Сергей Павловский - Коготь химеры Страница 4

Именно в этот момент ПДА на руке жалобно пискнул и экран его погас.

«Оперативно работают, сволочи. — Док шмыгнул носом. — Ничего, еще покувыркаемся. Придется побираться у братьев сталкеров. Некоторые из них, — не все, конечно, — в куске хлеба и патроне не откажут».

Док на рефлексе сорвал с плеча АКМ и короткой очередью полоснул по псевдоплоти, что вывалилась из зарослей справа. Тварь обиженно взвизгнула и укатилась обратно в кусты. Слева, метрах в тридцати, полыхнула «электра». Порезвилась секунд десять, рассыпалась фейерверком оранжевых искр и погасла, оставив в воздухе легкий привкус озона.

ПДА на руке снова пискнул, экран зажегся. «Сообщение для Дока. ПДА отключать не будем. Иди с миром, если сможешь».

— И на том спасибо, — хмыкнул Док. — Хоть помнят, что зла я никому не делал.

Его неприятности только начинались. Впрочем, то, что для Зоны неприятность, для обычного человека, живущего вне Зоны банальной обывательской жизнью, — полные кранты. Решив сократить путь к своему «схрону», Док отправился короткой дорогой, хотя короткими дорогами в Зоне не ходят. Тоннель, вернее подземный переход под железнодорожными путями, был сто раз хожен и перехожен и Доком, и другими сталкерами. Никаких в нем аномалий, никаких тварей. Разве что крысы шуршат по углам. Док считал его абсолютно безопасным, шел расслабленно, легко и… И морда к морде столкнулся с чернобыльской гадюкой!

Чернобыльская гадюка мало мутировала. Так и осталась гадюкой со всеми ее повадками и характером. Только укус обычной степной украинской гадюки не смертелен. Колбасит, конечно, после него. Интоксикация все же жесткая. Но смертелен разве что для ребенка или старика. Укус же чернобыльской гадюки убивает мгновенно. Ужаленный чернобыльской гадюкой даже не успеет ввести себе антидот. Впрочем, если бы антидоты существовали, может, какой счастливчик и успел бы. Но антидотов не было. Ни один ученый-биолог не разработал антидот по причине отсутствия основного материала — яда. Самое страшное — зубы. Зубы мутировавшей гадины. По длине они в три раза превосходили зубы обычной гадюки. Но твердостью могли сравниться только с алмазом. Любую защиту — кевлар, металлическую пластину, пуленепробиваемый пластик — прошивали легко. А сила удара зубов гадюки соответствовала ее чернобыльскому происхождению. Народные умельцы Зоны вделывали зуб змеи в острие армейского ножа. Такой нож пробивал любую защиту и потому стоил очень дорого. Похвастаться подобным шедевром зонального искусства могли едва ли с десяток владельцев-счастливчиков. Раритетное оружие, можно смело утверждать.

Еще эта гадюка перед нанесением смертельного удара становилась в стойку кобры и угрожающе шипела. Унаследовала такую повадку от обычной змеи, которая атакует угрожающий объект только в случае вторжения в ее жизненное пространство. Именно это «положительное» качество гадюки и спасло Дока. Он мгновенно замер (выстрелить первым не успел бы, поскольку шел «на расслабухе») и вперил свой взгляд в стеклянные глаза гадины. Поединок глаз, почти как у боксеров перед схваткой. Чушь в данной ситуации. Сейчас значение имела только полная неподвижность. Абсолютно полная!

Легко сказать — полная. Док щедро облился холодным потом. Как хотелось дернуться, влепить ногой по башке твари или всадить в нее десяток пуль. Но знал — может не успеть. Или как в фехтовании — обоюдоострое действие. Соответственно с одновременным летальным исходом. Подобный исход Дока не устраивал, потому и превратился он в статую, холодную и беспристрастную.

Сработало. Гадюка пошипела немного, развернулась и убралась в свою нору.

— Удачной охоты, Каа, — облегченно выдохнул вслед змее Док. — Мы с тобой одной крови.

Гадюка — это еще полбеды. А вот группа спецназа — с ней Док столкнулся на полпути к своему «схрону» — беда большая. Еще год назад с ними, с военными сталкерами, можно было договориться и разойтись миром. Сейчас — нельзя. Война пошла другая.

Док в совершенстве знал тактику и психологическую установку подобных разведывательно-диверсионных групп типа «Альфа-1» в условиях развернувшейся в Зоне войны. Сам был в Чечне бойцом такой группы. Семь-восемь человек. Задача известна только высшему командованию. При выполнении задачи все и вся, что может «засветить» группу или помешать выполнению задания, должно уничтожаться. Док сейчас мог «засветить» группу и помешать тем самым выполнению задачи. А потому подлежал уничтожению.

У военных сталкеров своя сеть ПДА, своя компьютерная наводка и информация. И сколько Юрий Михайлович ни пытался эту сеть прохакерить и взломать — не получалось. Впрочем, и военным не удалось протаранить сталкерскую сеть. А потому встреча стала неприятным сюрпризом для обеих сторон. Группа шла в обычном порядке. Авангард — проводник. За ним на дистанции тридцать метров — основное ядро группы. Сзади — прикрывающий, арьергард. В авангард и арьергард ставились самые опытные бойцы. А командир — он где-то там, в ядре группы. Знаков отличия никаких. Все бойцы одинаковы, словно однояйцовые близнецы.

Шли встречными курсами. Заметили друг друга с расстояния в четыреста метров.

Дока спас опыт, реакция и «карусель». На редкость большая аномалия — метров тридцать в диаметре. Сквозь «карусель» не пролетит ни один предмет. С какой бы скоростью он ни летел. Деревяшка мгновенно превращается в древесную труху. Пуля — в сплющенный кусочек металла. А человеческое тело — в бесформенный шмат кровавого ростбифа.

Пока военные определялись и ждали команды, Док несколькими мощными скачками свернул вправо, сошел с тропинки и оказался за щитом «карусели». Затем развернулся и что есть духу дал деру. Оторваться как можно дальше и быстрее. Пока спецназ не рассыпался в цепь. Снайперы — вправо и влево. Быстро. Чтобы успеть поймать в прицел цель, уходящую под прикрытием «карусели» из сектора обстрела. Если цель успеет, начнется преследование. До конечного результата. С зубовным скрежетом, кровавым потом, потерями, болью и предельным напряжением мышц и нервов. Объект подлежит уничтожению! Только погоня в Зоне имеет, выражаясь казенным языком, «специфический характер». Док бы со свойственной ему иронией уточнил: «Очень и очень специфический характер».

Короче, пока группа разворачивалась в боевой порядок и снайперы выходили на позиции, он успел добежать до крохотного леска, густо увешанного прядями «рыжих волос». Не страшно, «рыжие волосы» в осеннюю пору года не активны. И на нем защитный комбез. Зато укрытие идеальное. Док ввалился в него, упал на невысокую, успевшую пожухнуть траву и отдышался. Сомнений никаких — нужно принимать бой. Спецназ от него не отвяжется. Шансов оторваться мало: его физическая форма хороша, но отнюдь не идеальна. Главное — за спиной сорок с лишком годков плюс табачная зависимость. А со стороны противника — тридцатилетние мужики. Может, и курящие, но тренированные донельзя, работящие и грамотные.

Ох, как не хотелось убивать! До тошноты, до спазмов в горле не хотелось. А придется… Умирать не хотелось еще больше. Док отстегнул рожок — модернизированный «расширенный» рожок. В нем не тридцать, а сорок пять патронов. Глянул быстро на медную желтизну первого патрона, снова защелкнул рожок в автомат, передернул затвор — такая привычка перед боем. Еще два рожка распихал по глубоким нагрудным карманам комбеза. Снял рюкзак, достал две гранаты «Ф-1» — «лимонки». Вкрутил в гранаты запалы, рассовал их по брючным карманам. Еще одна граната в подствольнике АКМ. Потом потянул из кобуры на поясе «беретту». Щелкнул затвором, снял с предохранителя. Кобуру не застегивал. Еще проверил, как выскальзывает из-за голенища вакидзаси. Все, к бою готов.

Семеро на одного — перспектива неважная. Собственно, никакой перспективы. На его стороне только опыт, умение и… Удача сегодня ему пока не сопутствовала.

Все же ребята погорячились. Сначала долбанули энергично, но вслепую по подлеску из всех стволов. Потом пошли короткими перебежками под прикрытием в атаку. Док ждал, пока закончится обстрел, привалившись спиной к надежному толстому стволу векового дуба. Когда канонада поутихла, осторожно высунул голову и сразу выбрал взглядом первую жертву. Пацан пер в наглую, почти не залегая, не таясь и свято веря в своего ангела-хранителя. Док подпустил камикадзе поближе, чтобы модернизированная пуля 5-45 наверняка пробила кевларовый бронекостюм. Пробьет, Док не сомневался. Ребятки шли в легких бронекомбезах. А на нем тяжелый — штурмовой. В таких нынешняя пехота шла в атаку. Док изрядно парился в своих тяжелых доспехах. Парился, но терпел. Именно ради экстрима, в который сейчас влетел. И шлем на нем знатный, японского производства. Док отдал за него Бармену «Черное сердце». Казалось бы, неравноценный обмен, но Док свою жизнь ценил гораздо дороже «Черного сердца».