Александр Тихонов - Исповедь Зверя Страница 4

— Стой, кто идёт?! — Вновь прокричал часовой.

— Я шаман. Иду к Болотному доктору. Пропустите.

— Шаман? — Солдат оглядел незнакомца.

С виду Зверев идеально подходил под описание сталкера-шамана, которые обычно одевались в чёрные балахоны с глубокими капюшонами.

— Товарищ капитан, тут человек. Говорит, что шаман.

— Шаман? — К мосту вышел седовласый мужчина лет пятидесяти.

Макс готов был поклясться, что когда-то этот вояка имел хорошее звание и работал в Москве или Киеве, а потом был разжалован и сослан в Зону.

— Лицо покажи, шаман. — Капитан усмехнулся. — Много вас таких здесь ходит. Все под шаманов косят…

Зверев знал, о чём говорит капитан. Сталкеров-шаманов так и прозвали потому, что они никогда не носили с собой оружия и тяжелой брони, помогли всем без исключения — и военные и сталкерам. Именно поэтому шаманов пропускали везде, и поэтому им так доверяли и сталкеры и бойцы «ВС».

Медленно, словно боясь сдвинуться с места, Макс скинул с головы капюшон, и все обитатели блокпоста увидели ссадины, оставшиеся на правой скуле после падения на бетонный пол в бункере Сидоровича.

— Где отвесили? — Командир блокпоста внимательно поглядел на собеседника.

— Ваши. — Зверев махнул в сторону деревни, стараясь, чтобы голос звучал как можно более тихо. — Колонна ваша у деревни встретилась. Видите ли, дорогу я не там переходил…

— Эти могли. — Капитан развел руки, показывая, чтобы сталкер продемонстрировал, что он носит под балахоном. Никакой тяжелой брони, конечно, обнаружено не было.

— Шемшук, пропусти убогого. — Наконец смилостивился капитан.

Боец кивнул, и указал Звереву под мост. Охота продолжалась…

Семь минут он бежал параллельно дороге, стараясь нагнать Свободовца, а когда засёк — не поверил своим глазам. По другую сторону асфальтового полотна медленно двигался кровосос — ещё один претендент на его добычу.

Нет, ему Макс отдавать свой завтрак не собирался. Не для этого он шел на блокпост, куда командир колонны вполне мог сообщить о потасовке в лесу. Это было дело принципа…

Кровосос не спешил атаковать. Как и Зверев, он ждал подходящего случая.

Случай представился, когда Свободовец остановился перед распростёртой посреди дороги аномалий. Выбор у него был невелик — свернуть вправо, и обойти «жарку», или повторить подобный манёвр, повернув влево.

Зверь и кровосос напряглись. Теперь и мутант заметил человека. Злобно сверкая глазами, они ждали, какое действие предпримет человек в экзоскелете…

Свободовец шагнул вправо, и тут же в спину ему вцепились мощные лапы мутанта. Чудовище швырнуло жертву на траву, но вдруг остановилось.

— Эй, братишка! — Окрик Зверя заставил мутанта обернуться.

Существо в балахоне стояло сейчас перед ним, без страха глядя нависающие до земли щупальца. Это не был человек. Кровосос понял это, как только заметил странного хищника.

Мутант несколько секунд смотрел на Зверя, а Зверь смотрел на мутанта — глаза в глаза.

Два хищника встретились, и каждый хотел забрать добычу себе. Кровосос оскалился, обнажая кривые, желтые зубы. Оскалился и Зверев, убрав с головы капюшон.

Вновь тяжелый, испепеляющий взгляд — глаза в глаза. Один из них должен был сдаться, понять, что слабее и уйти. Первым сдался кровосос. Он взревел, ударил человека в экзоскелете и перешел в режим «стелс». Испугался. Запаниковал. Чисто человеческие чувств проявились в этом существе. Невидимый человеческому глазу, кровосос бежал прочь, а Зверь неотрывно следил за ним, пока мутант не скрылся из виду.

— Спасибо тебе, сталкер. — Свободовец вскочил на ноги, словно только что не ощутил сильнейший удар. — Меня зовут Батрак, а тебя?

— Макс. — Отозвался Зверев.

— Макс. Прямо как одного парня из нашего клана. Того тоже зовут Макс… — Сталкер стянул с головы шлем.

Только теперь Зверев увидел его лицо — широкое, загорелое, с трехдневной щетиной и маленькими, серыми глазками. Макс не знал этого сталкера, никогда раньше его не видел, но что-то во взгляде жертвы напоминало Звереву его самого, когда адепты греха спасли ему жизнь…

Свободовец сейчас думает, что его спасли, и не подозревает, какая участь ему уготована, прямо как Макс год тому назад… Нет, этого человека он есть не станет. Просто не сможет оборвать уже данную ему надежду. Просто… Просто в Звереве ещё не умер человек, способный сострадать…

Он найдёт другую жертву, другого бедолагу, который отдаст жизнь, чтобы напоить своей кровью его холодеющее тело.

Макс пригляделся, и увидел идущего вдоль насыпи одиночку — стакера в камуфлированной куртке, с обрезом двустволки в руках. Вот кто был его ужином.

— Мне пора. — Прохрипел Макс, глядя на удаляющегося одиночку. — Завтрак стынет.

— В бар? — Батрак воодушевился. — Так я как раз туда иду. Можем через Милитари рвануть. Там тебя примут как родного.

— Я же сказал, завтрак стынет. — Зверев развернулся, и пошел вслед за новой жертвой.

Сегодня он планировал устроить себе маленький праздник…

Макс сам не понимал, почему пожалел этого странного Свободовца, когда была возможность убить его. Инстинкты? Может быть он на уровне звериного чутья понял, что лучше пойти за новичком, чем сцепиться с опытным ходоком? Зверев сам хотел бы в это верить…

Кусок мяса, называемый человеком, оказался проворным. Новичок передвигался на редкость быстро, и Макс даже подумывал отказаться от преследования, но когда парень остановился на привал, решил, что время пришло.

Редко, очень редко человек решается признать свои ошибки, но сейчас была как раз та ситуация. Зверев ошибся. Не прислушался, не принюхался, а просто кинулся на сидящего у костра человека. Кинулся, и рухнул на траву, получив прикладом «М16» в лицо. Только теперь он понял, что и одиночка, так легко выслеженный им, и этот костёр — всё было сделано специально. Охотники устроили ему ловушку, и он попался. Попался, как будто раньше не обходил такие засады. Но теперь уже было не важно, почему он попался. Важно было выбраться.

— Стой, сука, убью! — Охотник, ударивший Макса, вскинул винтовку и выстрелил.

Фонтанчик земли взвился у ног Зверева.

— Я говорил, что это мутант. — Сидевший у костра сталкер встал за спиной хищника с обрезом наизготовку.

Очень грамотно. Охотники расположились так, чтобы в случае чего не попасть друг к другу на линию огня. Очень грамотно…

— Излом! — Охотник шагнул к костру. — Ты излом?

— Я человек.

— Снимай с себя тряпьё!

— Я шаман. — Попытался образумить охотников Зверев, но всё было бесполезно.

Как чиновник, попавшийся на взятке, он понимал, что теперь мало что зависит от сказанного. Слова больше не играли роли. Не важно, что он говорил. Важно, как было истолковано его поведение.

— Скидывай тряпьё! — Стоящий за спиной Зверя охотник ткнул ему между лопаток дулом обреза.

Напрасно. Всё они делали как по нотам, но вот то, что произошло сейчас, было их роковой ошибкой. Если бы ни этот тычок под ребра, приведший к смещению траектории ствола, всё было бы по прежнему. Макс немного согнул ноги в коленях, и подпрыгнул, делая сальто назад. Рявкнул выстрел, но явно позже. Уйдя с линии огня, он гарантированно подставлял под жакан сталкера со штурмовой винтовкой.

Так и случилось. Ещё до того, как Зверев приземлился на землю за спиной охотника с обрезом, второй рухнул как подкошенный. Сразивший напарника сталкер охнул, попытался обернуться, но Макс отработанным движением крутанул его шею вправо.

Всё было кончено через минуту после начала. Если сюда направлялись другие охотники, то они, скорее всего сочли своих соратников победителями. Пусть думают так и дальше.

Зверь не собирался выяснять, сколько ещё охотников устроили на него облаву, и придут к месту боя. Он бежал, параллельно основной дороге, чувствуя, как приближаются преследователи. А затем лес закончился. Макс оказался перед разрушенным домом, в котором когда-то обитал легендарный Лис…

Родился он ещё в те замечательные годы, когда все жители восточной Европ звались советскими гражданами. Тогда его отца вместе с семьёй отправили из закрытого городка в не менее засекреченный Чернобыль. Здесь отец Романа Костюкова и работал до первой катастрофы. А потом была эвакуация, и тот, кого сейчас зовут Батрак, оказался в центральной России. Родителей он больше не видел. Кто-то говорил, что и отец и мать погибли на станции в первые секунды после выброса радиации, а кто-то, что уже потом, в больнице. Он же всегда верил, что они живы. Эта детская, наивная надежда была для него всем. Он учился, работал, и знал, что однажды вернётся.

В двухтысячном он получил-таки Украинское гражданство, поселился недалеко от зоны и занялся изучением так называемого Рыжего, или же Ржавого леса. Потом была вторая катастрофа, и Роман Костюков стал Батраком…