Александр Гордиан - У черты Страница 4

Рамзес сделал шаг и остановился. По спине побежал знакомый щекотный холодок — слишком чисто! На крыше с остатками бурой краски совсем нет мусора. Сталкер взял автомат наизготовку и шагнул. Потом еще и еще, но каждый следующий шаг получался короче. Плечи свело мгновенной судорогой, чего давненько не бывало, и Рамзес отступил, как инстинкт требовал. Отступил бы дальше, но собачий вой под стенами заставил снова двинуться вперед.

Ощущения невероятно обострились, и Рамзес зафиксировал, наконец, что опасность исходила снизу, изнутри здания, где творилось что-то непонятное. Сталкер медленно перемещался, чувствуя сквозь подошвы горячую крышу, и на очередном шаге события вновь понеслись галопом.

Кровля расползлась, как пластилин, стоило Рамзесу перенести вес на выставленную ногу. Сталкер с воплем ухнул вниз, едва успев сгруппироваться и вскинуть оружие над головой.

Рамзес испугался, лишь когда ровная поверхность больно ударила по пяткам. Он балансировал на краю металлического помоста, а под ним, в сотне метров, не меньше, бушевало пламя.

Одно мгновение казалось, что удержаться не удастся, что сейчас сила тяжести потянет Рамзеса вперед и заставит сделать шаг в бездну. Сталкер с мучительным стоном швырнул от себя автомат и поднял руки над головой, будто сдаваясь. Тело качнулось назад, ноги нашли опору.

Автомат, кувыркаясь, полетел в огонь. Через полсекунды от жара взорвался магазин: пули стегнули с противным визгом, оплывая прямо в полете. Рамзес успел прикрыть лицо, а потом стряхнул с рук, приплясывая от боли, несколько раскаленных свинцовых клякс. Как плавится его автомат, сталкер уже не видел.

Это было уже не важно.

Сталкер живет секундой, говорил когда-то Мишка Ворон. Прошлого нет, будущего тоже. А настоящего — одна секунда. Вырви ее у Зоны, одну, другую, глядишь, и живой.

Хотя автомата жаль. Пистолета Рамзес не носил из принципа, предпочитая бесполезному пугачу несколько запасных магазинов.

Сталкер осмотрелся, привычно фиксируя даже незначительные мелочи. Здание высотой в четыре этажа изнутри казалось гораздо просторнее. Зона ли навела морок, или пламенная аномалия, испарив сотню метров грунта, создала обманчивое впечатление простора — непонятно.

От аномалии исходил тусклый свет и жар. Не иначе, этот раскаленный шарик через несколько месяцев обрушит стены, а еще спустя пару сотен лет провалится до мантии. Тогда в Зоне начнется самое интересное. Геологического масштаба катаклизмы начнутся в Зоне.

Температура в удалении от эпицентра падала стремительно, вопреки законам термодинамики. И все же ребристый металлический настил казался нестерпимо горячим. Он уходил вдоль стен влево и вправо и с обеих сторон обрывался. Это было неприятно. Может быть смертельно, потому что другой дороги сталкер не видел.

«Влип?!» — нервно рассмеялся Рамзес и побежал вправо, как инстинкт подсказал.

В стороне от жерла стемнело, и стали видны серые проемы окон под самым потолком, забранные решетками. Пандус обрывался, скомканный как бумага. Острые даже на вид металлические кромки не давали шагу сделать, и противоположный край просматривался далеко, метрах в десяти. Эту часть пандуса явно подорвали, но ни граната, ни кумулятивный заряд РПГ таких бед не натворили бы. Внизу бурлили слабые аномалии, каждую из которых по отдельности комбинезон выдержал бы, но вместе…

Рамзес, не мешкая, двинулся обратно. Взгляд зацепился за эпитафию, выбитую на стене ножом: «Здесь подох Степан. Брат, если выживешь, передай Бубе…» Сталкер не остановился. Он никогда не слышал ни о Степане, ни о Бубе, зато слышал, как дерутся слепые псы за стенами.

Слева разрыв в пандусе оказался уже, всего метра четыре. Под ним засела гравитационная ловушка, которая пригнула к себе и постепенно разорвала металлическое полотно. Рамзес достал увесистую гайку с обрывком бинта, швырнул в проем. Гайка камнем пошла вниз. И здесь не судьба!

Рамзес для очистки совести еще посветил вверх, хотя перспектива выламывать решетки из окон его не радовала. То есть ломать, возможно, и придется, но времени на это уйдет много больше, чем Зона подарила. Сталкер наглядно представил, как стекаются к зданию все новые и новые монстры: слепцы, псевдопсы, крупные чернобыльские коты… Не дай Зона, принесет нелегкая кровососа; ох, чуял Рамзес его неподалеку!

Решено! Сталкер вернулся к правому, развороченному взрывом провалу. Достал притороченный за спиной топор и начал расчищать металлические завалы. Рамзес давно сообразил брать в Зону инструменты, и только диву давался, сколько проблем могли решить в иной ситуации топор или кусачки. Его топор — сказка, а не топор! — легкий, с широким титановым лезвием и укрепленным топорищем, рубил старый металл, разгибал свернутые спиралью поручни. Очень скоро Рамзес стоял на краю и раскручивал над головой капроновый шнур со стальной кошкой.

Раз, попытка! Кошка шкрябнула по скрутке рваного металла на той стороне и сорвалась.

«Не быть тебе ковбоем, Рамзес!» — чертыхнулся сталкер, вытравливая шнур.

Попытка два! Кошка засела в скомканном металле. Рамзес потянул всем весом и законтрил ее насмерть. Перехватил шнур специальными накладками, чтобы не разрезать ладони и прыгнул. Зловредная аномалия поддала ему под копчик, но остановить не сумела.

Недолгое ощущение полета и вот он, пандус. Перебирая руками по краю, сталкер добрался до ровного участка и подтянулся. Кошку решил бросить за дефицитом времени, срезал только шнур, насколько дотянулась рука.

И буквально сразу увидел труп.

Еще одна отмычка Фокса, позывной которого Рамзес забыл, едва увидев его в ПДА утопленника, висел между небом и землей, по-мясницки насаженный на крюк промышленного крана. Обескровленное лицо, какое только и бывает от поцелуя кровососа, в свете фонаря казалось рыхлым и белым как творог.

Винтовка М16 лежала внизу, среди россыпи гильз. Отстреливался, друг сердешный, да в панике все пустил в белый свет. А сменить магазин кровосос не позволил. Ибо кто еще может свернуть шею бугаю килограмм под девяносто весом, как не он, всесильный невидимка, страшилище и пугалище Зоны.

Рамзес топором подцепил тело, втянул на пандус. Заглянул мельком в белые от предсмертного ужаса глаза, но тут же отвел взгляд и быстро обыскал погибшего. Консервы, патроны, «Беретта» с полной обоймой — очень кстати! Рамзес повесил кобуру на поясной ремень. Хабара нет, констатировал он, включая ПДА убитого. Значит, как и предполагалось, шли с четкой целью и не отвлекались на мелочи.

ПДА высветил на экране резолюцию: «Access denied! Fuck you!»

Что ж, хлопчик не дурак, сделал вывод Рамзес. Прикрыл черный ход к бесценным данным.

Оставался Фокс — это главный шанс. И единственный.

Рамзес снова двинулся вперед. Железный настил во многих местах оказался сорван или засыпан битым кирпичом и мусором. В бледном свете из пролома в крыше Рамзес видел непроходимый пол. Дурная трава выше человеческого роста скрывала опасный промышленный лом, радиационные пятна и аномалии. Из зарослей тянулись вверх яркие лепестки-пасти плотоядных цветов, которые и не цветы вовсе, а дьявол знает что. С крошечным мозгом, сердцем и позвоночником, уходящим корнями в землю. Мясо у твари пахучее, но съедобное, Рамзесу доводилось пробовать.

Спускаться не хотелось, но сталкер, ориентируясь больше по приборам, разглядел, наконец, Фокса и понял, что отступать некуда. Бандит лежал внизу, на пологом взгорке, раскидав нелепо руки, и казался спящим.

Ну, Зона благослави!

Рамзес сбросил шнур, бесшумно соскользнул в траву, и ощущение близкой опасности накрыло его. В позвоночник будто спицу вставили. Стиснув зубы, сталкер в два прыжка достиг пригорка, упал на труп с намерением отползти, прикрываясь, и земля под ним мелко завибрировала. Рамзес быстро-быстро засучил ногами, отталкиваясь. Подвывая от ужаса и сознания конечности отпущенного времени, покатился вниз, в ложбинку, чтоб он была чиста. Последнее, что он запомнил — жгучий электрический удар по ногам.

Мысль «здесь хотя бы…» оборвалась.

«…псы не достанут», — всплыла следующая, когда Рамзеса немилосердно затрясли.

— Ворон, ты что ли? — шевельнул губами Рамзес.

Пожилой кровосос, натужно сопя из-под куста ротовых щупалец, играючи вертел в руках непонятное существо о двух головах и восьми сплетенных конечностях. Мутировавший разум подсказывал ему, что по отдельности они вполне возможны, эти существа. Один теплый, полный горячей вкусной крови, от которой у него бывала изжога. Второй — холодный, и кровь его, густая и комковатая, напоминала бы томатный сок, знай кровосос, что это такое. И теперь мутант пытался разделить этих сиамских близнецов.

Мышцы сталкера закаменели. Он держал труп сзади, в борцовском захвате сомкнув ладони на его груди, и, подчиняясь инстинкту, притворялся мертвым.