Александр Шакилов - Ренегат. Империя зла Страница 4

На душе Ивана стало чуть легче, едва он представил, как сейчас вместе с этими бравыми парнями поднимется к себе домой и вмиг одной левой расправится с врагами Союза.

– Нужна помощь! Совершено нападение! Моя семья! Отец!..

Его молча шибанули прикладом в грудь.

Это было не больно – компенсатор комбинезона смягчил удар, – но обидно до ужаса.

– Что вы делаете?.. – Иван чуть отступил. – Там шпионы!

Он махнул рукой в направлении своего дома, а в следующий миг оказался животом на асфальте, руки ему завели за спину, причем явно хотели сделать это как можно больнее. Ядреная смесь из «ароматов» горячей смазки и взопревших в униформе тел заставила его поморщиться. В милиции работали только персы, союзники так низко не опускались.

– Прекратите! – потребовал он, и когда желаемого не случилось, разозлился.

Вырвался без труда, спасибо «подвеске». Поднявшись, кинул одного недоумка через бедро, а второго – с рацией – просто оттолкнул от себя так, что тот растянулся на проезжей части. И плевать на пушку с пулеметом! Пусть целят в него из автоматов!..

– Шпионы! Нужна помощь! – крикнул он. – Страна в опасности!

В ответ из-под матовых забрал послышался хохот. Веселились даже те, кто валялся на асфальте.

Из люка панцера высунулся коротко стриженный череп механика-водителя.

– Парни, аккуратней с ним. Допился, видать, до белочки. Ему проспаться надо.

Все лицо механика до самого подбородка было перемазано черным.

– Точно, в номер люкс блондинчика. – Милиционер, которого Иван толкнул, неторопливо встал, рация на его предплечье зашлась треском. – Там его и опохмелят заодно.

Эти шуточки окончательно вывели Ивана из себя:

– Прекратите! Вы обязаны помочь. Совершено преступление и…

– Может, он чем серьезней закинулся? – Чумазый определенно испытывал терпение Ивана. – Слышь, чудило, ты б с наркотой завязывал.

– Да что вы себе… – Закончить Иван не успел. В голове его будто взорвалась петарда. Перед глазами вспыхнуло, посыпало искрами.

Похоже, его ударил по затылку тот милиционер, которого он кинул через бедро. Со спины зашел и… Словно издалека Иван услышал, что за сбитый дирижабль его по голове не погладят, пожизненный срок в лагере обеспечен… Какой еще лагерь? Что за срок? Его, похоже, приняли за преступника. Но ведь он жертва нападения, это чудовищная ошибка! Надо рассказать, объяснить.

– Это ошибка, я…

Боль пронзила каждую клетку тела. Патрульный с рацией – сволочь! – ткнул ему в шею электрошокером. Запахло паленым. Мышцы свело судорогой, позвоночник словно вынули, а вместо него засунули раскаленный докрасна лом. Руки не слушались, ноги подогнулись. Язык распух, заполнив собой рот и свинцово потяжелев. Перед глазами все плыло.

Ивана подтащили к панцеру, бесцеремонно содрали с него «подвеску», вывернули карманы.

Слух то пропадал, то возвращался. Сквозь звон в ушах он услышал что-то о нарушении комендантского часа, порче союзной собственности и нахождении на улице в нетрезвом виде… Милиционер отвел руку с рацией от забрала, из-под бронежилета ловко выдернул коммуникатор и принялся заполнять графы протокола задержания, тыча в экран кончиком пальца.

– Посмотрим, кто тут у нас…

Ладонь Ивана прижали к сканеру. Результат патрульных не удовлетворил, они проделали это еще несколько раз.

– Опять сломался, – услышал он. – Не определяет.

– Это у тебя мозги сломались. Удостоверение проверь.

– Уже. Не подшитый он. И в карманах пусто, ключ от квартиры только. И это, командир, у нас тут огнестрельное, бок ему продырявили – несерьезно, слегка, но все-таки.

– О как. Чую, крупняк попался. – Подняв забрало и превратившись в молодого человека на пару лет старше Ивана, патрульный пообещал рации, что сокол скоро прилетит на базу с добычей в клювике. – Впервые вижу настоящего подпольщика. Парни, нам всем за этого блондинчика медали дадут. Грузите его.

Ивана швырнули на неудобное кресло из стали и пластика. У низкого потолка едва мерцала крохотная лампочка. Двери панцера с лязгом захлопнулись. Взревел мотор. Вонь пота и горячей смазки стала просто непереносимой. Его бы вывернуло еще раз, но в желудке уже было пусто.

Подпольщик?.. Мысли тяжело ворочались в голове. Какой еще подпольщик? Да, у обычных союзников и у персов тоже удостоверения личности – чипы – вшиты под кожу на запястье, но Иван ведь сын самого Владлена Жукова, министра иностранных дел. Он принадлежит к элите Союза Демократических Республик, у него удостоверение личности не под кожей, а в нагрудном кармане комбеза.

Неужели потерял?..

Глава 2

Гражданин великой страны

После финальных аккордов ансамбля балалаечников, под трезвон которых выплясывали девушки в кокошниках, Иван потуже затянул пояс кимоно.

Давид – его неизменный соперник – сделал то же самое.

– Давай, что ли? Покажем высший пилотаж?

Чуть пожав плечами – мол, почему бы и нет? – Жуков-младший кивнул.

Вместе они безупречно исполнили физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне Союза», проще говоря – ГТОС. И все это под новый хит «Славься в веках!», который вот уже неделю с утра до вечера крутили по радио во всех учреждениях, в кафе и просто на улицах. От бодрого ритма и искреннего текста о том, что Председатель с нами, Председатель знает, как сделать нас счастливыми, становилось светлее на душе, хотелось улыбаться и говорить соседям приятное.

Иван и Давид – верные сыны Героев Революции, и потому им позволили выступать перед собранием в Новом Кремле, в просторном зале с мраморными колоннами, портьерами из бархата и бронзовыми люстрами у высокого потолка. Здесь пахло ванилью. Говорят, это любимый аромат Председателя. Иван с умилением скользил взглядом по строгим костюмам и гладко выбритым лицам управителей страны. Прекрасные дамы в великолепных нарядах их сопровождали. Детишки спокойно стояли в сторонке, проникнувшись всеобщей торжественностью и даже не пытаясь носиться по залу наперегонки. Официанты в отглаженных брючках, белых рубашках, сюртуках, с галстуками-«бабочками» шмыгали тут и там, манипулируя подносами, заставленными бокалами с «Абрау-Дюрсо» и рюмками с «Пшеничной», а в придачу тарталетками, полными белужьей икры.

Где же Лали?

Отец ее, Гурген Аланович Бадоев, министр восстанавливаемых ресурсов, стоял в окружении замов, которых по именам и лицам запоминать было совершенно необязательно, ибо министр менял их чаще, чем носки. По этой, верно, причине на каждом из его помощников был особого цвета пиджак. Зам по авиационной промышленности носил небесно-голубую одежку, зам по автомобильному и тяжелому машиностроению – малиновую, металлург – серебристую, угольнопромышленник – соответственно угольно-черную. Больше всех не повезло заму по химической промышленности, он в своем оранжевом наряде смотрелся неизменно вычурно на всех сборищах – независимо от того, кто занимал этот пост.

– Гляди-ка, – Давид чуть толкнул Ивана локтем и указал глазами, – Бадоев желто-голубого отчитывает. Вот умора!

Низенький толстяк, отвечавший за электронную промышленность, преданно внимал министру, не имевшему привычки стесняться в выражениях. Как раз сейчас Бадоев, как всегда одетый во все белое, поминал мать зама, с которой он якобы имел оральную половую связь. Дамы, попавшие в радиус поражения голосовых связок Гургена Алановича, неуверенно хихикали, будто услышали пикантную шутку. Министр Бадоев – один из самых влиятельных людей Союза.

Мимо сцены, на которой Иван и Давид демонстрировали сейчас ката, промаршировал, чеканя шаг и бряцая орденами на кителе, министр обороны – генералиссимус Сердюк. За ним семенили адъютанты тоже весьма пенсионного возраста, живые еще только потому, что все органы им меняли раз пять, не меньше. Как-то отец обмолвился, что до Революции Сердюк был заведующим секцией в мебельном магазине, это, впрочем, ничуть не помешало ему возглавить войска Союза и дать отпор всем внешним и внутренним врагам… Бахнув дверью с буковкой «М», Сердюк скрылся от легких улыбок весьма упитанных министра внутренних дел и министра специального строительства и монтажных работ – Василия Ивановича и Ивана Васильевича соответственно. Их пухлые лоснящиеся лица никак не соответствовали образам умелых командиров армий, отражавших атаки интервентов во время Революции, но поверьте, именно так они отличились многие годы тому назад. В сражениях Иван Васильевич даже потерял ногу, а Василий Иванович едва не утонул в Днепре, к которому войскам Союза пришлось временно отступить, чтобы перегруппироваться и нанести сокрушительный удар.

– Давай, что ли? – Давид, раскрасневшийся, возбужденный, поправил кимоно на мускулистой груди. – По очереди десяток самых эффектных бросков. Чур не повторяться!

Пожав широкими плечами, Иван позволил швырнуть себя на татами.

Среди молодежи из Министерства энергетики, стоящей особняком, Лали тоже не было. Предыдущий глава всех электростанций и высоковольтных линий скончался пару месяцев назад, вместо него назначили выпускника МГУ, худого, чуть согнутого парня со взглядом человека, способного на все. Он был лысым как колено, над виском выделялось нечто вроде шрама, будто родную кожу там сняли, а взамен пересадили чужую, отличавшуюся по цвету. Вроде бы в прошлом он вел чуть ли не антисоюзную деятельность, и, глядя на команду его замов – по атомным станциям, гидроэнергетике и ветро-солнечному направлению, – таких же молодых и резких в движениях юнцов, Иван не удивился бы, окажись слухи правдой.