Максим Парамохин - Две грани нейробука (СИ) Страница 4

Шинвин работал в крупной туристической фирме, создававшей виртуальные модели природных достопримечательностей.

— Вроде все, — друг снова пожал плечами. — По крайней мере, те, кто был там реально, говорят, что ощущения неотличимые.

— Вот видишь, — воодушевился Джантор. — Не должно быть никакого предела или барьера. Все можно воспроизвести в точности.

С минуту Шинвин сидел, наморщив лоб, потом вздохнул.

— Я не знаю. Но, видимо, что-то есть. Сам чувствуешь.

Джантор чувствовал. Чувствовал тайну там, где никакой тайны, по идее, быть не должно. Он до двух часов ночи искал на форумах экстремальщиков и в научных журналах. Но если проблему признавали многие, исследований и публикаций по теме практически нет.

Что еще больше удивляло. Как правило, всякий необычный и непонятный эффект сразу становился объектом исследований, призванных его разъяснить. А тут известная не один десяток лет загадка, и никто ее не изучает.

На следующий день остался работать дома. Не считая понедельника, он вообще ездил в институт редко. Нейробук обеспечивал его как необходимым инструментарием для работы, так и каналом для обсуждения любых вопросов. Причем каналом гораздо более удобным и функциональным, чем личная встреча, поскольку можно легко обмениваться графиками, чертежами, схемами, зачастую более информативными, чем долгие словесные объяснения. А потому в ФИОМСе львиная доля делового общения строилась через вживленный компьютер даже в тех случаях, когда люди сидели в соседних кабинетах.

На виртуальных моделях создаваемая лабораторией Брэмино программа показывала хорошие результаты, и после обеда Джантор отправился на практические испытания. Выбрал баскетбольную площадку, нейробук рассчитал траекторию броска, сокращение мышц, сенсомоторную сигнатуру. Сперва получалось не очень, однако после найденных экспериментально поправочных коэффициентов дело пошло. Забросив с десяти метров дюжину мячей подряд, он обнаружил, что все вокруг смотрят только на него.

— Ну ты даешь, — подскочил к Джантору Стейзи, знакомый из института генной инженерии. — Никогда такого не видел. Долго тренировался?

Двухметровый парень сам очень любил баскетбол, в студенческие годы играл за университетскую команду, да и сейчас участвовал в местных соревнованиях.

— Когда наша работа закончится, все так смогут, — Джантор кратко объяснил суть проекта «Идеальное движение» и работы их лаборатории.

— Круто, — восхитился Стейзи. — А сейчас не дашь программку? А то мы уже три матча подряд продули, хочу отыграться.

— Могу, конечно. Только, боюсь, игра получится не совсем честной.

— В принципе, да, — со вздохом кивнул приятель.

Все вокруг уже вернулись к тренировкам, лишь высокая загорелая девушка, стоявшая совсем рядом, смотрела на них.

— Ох, извините, — Стейзи хлопнул себя по лбу. — Знакомьтесь. Веранта, перешла в нашу лабораторию две недели назад. Джантор, из Института нейротехнологий, все время ищет места, где можно свернуть себе шею. Кстати, как у тебя выходные? Есть что-нибудь новенькое, экстремальное?

— Ага. Прыжок с пяти тысяч метров без парашюта. Высший экстрим.

У них отвисли челюсти.

— Ты серьезно? — спросил ошеломленный Стейзи.

— Абсолютно. Эвандор неаккуратно уложил парашют, который, соответственно, не раскрылся.

— И он… — Веранта не договорила, закрыв руками рот.

— С ним все в порядке, — успокоил Джантор. — Почти. Я успел догнать, приземлялись на одном куполе. Жестковатая вышла посадочка, но оба живы. Остальное излечимо. Если интересно — есть нейроклипы.

— Конечно интересно, — сразу оживился Стейзи.

Они устроились за столиком в ближайшем кафе, Джантор переслал им записи. Как и на других, прыжки произвели должное впечатление.

— Просто потрясающе, — выдохнула Веранта, закончил последний клип.

— Да уж, — кивнул Стейзи, — у вас там в небе классно. Аж самому хочется с вами увязаться. Только вот парашюты ваши смущают.

— Парашюты у нас надежные. За последние семь лет ни одного летального исхода. Просто Эвандор малость легкомысленно относится к их укладке. Да и то приземлились живыми.

— И все равно, — помолчав с полминуты, Стейзи мотнул головой. — Для начала выберу что попроще. На волнах покататься. Возьмете с собой? — спросил он Веранту.

— Конечно, — улыбнулась девушка.

— Ты серфингистка, или на водных лыжах? — последняя мысль напомнила Джантору о собственной идее зацепиться за самолет.

— Серфинг. В эти выходные катались в Калифорнии. Волна там была отличная, по три-четыре метра. Хотя, конечно, для ваших высот это мелочь. Тебя вряд ли впечатлит.

— Ну почему же. Наоборот, я всегда рад новым ощущениям. Так что если у тебя есть нейроклипы…

— Да, да, — поддержал Стейзи, — нам обоим интересно.

Джантор загрузил в нейробук три клипа, запустил первый. И оказался за тысячи километров от Остина. Яркое солнце над головой, свежий ветер, соленые брызги в лицо. И волна. Мощная, стремительная, переменчивая, будто живая. Каждую секунду она пыталась опрокинуть, сбить с ног человека, бросившего вызов чуждой стихии. Стена сине-зеленой воды неслась следом, вдвое выше человеческого роста пенящийся гребень буквально накрывал, захлестывал с головой, грозя окончательно поглотить. Но каким-то чудом доска летела на долю секунды, на несколько сантиметров впереди бушующей стихии.

— Здорово, — сказал он, посмотрев все три.

— И не говори. Словно сам на волнах покатался, — сказал, улыбаясь, Стейзи.

Последнее замечание приятеля вернуло мысли Джантора к старой проблеме.

— А ты сама свои клипы потом запускаешь? — спросил он девушку.

— Конечно. На море ведь не каждый день выберешься. А тут практически то же самое.

— И как, насколько удается передать впечатления?

— Ну ты же сам чувствовал, — толкнул его в бок Стейзи. — И ветер, и волны, и солнце. Все классно.

— Да я не спорю, просто… — Джантор посмотрел на Веранту. — У тебя не возникает ощущения, будто чего-то не хватает? Как бы теряется, или типа того.

Минуты две она молча думала.

— Вроде нет. С нейроклипами я заранее знаю, что будет дальше, если ты это имеешь в виду. Нет? Тогда я не знаю. А разве у тебя по-другому? Все же здорово. Такой полет, скорость, ветер. Эти ваши сальто и вращения, просто голова кругом.

— Есть такое, я не спорю. Только все равно создается ощущение, будто чего-то не хватает. Пропадает, и все тут.

— А что хоть теряется? — спросил Стейзи. — Какое ощущение?

— Да я и сам не могу точно сформулировать.

— Это усложняет задачу.

Они с полчаса обсуждали проблему, правда, без особого успеха, пока нейробук не напомнил Джантору, что приближается время тренировки.

Спорт был неотъемлемой частью жизни любого фиомсянина. Ежедневные полчаса бега для развития выносливости, полчаса со штангой для силы, и час игровые виды, развивавшие ловкость, реакцию, координацию.

У Джантора по расписанию сегодня футбол. Среди немногочисленных зрителей заметил Эвандора. Сломанную ногу обхватывал механический каркас с искусственными мускулами, надежно фиксируя кость и поволяя ходить. Но не играть, а потому выглядел приятель мрачно.

Из стандартной игровой пятерки больше всего он любил как раз футбол. Эвандору нравилась контактная силовая борьба, на футбольных и хоккейных матчах он играл с огнем в глазах. В то время как бейсбол и теннис чуть ли не вызывали уныние.

После игры в Веббервиль они поехали вместе.

— Как нога?

— Неделю с этой штукой ходить, — Эвандор поморщился, — и еще две без активного спорта. Ты как, уже думал над полетами зацепом?

— Нет, я тут ломаю голову над проблемой потерянных ощущений. Ведь нейробук может записывать и воспроизводить сигнатуры с высокой точностью, а в нейроклипах что-то пропадает.

— Пусть сами прыгают, — скривился Эвандор.

Подобно инструкциям, нейроклипы вызывали у него малопонятное отторжение. Они подъехали к дому Джантора, приятель хотел забрать свой парашют. Когда вылезли из машины, навстречу с громким лаем кинулся Роби.

Эвандора песик с самого начала невзлюбил. Да и вообще, как заметил Джантор, животные относились к другу с явной неприязнью. Он, в свою очередь, не любил домашних питомцев и их хозяев, а потому единственный из всех знакомых практически не заглядывал в гости, приходя лишь по делу.

— Что разгавкался, мерзкая псина, — Эвандор подобрал мелкий камушек и замахнулся.

— Не горячись, — Джантор ухватил приятеля за руку, мешая бросить. — Ну лает и лает, не обращай внимания. А вообще он веселый.

— Ага, веселый. Злобный он. А ну брысь, — Эвандор взмахнул руками и резко дернулся корпусом в сторону Роби, будто хотел напасть.

Разумеется, с переломом такое не удастся, но песик в подобные тонкости не вникал, и кинулся наутек.