Александр Южный - Удар Страница 4

Дверь оказалась незапертой – Генри Лай не изменил своих привычек. Тайгер легким шагом пересек холл и оказался в рабочем кабинете Генри. Первое, что бросилось ему в глаза, – пустота на огромном столе, раньше всегда заваленном бумагами. Затем он увидел самого Генри Лая, который сидел в кресле, лицом к распахнутому окну. Рядом, на столике, пускала вверх тонкую струйку пара чашка кофе, с ней соседствовали полупустая бутылка китайской водки и одинокая, наполненная до краев, рюмка. Генри Лай курил, рассеянно взирая сквозь окно на бледную синеву утра. Он даже не оглянулся на шум за своей спиной.

– Утренняя доза? – вместо приветствия поинтересовался Тайгер, обходя кресло и кивая на бутылку.

Генри Лай слабо шевельнулся в кресле.

– Когда Господь Бог делит радость среди людей не поровну, тогда вмешивается дьявол, – Генри отвел глаза от окна и посмотрел на Тайгера. – Где ты пропадал все это время, Джин?

– В разных местах, – уклончиво ответил Тайгер, замечая про себя, как здорово сдал Генри за эти два года. – Генри, ты мне нужен.

– О! – Генри Лай вдруг оживился. – Неужели эта расплывшаяся туша еще кому-то нужна? Ну, тогда объясни поскорей, что я должен сделать. Да ты присаживайся.

– Да! – задумчиво протянул Генри, когда Тайгер коротко рассказал ему свою историю. – Попал ты в переплет. Кто бы мог подумать, что такое придет им в голову?

Генри пощипал подбородок и скривил губы.

– Свобода! Они считают, что для превращения трясущейся скотины в человека достаточно создать условия. Чушь! – Генри неуклюже выбрался из кресла и принялся ходить по кабинету, топая ногами, как бегемот. – В человеке живет тля, и искоренять ее нужно изнутри. Ладно, оставим эти рассуждения на потом, – Генри остановился и бросил короткий взгляд на Тайгера. – Ты располагайся. Здесь тебя искать не станут.

– Да! – согласно кивнул Тайгер. – Пару дней.

– За это время мы что-нибудь сообразим, – тихий голос Генри звучал не очень обнадеживающе, а по лицу его было заметно, что никаких светлых мыслей ему в голову не приходит.

– Генри, мне много не нужно, – успокоил его Тайгер. – Хотя бы слегка изменить внешность и, желательно, достать удостоверение личности.

– Внешность мы тебе изменим! Слава богу, рожа у тебя только наполовину азиатская. А вот удостоверение личности… – Генри замолчал и снова затопал по кабинету.

Он остановился возле столика и опрокинул в себя рюмку. Потом немного помолчал, задумчиво покачиваясь с пяток на носки, и спросил:

– Сколько у тебя наличными?

– Пятьсот!

– Ну что же, – Генри замер, приложив руку к животу, – придется старому Генри раскошелиться.

– Я отдам, Генри, как только…

Генри оторвал руку от живота и сделал протестующий жест:

– Успокойся, Джин. На что я перевожу свои денежки? Вот на это! – Он ткнул пальцем на бутылку. – Да и к тому же… Да и к тому же все-таки ты сын женщины, которая в этой жизни доставила мне немало счастливых минут. – Генри вдруг погрустнел. – Ладно, я собираюсь, – он продолжал стоять, вертя в руках пустую рюмку, затем с некоторым усилием расстался с ней. – Главное, быстро отыскать нужных людей. Двери никому не открывай, к телефону не прикасайся, хотя, – тут он горько улыбнулся, – мне уже давно никто не звонит.

Генри скрылся за дверью. Тайгер прошелся по комнате. Все усиливающийся уличный шум плыл в открытое окно. Тайгер посмотрел вниз. Возле закусочной уже стояло несколько машин первых посетителей. На улице появились прохожие. Двое рабочих в ярко-синих комбинезонах с утра пораньше надраивали длинными щетками витрины галантерейного магазина. Жизнь текла.

Тайгер отошел от окна и вдруг подумал, что он всегда смотрел на эту жизнь вот так, как сейчас, – со стороны или сверху, всегда далекий от житейской суеты, не понимающий и не пытающийся понять ее.

Генри Лай вернулся к вечеру. Взъерошенный и взмокший, с темными пятнами пота на легком белом пиджаке, он, отдуваясь, добрался до кресла, свалился в него и принялся разглядывать Тайгера задорными глазами.

– Ну, кажется, все в порядке. Пришлось мне изрядно попотеть, за весь день ни разу не присел, – Генри налил себе рюмку водки. – Но зато хоть какое-то разнообразие. Сразу стало интересней жить. Что бы там ни говорили, человеку время от времени просто необходимо подпустить в кровь адреналина, иначе…

Генри развел руками.

– Мы настолько высоко стали ценить жизнь отдельного индивидуума, настолько тщательно стали хранить ее и оберегать, что этим буквально выхолостили сам процесс, именуемый жизнью. Она превратилась в какую-то преснятину.

Генри поднял рюмку на уровень глаз, потом вытянул руку вперед, любуясь бесцветной жидкостью, словно редкой жемчужиной, и продолжил мысль:

– Пропал ее аромат, ее пряность… Да, выходя из дому, каждый из нас абсолютно уверен, что его не укокошат где-нибудь за углом, но мне кажется, что иной раз чувство опасности просто необходимо, – Генри опрокинул рюмку в себя и закатил вверх глаза, словно в этот момент вспомнил о Боге. – Все! – Рюмка со стуком встала на стол. – Перехожу к подробностям. Удостоверение у тебя будет настоящее, но только на шесть месяцев. Тот парень, которому пришлось за это заплатить, обещал не заявлять в полицию о «пропаже» полгода. Дело теперь за малым. Придать тебе сходство с «оригиналом». Глаза у него другого цвета, но это не беда – по фото никогда с уверенностью не скажешь, какие на самом деле у человека глаза, – Генри отклонил голову в сторону, пытаясь рассмотреть профиль Тайгера. – И носы у вас, кажется, не очень похожи. Но кому в голову придет присматриваться к твоему носу.

Генри Лай повернулся вместе с креслом к огромному телеэкрану, висевшему на стене, и ткнул кнопку дистанционного пульта. На экране показывали новую модель семьи. Крепкий, жизнерадостный голос бойко объяснял, как должны поступать мужчина и женщина в свете последних бесспорных фактов, полученных быстро шагающей вперед наукой.

Генри поморщился, словно съел что-то кислое, и выключил телевизор.

– Господи, нас так хотят сделать счастливыми, свободными, беззаботными, а мы, дурачки, зачем-то брыкаемся. Человечество тащит свое естество изо всех сил вперед, накинув ему на шею веревку прогресса, и оно, естество, не успевая за такими темпами, хрипя и спотыкаясь, норовит встать с двух конечностей на четыре, и в конце концов встанет, – Генри с минуту помолчал, зевнул и, поймав на себе взгляд Тайгера, добавил: – Пойду лягу, такие гонки, как сегодня, слишком утомительны для моих пятидесяти лет.

Тайгер спал чутко, как зверь вздрагивая во сне мускулистым телом. На звонок в дверь он отреагировал моментально, словно тугая пружина, и через несколько секунд уже стоял у стены возле дверей, с одеждой в руках. В дверь еще раз позвонили, затем раздался характерный звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась. Тайгер напрягся, но, почувствовав запах женских духов, понял, что попал в дурацкое положение. Потом он услышал мягкий голос Генри: «Джин, где ты?»

– Здесь! – нехотя отозвался Тайгер, натягивая штаны.

– А я уж думал, что ты выпрыгнул в окно! – Генри заглянул за дверь. – Ты что здесь делаешь?

– Одеваюсь! – Тайгер заправлял рубашку в джинсы.

– У нас гости!

– Вижу, – Тайгер пригладил волосы и поклонился появившейся из-за спины Генри женщине.

– Доброе утро! Извините… за мой вид.

Женщина лишь улыбнулась в ответ и по-деловому направилась в кабинет Генри Лая, помахивая плоским красным чемоданчиком.

– Гример из моего театра. Когда-то тоже выступала на сцене, – быстро пояснил Генри Лай, заметив, сколь неожиданным было для Тайгера появление женщины.

– Сейчас тебе будут менять внешность.

Тонкие легкие руки удивительно быстро делали свое дело, легко касаясь волос и лица Тайгера.

Генри дремал в кресле с потухшей сигарой во рту.

В конце процедуры Тайгер начал потихоньку ерзать на жестком стуле. Женщина мягко и вместе с тем неожиданно сильно нажала ему руками на плечи, как бы приказывая сидеть спокойно.

– Боже праведный! – проснувшийся Генри от удивления разинул рот, и оттуда вывалилась сигара. – Сейчас бы тебя и мать родная не узнала. Ну вот, теперь и сравним, – Генри достал из бокового кармана утреннюю газету и бросил ее Тайгеру. – На, полюбуйся на эту рожу, а я пока принесу второе зеркало.

Тайгер увидел на первой странице свое лицо, буквы под ним, набранные огромным шрифтом, гласили «Чрезвычайно опасен», и далее, уже помельче, шли подробности.

– А теперь посмотрим на это благообразное личико. Правда, оно не имеет ничего общего с этой гнусной рожей? – Генри, покраснев от натуги, приволок из холла большое настенное зеркало и поставил его перед Тайгером.

– Ну?

Тайгеру было отчего удивиться: симпатичный, слегка скуластый блондин с пушистой бородкой удивленно смотрел на него из зеркала. Действительно, с газетной фотографией он не имел почти ничего общего.