Леонид Кудрявцев - Мир ведьмаков Страница 4

— Я с утра подстрелил ему пару ушастиков. До завтра будет сыт. Потом я его на кормежку выведу. Вокруг города в подвалах всякой живности должно много встречаться.

— Шестилап, говоришь?

— Он самый.

Охранник повернулся к гигантскому коту, заглянул ему в глаза, спросил:

— Мяса хочешь?

И замер, словно во что-то вслушиваясь. Потом удовлетворенно хмыкнул и, резко повернувшись на каблуках, неторопливо пошел к баррикаде. Сделав пару шагов, он бросил через плечо:

— Можете войти в город. Законы стандартные, оружием без нужды не размахивай. И вообще, советую вести себя разумно. Обратил внимание на тех, кто думал, будто вокруг одни лохи? Места там еще много, а веревки город не пожалеет.

— Видел и все понял, — сказал Ларион.

Так оно и было. Меньше всего ему хотелось неприятностей. Вот выпить немного да уснуть на кровати и в безопасности — сильно и даже очень сильно.

— Умница, — сообщил охранник.

Из-за баррикады вышли еще двое, годами постарше. Один из них вернул товарищу взятый на хранение автомат. Тот повесил его на плечо и приглашающее махнул рукой. Заходи, мол, гостем будешь.

Федоров, так и не сев больше в седло, взял Шестилапа под уздцы и двинулся к проходу в баррикаде. До него оставалось не боле пары шагов, когда обыскивавший его охранник сказал:

— Да, кстати, за вход в город положена плата. Вклад в общее благосостояние.

— Что именно? — спросил Ларион.

Он тут же остановился, почувствовал, как кот тихо ткнулся ему в спину носом. Дескать, не бойся. Если что, я тоже наготове.

— Обычно мы берем что-нибудь ценное. Но, судя по тому, что я видел, все твое имущество — инструмент для починки. А какой настоящий мастер отдаст хотя бы одну свою железяку?

— Значит, какой вывод?

— Сразу отсюда отправишься к мэру Жукову, сообщишь о желании в виде платы за возможность у нас остановиться что-нибудь починить. Найдется работа, там ее много. Учти: обмануть никого не удастся. Народу здесь мало и всем все известно.

— Это понятно, — сказал Ларион. — Не совсем ясно с платой.

— Да? А что с ней не так?

Ему это показалось или в голосе собеседника послышалась некая агрессия? Не очень это хорошо, конечно.

— Я еще не вошел в ваш город — значит, взимать ее пока не за что?

— Ну да.

— Хотелось бы узнать о ней поподробнее. Сколько времени, хотя бы примерно, я должен отработать? Насколько трудная починка потребуется?

— Не боись. Солдат ребенка не обидит.

— А все-таки… — гнул свое Ларион.

Честно говоря, плата его интересовала не очень. Он знал, что является хорошим мастером, а хорошего мастера сильно зажимать никто не будет. Себе дороже. Не ровен час пройдет слух — и чини потом всякую технику сам, руками, растущими не из того места. Много начинишь? И склады, оставшиеся нетронутыми во время нашествия, благо оно было и в самом деле всего один день, после которого от рода человеческого остались жалкие остатки, они ведь не бездонные. Да, на десять лет основного хватило, и еще есть, но чем дальше, тем все более ценными будут становиться люди, умеющие что-то починить, приладить, собрать. Ссориться с ними не один разумный мэр не станет. Значит, насчет платы его не надуют. Попытаются, конечно, припахать по полной, но, если он скажет «нет» — настаивать не станут. Да и обрез при нем оставили. Значит, это не из тех городов, где могут посадить на цепь и превратить в раба.

Заартачился Ларион по другому поводу. Не понравилось ему как тот, с кем он сейчас разговаривал, смотрел на Шестилапа. Будто знал, что такой зверь может говорить, словно в этом был почти уверен. Откуда? И вообще, не слишком ли тот уверенно держится для обычного охранника баррикады? Да и другие охранники (теперь, подойдя поближе, Ларион и их увидел) смотрели на его собеседника не как на товарища, а так, словно он был начальником. Кто он?

Федоров так прямо и спросил:

— Ты кто вообще? С кем я разговариваю?

— Что-то ты слишком быстро сообразил этот вопрос задать. Не слишком ли для ремонтника?

— Не слишком. Нарвешься в одном-другом городе на полных уродов — сразу научишься.

— Логично, вообще-то. Только уроды разговаривать не приучены. Взяли тебя на мушку — и вот ты уже никуда не денешься. Не так ли?

— Так.

— Ну а раз так, кончай заниматься мозгоклюйством. Заходи, ты нам нужен: у нас водяной насос, который воду из скважины качает, барахлит. Не нравится мне это, и даже очень. Посмотришь его, подшаманишь и — гуляй, казак. По рукам?

— А ты, значит…

— Нет, я не мэр, я его помощник, Анатолий Щербак.

— Чего же сразу, Анатолий, не объявился? Зачем к мэру посылал?

— Не слишком ли ты любопытен, паря? Давай, проходи. Не хочешь — мотай на все четыре стороны. Не держим. Однако гарантирую: дня два-три будешь ночевать в чистом поле. Если, конечно, не надумаешь сунуться прямиком в столицу. Только там сейчас не очень весело. Я бы сказал, даже мрачно. Там две орды сразу гуляют, красиво и весело.

— Понятно, — сказал Ларион.

— Выбирай. У меня мало времени.

Ехидный ответ насчет времени так и просился на язык, но Федоров его придержал. Слишком затягивать этот разговор было не в его интересах.

— Насос, говоришь? — переспросил он.

— Да, он самый. И на этом — все. Обещаю. Дальше будешь работать за плату. К мэру теперь, раз такой догадливый, можешь не заходить.

— Добро.

Он прошел через баррикаду, мимоходом отметив, как слегка расслабились ее охранники, и, буквально чувствуя спиной слишком внимательный взгляд помощника мэра, двинулся по улице. Сзади, ступая почти бесшумно, двигался Шестилап. Впереди Лариона ждала работа, а к вечеру — отдых. Он знал: здесь должны варить пиво. И если качают воду из-под земли, из скважины, оно, можно поспорить, окажется неплохим. И вообще, может быть, ничего плохого здесь не произойдет, даже, может, его нехорошие предчувствия не оправдаются? Не каждый раз им сбываться, не каждый.

Вот только с каких это фиников его на входе в город встретил не обычный охранник, а второй по значению в нем человек? Совпадение? Возможно, вполне возможно. Почему он тогда сразу не представился? Это было бы логично. Впрочем, в любом случае, время все покажет. Оно, как говорят ирландцы, самый честный парень.

С насосом все оказалось не то чтобы плохо. С ним было странно.

Нет, то, что агрегат кто-то пытался чинить, было понятно чуть ли не с первого взгляда, стоило только заглянуть внутрь. Причем сказать, что этот неведомый ремонтник совсем ничего не умел, язык не поворачивался. Незнакомец и разобрал где надо так, что обошелся без зубила или кувалды, и все, что запихнул внутрь, было изготовлено вполне себе на уровне. Вот только сообразить как все эти мелкие и, на первый взгляд, соединенные совершено без смысла детальки двигаются да при этом еще и качают воду, оказалось совсем не просто. Кроме того, Ларион никак не мог отделаться от чувства, что сделано это устройство по какому-то совершенно не человеческому принципу. И, понимая это, он даже не стал его разбирать. Просто осторожно тыкал отверткой в одну деталь, потом в другую, смотрел, как они передвигаются, что двигают при этом, пытался прикинуть, к чему это приведет. Не помогло.

Тогда он вернул на место все, что перед этим снял и еще раз убедился, что насос качает. Плохо, медленно, но качает.

Загадка, можно сказать, неразрешимая. Или он рано сдался?

Почесав в затылке, Ларион слегка отодвинулся от насоса и пробормотал:

— И кто же его ремонтировал? Поглядеть бы хоть одним глазком.

— Интересно, да?

Спросил это мальчонка лет девяти-десяти, этакий типичный нахаленок, приставленный к нему ушлым Щербаком якобы для помощи — инструмент подать, подержать какую-нибудь деталюшку. На самом деле, конечно, пацан выполнял при нем еще и роль соглядатая. Обижаться за это не стоило. Мало ли кто и с какими намереньями бродит от города к городу? Известная осторожность тут просто необходима.

— Очень, — с чувством сказал Федоров. — Задать бы этому мастеру пару вопросов.

— Неприятных?

— Почему неприятных? — совершенно искренне удивился Ларион. — Любопытно мне посмотреть на того, кто так думает. Просто посмотреть.

Тут он наконец встретился с мальчишкой взглядом и смущенно кашлянул.

Ну да, конечно. Где были его глаза и почему он сразу не догадался?

Они помолчали.

Потом Федоров спросил:

— Как зовут?

— Солон, — с достоинством ответил юный мастер. — Солон Коноров.

Ларион откашлялся снова. На этот раз, чтобы скрыть улыбку.

— Отец давал имя?

— Мама. Отца нет. Его ведьмы съели, давно уже, лет пять назад.

— Солон… Гм. Умная она у тебя, стало быть, мать твоя?

— До пришествия была учительницей истории.

— Понятно. А чинить где научился? Кто научил?

— Сам. Мне мама выменяла у торговцев пару дорогих книжек. «Что как устроено» одна называется, а другая, более ценная, — «Справочник юного выдумщика». Я хотел «Учебник слесаря-ремонтника». Да как же его достанешь сейчас? Дорого стоит. У одного торговца был, мэр за него предлагал два автомата и ведро патронов. Тот только посмеялся. Так и унес книгу. Продал, наверное, в каком-нибудь другом городе.