Грэм Макнилл - Фулгрим Страница 4

—Сэр, — пробормотал Кафен — я не хочу оскорбить вас, но вы точно уверены, что это правильный выбор?

Деметер передернул затвор болтера.

— Ты слишком много думаешь о «правильном» выборе, Гаюс. Всё, что нам нужно — сделать хороший выбор, посмотреть, что получится, и разобраться с последствиями.

— Ну, если вы так говорите, сэр…

— Да, говорю! — заорал Соломон. — Сейчас не время делать все по учебникам, дошло?! А теперь заткнись и вперед, во имя Хемоса!

Теперь Деметеру оставалось только ждать исполнения отданных приказов, и он ощутил давно знакомое предбитвенное волнение, всякий раз охватывающее Десантника в подобные минуты. Он понимал, что Кафен был совершенно не согласен с его планом «кавалерийского наскока», но не сомневался в полезности подобных атак. По его мнению, лишь через такие испытания Дети Императора могли приблизиться к совершенству, воплощенному в их Примархе.

Сержант Харосиан и его воины-ветераны собрались за спиной Соломона, в тени одной из миллионов лаэрских «раковин».

— Готовы, сержант?

— Так точно, сэр!

— Вперед! — Соломон наконец услышал грохот тяжелых болтеров. Отряд поддержки под командой Голдоара вступил в бой. Крупнокалиберные болты разрывались на всем протяжении улочки, ведущей к площади, выбивая куски коралла из стен, пригибая обороняющихся к «полу». Капитан рванулся из укрытия, увлекая бойцов за собой, к потрескивающей энергией башне «пера».

Смертоносные зеленые молнии вспыхивали вокруг них, но выстрелы явно не были прицельными — огненный шквал, устроенный отделением Голдоара, не позволял лаэранам высунуть нос из укрытий. Соломон услышал пальбу по обе стороны от себя: отряды Кафера и Телония расчищали дорогу к цели. Ветераны-десантники Харосиана стреляли на бегу, от бедра, едва поспевая за Деметером.

И в тот самый миг, когда Второму Капитану показалось, что им удастся без потерь достигнуть площади, лаэране контратаковали…

Населявшие единственную планетную систему, они были одними из первых нечеловеческих существ, встреченных Детьми Императора после их расставания с Лунными Волками и великого триумфа на Улланоре. Фанфары того торжественного дня всё ещё звучали у них в ушах, а яркие, прекрасные образы примархов, собравшихся там, навсегда врезались в память всем Десантникам.

Как сказал тогда Хорус Фулгриму, это был «конец всего и начало всего», ибо отныне величайший из Примархов стал наместником Императора, полководцем всех армий Империума. Всё боевые флоты, миллиарды солдат и мощь, способная сокрушать миры, отныне принадлежала ему.

Воитель…

Совершенно новый титул, изобретенный специально для Хоруса. Его обнародование, что ни говори, посеяло зерна смущения и недовольства в умах Примархов, впервые вынужденных подчиняться кому-то равному себе.

Дети Императора же всей душой приветствовали возвышение Воителя, ведь Лунные Волки были для них столь же близки, как собственные боевые братья. Чудовищная трагедия, случившаяся на заре существования Легиона, едва не положила конец его существованию, но Фулгрим и Дети Императора восстали из пепла подобно Фениксу, и ныне были сильнее прежнего. Именно поэтому Фулгрима и прозвали «Финикийцем», по имени народа Древней Терры, ведшего свою историю от этой мифической птицы.

Все те долгие годы, что Примарх потратил на восстановление Легиона, он и его немногочисленные Астартес сражались в рядах Лунных Волков. Забыть такое было просто немыслимо.

Нескончаемый поток рекрутов, набираемых с Терры и Хемоса, мира, ставшего родным для Фулгрима, наконец восполнил потери Легиона, а опыт, приобретенный в походах под эгидой Воителя, сделал его одной из самых смертоносных сил в Галактике. Сам Хорус однажды прилюдно назвал Детей Императора «Одними из лучших братьев по оружию».

Теперь наконец пришло время для Легиона Фулгрима вести Священный Поход своими силами, впервые за более чем сотню лет сражений. Астартес жаждали действия, и Примарх немедленно принялся наверстывать упущенное время, решив доказать храбрость и надежность своих воинов в настоящем деле. Этим «делом» должно было стать значительное расширение рубежей Империума, а не какие-то операции по подавлению бунтов на тыловых планетах.

Первый контакт с лаэранами произошел вполне стандартно: один из разведывательных кораблей 28-ой Экспедиции обнаружило признаки ксеноцивилизации в приграничной системе двойной звезды. Полученные данные позволили классифицировать её как «незначительно развитую технически».

Первоначально ксеносы не проявляли враждебности к Имперским Силам, но стоило Фулгриму отправить разведгруппу из нескольких легких кораблей к родному миру лаэран, как та немедленно подверглась прямому нападению.

Небольшой, но превосходно вооруженный флот ксеносов атаковал Имперские суда в глубине системы, уничтожив их все до последнего и не понеся потерь.

Обработав обрывки информации, которые успели передать разведчики, механикумы пересмотрели свое мнение о вновь открытой расе. Оказалось, что технологии лаэран как минимум не уступают Имперским, а то и превосходят их.

Далее, выяснилось, что подавляющее большинство ксеносов проживало на гигантских коралловых атоллах, свободно парящих в небе Лаэра, планеты, полностью покрытой океаном. Вероятнее всего, возник он в результате быстрого таяния полярных шапок, и теперь лишь вершины высочайших гор оставались над водной гладью.

Администраторы Совета Терры предложили начать мирные переговоры о переходе Лаэра под протекторат Империума, указывая на неминуемые сложности, ожидающие Детей Императора при попытке поставить на колени столь продвинутую и необычную расу.

Фулгрим просто-напросто отмахнулся от этой идеи, сказав при этом: «Только лишь человечество истинно прекрасно, и любые технологии ксеносов не могут идти ни в какое сравнение с теми, что созданы Человеком. Лаэране будут уничтожены!»

Так началось очищение Лаэра.

Глава Вторая

Врата Феникса/Правь, Аквила!/В огне

СРЕДИ всех кораблей 28-ой экспедиции, «Гордость Императора», несомненно, выделялась своей мощью. Её выкрашенный в цвет старого вина бронированный корпус покрывали позолоченные пластины, и на фоне сапфирно-синего Лаэра она выглядела будто спущенный на воду корабль какого-нибудь древнего короля. Сходство усиливала сновавшая вокруг «Гордости Императора» многочисленная свита транспортников, кораблей эскорта, поддержки и десантных судов.

Великий корабль сошел с юпитерианских верфей сто шестьдесят лет назад, его чертежи принадлежали перу самого Главного Фабрикатора Марса, лично следившего за постройкой, а каждая из миллионов деталей «Гордости Императора» обрабатывалась вручную и проверялась по строжайшим спецификациям. Подобная тщательность привела к тому, что строительство продлилось вдвое дольше против обычного, но вряд ли стоило ожидать чего-то иного в случае с флагманом Примарха III Легиона Детей Императора.

Строй кораблей 28-ой Экспедиции являл собой шедевр военного искусства — отнюдь не маленький Лаэран был полностью блокирован, и ни один корабль ксеносов не мог выскользнуть с планеты или пробраться на нее, спасшись от Имперских «Рапторов». В общем, расположение судов Легиона можно было снимать на голопикт и немедленно помещать в учебники флотских академий.

Что до лаэранской эскадры, уничтожившей разведгруппу Легиона, то сейчас её обломки бесславно кружились в метеоритных кольцах шестой планеты системы, сокрушенные чудовищной огневой мощью Экспедиции и флотоводческим искусством Фулгрима.

Сам Лаэран уже получил новое имя — Двадцать Восемь-Три, что указывало на его дальнейшую судьбу — стать третьим по счету миром, приведенным к Согласию 28-ой Экспедицией. Некоторым показалось, что это слегка преждевременное решение, особенно с учетом бескомпромиссной ярости ксеносов, неплохо показавших себя в первых стычках. Впрочем, в победе Легиона были уверены практически всё.

«Андрониус» и «Честь Фулгрима», корабли с прекрасным боевым прошлым, в пурпурно-золотых цветах Детей Императора, стояли на гравитационных якорях по бокам от «Гордости Императора», словно воины у королевского трона. Стаи «Рапторов» носились вокруг них, оберегая величие и гордость Экспедиции — Примарха Фулгрима, собирающегося обнародовать свои дальнейшие планы, изменившиеся после достаточно легкого разгрома лаэранского флота.

Первый Капитан Юлий Каэсорон всю жизнь был спокойным человеком и дисциплинированным солдатом, ненавидящим любые ссоры и конфликты. Тем тяжелее ему было сейчас, после встречи с Примархом.

Одетый в церемониальные тогу-пикту пурпурной ткани и кроваво-красный плащ-лацерну, Капитан почти бежал по направлению к Гелиополису. За Каэсороном с огромным трудом поспевали его оруженосец Ликаон и слуги, несущие шлем и меч; впрочем, тяжелее всего приходилось тем, кто поддерживал полу плаща.