Ольга Барбанель - Иллюзии Страница 4

Я не выдержал и набросился на синеглазого, но кулак прошел сквозь воздух – его больше не было на столе, он стоял за моей спиной.

– Злость – это хорошо, а то ты как неживой.

– Оставь меня в покое!

– Скажи это своему отражению в зеркале! В разбитом зеркале! – тихий смех растворился в темноте. Я был на свалке совершенно один, злющий и растерянный.

Подсознание подсказывало, что не стоит даже пытаться как-то осмыслить происходящее, но мозг упрямо строил теории, выдавая одну версию за другой.

Скорее всего, я просто сумасшедший и закончу свою жизнь в психушке.

Я выбрался со свалки и пошел по улице к остановке. Был час пик, маршрутки чуть не лопались от обилия пассажиров, и дорога домой оказалась неприятной, зато давка отвлекла от невеселых мыслей. Когда тебя пытаются выдавить, словно пасту из тюбика, – думать не получается. Я устал, продрог, проголодался и, открывая дверь, сосредоточился на желании глотнуть чего-то горячего и перекусить.

Через пару минут чайник уютно засвистел, и я заварил себе полуфабрикат лапши, сделал кофе и устроился со всем этим перед компьютером. Нужно было продолжать поиски работы – брать деньги у мамы становилось все неприятнее. Я уже поел, когда звонок в дверь отвлек меня от путешествий по страницам интернета. Странно, ко мне гости приходят редко, а время позднее.

За дверью была только темнота. Я пожал плечами и вернулся на свое место. Возможно, мальчишки балуются. Но спокойствие из комнаты куда-то делось. Тени сгустились, зеркало в коридоре зловеще поблескивало, в кухне слышались тревожные шорохи. Я сопротивлялся наваждению, даже надел наушники, но почти сразу же снял – в них каждый звук казался громче в два раза. Появилось неуютное ощущение, что за спиной кто-то стоит. В конце концов мне это надоело, я вскочил, отшвырнув стул. Конечно, в комнате никого не было. На всякий случай пошел на кухню, убил парочку тараканов и, выходя, не стал выключать свет. Прошел по коридору, мельком глянув в разбитое зеркало, но осознал, что увидел, уже в комнате и ощутил, как медленно каждый волосок на теле становится дыбом. В квартире никого не было, но все же…

«Не смотри в него, – подсказывал внутренний голос. – Лучше спать иди, а утром все будет как всегда».

Каждый шаг давался с трудом.

На деревянных ногах я вернулся в коридор. Прихотливый узор трещин вился по стеклу, как паутина, и на секунду мне показалось, что эта паутина стремительно расползается по стене, полу, прямо к моим ногам. Я заглянул в зеркало. Секунду ничего не было понятно, а потом я отчетливо увидел его прямо за спиной.

Он положил мне руку на плечо, и я закричал, оборачиваясь.

– Нервничаешь? – синеглазый усмехнулся, глядя, как я вжимаюсь спиной в стенку.

Отвечать не хотелось, и я присел на пол под зеркалом, чтобы перевести дыхание. Синеглазый опустился на корточки, критически меня оглядывая.

– Не спросишь, как я попал к тебе?

– Звонок в дверь, – лаконично ответил я. Говорить вообще не хотелось.

– Не все так плохо, молодец!

Я сидел, уставившись в одну точку, и старался ни о чем не думать.

– Это не поможет, – сочувственно сказал синеглазый. – Слушай, а злобно ты зеркало приложил. Наверно, отстойно смотреть в него и видеть не свое лицо.

– Откуда ты знаешь? – поднял я глаза на него.

– Я много знаю о тебе.

Синеглазый устроился напротив меня, тоже прислонясь спиной к стене.

– С чего все началось? – спросил он тихо.

– Иди к черту.

– Так не должно было быть. С тобой не должно было происходить всего этого.

Против воли меня затянуло в омут воспоминаний, темный и глубокий. Всеми силами я старался не допускать туда свою память, боялся, что меня затянет эта черная глубокая вода, так, что никогда уже не смогу выплыть.

Раньше мы были счастливой семьей – мама, Игорь и я. Пока что-то сидящее глубоко во мне не проснулось и не разрушило все. Сначала, лет с десяти, – кошмары. Воспоминания о том, чего быть не могло, странные видения. Мама водила меня к врачам, отчим таскал по спортивным секциям – «в здоровом теле здоровый дух», вот его любимое изречение.

Это было еще терпимо.

Потом как-то утром я посмотрел в зеркало и не узнал себя. Там было чужое лицо. Тогда-то я и разбил свое первое зеркало. Дальше становилось только хуже – галлюцинации, припадки, агрессия. Игорь, который сначала хорошо ко мне относился, теперь не переносил. Каждый день начинался с разговоров о том, что меня нужно лечить, и предложений различных психиатрических лечебниц. Он был готов заплатить любые деньги, только бы избавиться от меня. Мама плакала, я злился, отчим орал. Этот ад продолжался до тех пор, пока я не ушел из дома в пятнадцать лет. Было легче, когда никто не видел моей агонии.

Кое-как я приспособился, перестал смотреть в зеркало и смирился с судьбой. Можно сказать, я стал фаталистом.

Но и это не было самым страшным.

Золотая змея

В полутемной каморке пахло чем-то затхлым. Глаза после бессонной ночи, проведенной за монитором, слезились, а дневной свет казался чем-то чужеродным, неправильным. Кто-нибудь там, выключите солнце.

– Эй, Артур! Забирай.

Коренастый мужик с лицом, напоминавшим картошку, на которой лопатой смеха ради вырезали физиономию, – мой начальник – протягивал небольшую пачку денег. Я пересчитал и сунул зарплату в карман. Во дворе водители пили кофе из пластиковых стаканчиков и обменивались впечатлениями за ночь. Выходя, я махнул им рукой.

Ночной диспетчер в такси – не ахти какая работа, но меня устраивала.

Ноги сами несли к остановке.

Я пристроился в уголке автобуса. От мерного покачивания и духоты голова затуманивалась и глаза закрывались сами собой.

Находясь в состоянии полудремы, я периодически заставлял себя открывать глаза, чтобы не заснуть окончательно и не пропустить свою остановку.

Рядом был поручень, и я наблюдал, как сменяются на нем руки. Вот мужская рука с толстыми красными пальцами; вот сухая, как куриная лапа, вся в венах рука старухи; изящная с наманикюренными ноготками; совсем юная с черными короткими ногтями и кольцом в виде черепа.

Я поймал себя на том, что почти сплю, а перед глазами покачивается золотая змея, вместо глаз – изумруды. Она изящно обвила женский палец. Какое оригинальное кольцо.

Змея с тихим шипением стала сползать с пальца, одновременно увеличиваясь в размере.

Я покрутил головой.

Мне не привыкать к странностям, чего стоит только каждое утро смотреть в зеркало и видеть не себя, а какого-то незнакомого парнишу, – но такого еще не было. Наверно, я таки уснул.

Змея уже достигла натурального размера и, поднимаясь по поручню, тянулась ко мне.

Это просто сон. Нужно проснуться.

Щеки коснулась холодная чешуя.

Я заорал и отпрянул, одновременно пытаясь оттолкнуть скользкое змеиное тело.

Люди за моей спиной, в которых я со всей силы врезался, протестующе закричали, кто-то ругался.

– Наркоман чертов, ты вообще обалдел?!

– Да что ты творишь, придурок!

– Идиот!

– Больной!

Поднялся невообразимый гвалт, автобус затормозил, и я выкатился через открывшуюся заднюю дверь, ощутив спиной чувствительный пинок.

Не помню, как оказался дома. Не помню, что было потом, помню только, что это было отвратительно. Змеи, тараканы, черви – довольно банально, как в фильмах про ведьм. Огонь, в котором я сгорал в различных вариациях, – уже интереснее. Вода – своеобразный опыт утонуть в собственном душе. Дальше пошли привидения, монстры и даже зомби – опять банально. Я быстро понял, что это плоды больного мозга, и, наверно, если бы мог – обратился бы к врачам, но только я не мог. Идя в одну сторону, я оказывался в другой, шел в парк, а приходил в себя за городом на трассе. Сколько раз рука тянулась к ножу, чтобы перерезать себе вены и покончить с этим? Сколько раз я взбирался на крыши, чтобы спрыгнуть? Один раз умереть лучше, чем делать это много раз подряд, да еще мучительно. Но вот что интересно – стоило мне решиться на самоубийство, как я снова обретал волю, и мое сознание не выделывало кульбиты.

– Ты не сделал этого тогда. Не покончил с собой.

Синеглазый ходил по комнате, хватая все, что попадалось под руку, а потом небрежно отбрасывая. В углу собралась уже порядочная куча.

– Может, зря, – я пожал плечами.

– Жалкое существо.

– Чего тебе надо?

– Хочу помочь.

– Слышал уже. Зачем?

– Ты вызываешь определенный интерес. Ты можешь пригодиться, если тебя подправить.

– Ты говоришь обо мне, как о вещи.

– Разве? Ну, может, и так. Слушай внимательно, Артур. Если тебе не хочется жить – я просто уйду, и поверь, твоя смерть не заставит себя ждать. Ты ходячий мертвец – тебя уже приговорили. Но, может, интереснее понять, что происходит с тобой и вокруг тебя, понять и сопротивляться.

– Что происходит? Я всего лишь психопат.

– Не будь тупее, чем кажешься.

– Может, и ты плод моего воображения.