепчу я. – Вырвемся, себе тебя оставлю, полное ТО проведу и лучшим бензином заправлять буду, клянусь.

А боевики уже буквально на пятки наступают, еще чуть-чуть и догонят. Проскочив развалины торгового центра с жутко оригинальным названием «Беркат»[57] на чудом уцелевшей вывеске, решаю, что меня уже должны услышать на аргунском блокпосту.

– Аслан – Чужому![58] Аслан, ответь Чужому!!! Прием!

– На приеме Аслан, – слышу знакомый голос в ответ.

– Я выхожу. Прямо по трассе. На машине, «козел» цвета хаки. Тащу «хвост», три единицы, небронированные. Обрубить не смогу. Пальбу слышите? По мне фигачат, мля! Огнем поддержите?!

– Не вопрос. Но, учти, сразу внутрь не впустим. Перед воротами съезжай в кювет и замри там. Сперва с «хвостом» твоим разберемся… Как принял?

– Принял, ждите!

До ворот, уже показавшихся вдали, я так и не доехал. Что-то громко хлопнуло, и руль больно саданул по рукам. «Шестьдесят девятый» завилял по дороге. Похоже, прострелили колесо. Мля! Пытаюсь удержать ГАЗ на дороге, но машину вдруг повело юзом, едва не перевернуло, а потом под днищем моего «козлика» что-то громко и мерзко скрежетнуло, и он ткнулся бампером в асфальт, а оторванное колесо, весело подпрыгивая, укатилось куда-то в кювет. Я не стал изображать из себя мишень, сгреб из кузова две ближайшие «разгрузки» с магазинами и прямо через борт сиганул на обочину. Так, до КПП примерно километр, боюсь, не поедут они в такую даль меня вытаскивать. До разрушенных кирпичных пятиэтажек метров двести. Не факт, что добежать успею. Ну, значит, будем прямо здесь воевать. «Сто третий» ощутимо, куда сильнее, чем АКС, толкает прикладом в плечо. Короткие очереди летят навстречу машинам преследователей. Пытаюсь поймать в прицел водителя ближайшего ко мне УАЗа, до которого уже меньше ста метров. Жму на спусковой крючок, а в голове молотком стучит единственная мысль: «Сдохни ж ты, сука! Сдохни! Сдохни!! Сдохни!!!»

Есть! Вражина, всплеснув руками и забрызгав кровью и мозгами стоящего позади него автоматчика, валится куда-то под руль, а «уазик» вылетает с дороги и кувыркается в кювете, поднимая тучи пыли. А то! Автомат Калашникова – лучшее средство для передачи негативных мыслей на расстояние до одного километра! Не слыхали такую фразу? Неудивительно, я ее сам придумал. Нравится? Дарю! А вокруг меня земля внезапно встает дыбом и ощутимо колотит снизу по брюху, будто я лежу на листе железа, который кто-то начал рихтовать огромной кувалдой. Скатываюсь вниз, в кювет и замираю, прикрыв голову руками. Похоже, песец тебе приснился, Миша. Это не ПК какой-нибудь, это или «Утес», или «Корд». На такой дистанции, да таким калибром они тебя в два счета на запчасти разберут, не дав даже головы приподнять. Похоже, поняли ребята, что им меня уже не догнать, вот и решили хотя бы отомстить. И, если честно, шансы у них хорошие! Под огнем «крупняка» жить мне недолго.

Дум-дум-дум, дум-дум-дум. В амбразуре дота слева от ворот КПП вдруг словно расцветает огненный цветок. Над головой в сторону машин боевиков со злым жужжанием проносятся цепочки огненных росчерков. Ох, блин! Похоже, «на том конце провода» сейчас кому-то не весело. Пули КП В вообще штука весьма для противника неприятная, а уж когда они еще и МДЗ[59]… «Нива» боевиков взрывается сразу. В сером УАЗе-«Хантере» с «Утесом», похоже, водила за рулем матерый. Сдав назад и укрывшись за корпусом «Нивы», он умудряется развернуться буквально «на пятке» и пытается уйти. Но ему не везет. Куда именно попали пули КПВ, мне из кювета не видно, зато отлично видно, как «Хантер» высоко, будто с трамплина, подпрыгивает и валится на бок.

Так, теперь главное – не спешить. Внимательно осматриваю машины боевиков и местность вокруг них через прицел автомата. Кто-то мог и уцелеть, хотя вряд ли. Но рисковать не стоит, а то приподнимешь дурную головушку, а добрый бородатый дядя тебе в нее пилюлю от глупости вгонит. Свинцовую.

– Чужой, ты там как? – оживает рация.

– Живой, движения вокруг машин не наблюдаю.

– О чем мы с тобой в прошлый раз говорили?

Так, все верно, проверить, тот ли я, за кого себя выдаю, перед тем, как выслать помощь, – идея вполне разумная.

– О брате твоем говорили, – я напрягаю память, – о Хасанбеке. О благодарности. И о способах опознания на Мертвых Землях.

– Понял тебя, Чужой. Сейчас помощь будет, встречай.

– Жду, – коротко отвечаю я, а сам начинаю аккуратно перемещаться в сторону первого УАЗа. А то, как известно, в большой семье – шавлом не щелкают. Наложат шустрые парни с КПП могучую лапу на все трофеи разом, не драться же с ними потом. А я что, зря жизнью рисковал? Когда минут через пять я уже провожу «контроль» возле перевернутого УАЗа в кювете, мимо меня пролетают армейская «буханка» с самодельным люком в крыше, из которого выглядывают сразу два автоматчика, и бежевая «Нива» с зеленой полосой по борту, явно бывшая в «прошлой жизни» инкассаторской. Микроавтобус проскочил дальше, а «Нива», притормозив, сдает назад.

– Узнаю наемников! – скалится в тридцать два зуба выбравшийся из нее Аслан. – Еле жив остался, но сразу за трофеями рванул.

– Ага, мы такие, жажда наживы подавляет даже инстинкт самосохранения, – улыбаюсь я и киваю головой в сторону ушедшей вперед «буханки», от которой уже слышны одиночные выстрелы, там, видно, тоже времени даром терять не привыкли. – Не переживай, вам сейчас тоже богато обломится. Там кроме «Утеса» еще и РПГ в УАЗе был.

– Откуда знаешь?

– А мне из него в Сержене чуть задницу не поджарили…

– Тебе там, похоже, не только ее жарили. – Аслан внимательно смотрит на замерший посреди дороги «ГАЗ-69». Ой, мля, досталось же тебе, бедняга. Даже на таком расстоянии видно – восстановлению «шесть-девять» не подлежит: вдобавок ко всем прошлым «болячкам» теперь добавилась еще и очередь из «Утеса», прошедшая вдоль всего борта от «запаски» до двигателя. Калибр двенадцать и семь – ни фига не шутки. Несчастный «козлик» сейчас похож на неаккуратно вскрытую консервную банку.

Вытащив из-под УАЗа и повесив за спину два АКМСа, срезав с рукавов «волчьи головы» и небрежно перекинув через плечо две замызганные разгрузки, иду назад, в сторону моего искореженного «стального коня». Там, в салоне перевернутого УАЗа вроде еще что-то осталось, но все за раз я на себе один черт не упру.

– Прости меня, железо, и спасибо тебе, – тихонечко говорю я, поглаживая ГАЗ по разодранному пулями борту.

– Эй, Чужой, ты чего там? – слышу за спиной голос Умарова.

– С боевым конем прощаюсь.

Фраза получается какой-то совершенно не шутливой. Да и Аслан не улыбается и отвечает совершенно серьезно: