Время воина - Валерий Михайлович Гуминский Страница 4

Демон оскалился в улыбке и пошевелил огромными плечами.

— Странный какой-то у тебя дружок, — недоверчиво произнес Борецкий, разглядывая Ульмаха. — Бухарец, что ли?

— Угадал. Союзники узнали о нападении на моих женщин и прислали помощь. Имя, атаман, и я отпущу тебя. Сможешь скрыться от Меньшиковых — твое счастье. Впрочем, я повторяюсь.

— Я не знаю имени заказчика, только посредника. Мы встречались в Новохолмогорске два месяца назад, — Борецкий провел ладонью по щетинистой щеке. — Я со своими людьми приехал в город, чтобы сбыть намытое золото. Обычно мы останавливаемся в гостинице «Двинская», она самая лучшая. И в тот раз туда же заселились.

— Кто скупает у вас золото?

— Англичанин какой-то. Называет себя Арчибальдом. Врал, наверное.

— Может, и не врал, — усмехнулся Никита. — Если он англичанин, значит, приплыл на иностранном судне.

— «Сьюзен», — сказал атаман. — Обычный контейнеровоз. Приходит в Новохолмогорск раз в полгода. К назначенному времени мои люди свозят намытое на Вычегде золото со всех приисков, и я лично езжу в порт для его продажи.

— Ты приехал в Новохолмогорск и сдал золото, — подсказал ему Никита. — Или нет?

— Конечно, сдал. Но Арчибальд в тот раз привел с собой какого-то странного типа. Рыжеватый, морда наглая, по-русски хорошо говорит. Да, может, и был русский. Назвался Петром. Сказал, что для меня есть одно серьезное дело, на котором я могу очень хорошо поднять свое благосостояние.

— Англичанин присутствовал на ваших переговорах?

— Один раз, во время знакомства. Потом этот Петр приходил один. Пришлось с ним очень много разговаривать. У меня появилось подозрение, что он прощупывал мои намерения, что я из себя представляю, серьезно ли я веду свои дела. И только потом раскрылся. Оказывается, его хозяин хотел дать мне контракт. Очень деликатное и опасное дело. Ну, в этом ничего странного нет. Тайные Дворы всегда выполняют подобные заказы…

— Заказ был на ликвидацию? — Никита посмотрел на тревожно шевельнувшегося наемника, спавшего за столом.

— Да. Только Петр чего-то ждал, и на мои требования не отвечал. Я уже решил отказаться от контракта, но сразу же, как заикнулся об этом, получил фотографии и имена клиентов. Точнее, клиенток… Это были ваши жены, сударь.

— И ты все равно взялся исполнить заказ? Не просчитав последствия?

— А почему нет? — Борецкий не стал отводить взгляд. — За это дело мне обещали переправить семью за границу, дать подданство.

— Чье подданство?

— Как вариант — британское. Я бы не отказался от паспорта венецианского княжества.

— Надоело по лесам скитаться? — мрачно усмехнулся Никита.

— Врать не буду, надоело, — кивнул атаман. — Если мои предки еще как-то надеялись на императорское прощение, то уже отец прямо говорил: Новгородская республика давно умерла, и нет смысла сидеть возле трупа. Русь давно переварила идею вечевого правления и отрыгнула ее безболезненно. Он и начал искать выходы на иностранцев. Идея с золотишком тоже его. Ну и Авиновы подсуетились, тоже решили накопить капиталец.

— Когда ваш Тайный Двор начал работать с Бельскими?

— Лет десять назад, — чуть подумав, как будто вспоминая, ответил Борецкий. — Но я с ними не контактировал особо. Авиновы — те охотно брали контракты на устранение неугодных князьям людей. В Устюге об их связях знали многие, поэтому старались особо Бельских не злить. Я взял на себя хлопоты по переправке золота за границу…

Один из спящих всхрапнул как застоявшаяся лошадь и дернулся во сне. Скоро наемники начнут просыпаться, надо бы успеть допросить Борецкого. Впрочем, еще один сеанс сна им не повредит.

— Имя и фамилия посредника, с которым ты контактировал, — потребовал Никита.

— Ефим Гольц. Он представился дворянином, эмиссаром одного важного аристократа из Петербурга.

— Где Петербург, а где — Новохолмогорск, — не поверил волхв. — Что ему делать в северном порту за тысячи километров от столицы? Может, он поверенный Бельских?

— Нет. Этого человека я нигде больше, как в Новохолмогорске не встречал. Даже в Устюге не видел.

— Что еще можешь сказать про него?

— Хитрый, осторожный, — атаман зыркнул на заворочавшихся помощников. — на контакт идет только после тщательной проверки человека, с которым собирается договариваться. У него есть двое помощников. Они вроде чистильщиков, отсекают наружное наблюдение, и, если надо — ликвидируют. Я же хотел проследить за Гольцем, но ничего не получилось. Скорее всего, применил магический отвод, а его люди увели моих куда-то на другой конец города. Странный тип, по-моему мнению.

— Хитришь, атаман, — покачал головой Никита. — Вроде честно рассказал, имя посредника открыл, а вот не верится мне, что ты не знаешь, кто стоит за спиной Гольца. Бельские в этой цепочке уже засвечены, поэтому так легко и сдал их.

— Вы, господин Назаров, обещали мне жизнь, и я сдержал свое слово, — голос Борецкого обрел уверенность. — Не в моих интересах обманывать такого сильного Иерарха, потому что знаю, что расплата будет жестокой. Я не контактировал с высокородными, а Гольц не называл при мне ни одного знакомого имени. Он вообще ничего лишнего не говорил.

— Я могу его найти в Новохолмогорске? — Никита не стал обращать внимание на странную обмолвку насчет Иерарха.

— Когда он узнает, что золото с Вычегды больше не придет — думаю, сразу же свернет свою деятельность.

— Хозяин, я ему не верю, — гулко пробасил Ульмах. — Его душа черна, а мысли извилисты как след змеи на песке.

Борецкий покосился на демона, но предпочел промолчать. Никита же поднял руку, призывая Ульмаха не вмешиваться в разговор. Какая у атамана потайников душа, он и сам догадывался. Размышляя о правдивости его рассказа, волхв пришел к мысли, что Борецкого самого использовали втемную. Никто из столичных князей, если они участвовали в преступной финансовой схеме, не будет светиться так топорно. Шереметевы, несомненно, находятся в тени, и их участие подтверждается лишь по косвенным данным: по князьям Бельским, уже грубо подставившихся под карающую длань императора.

А если Иван Бельский и вовсе в разнос пошел, и его причастность к покушению будет доказана — посыплется вся цепочка, и даже Шереметевым не поздоровится. Нет, к покушению приложили руку иные люди. Ордо Маллеус? А почему бы и нет? Выжившие после чистки члены папской магической организации вполне себе могли затаиться до поры до времени, и выждав момент, нанесли удар. Значит, Гольц — вовсе не русский дворянин, а зарубежный эмиссар. Как там Луиджи Гросси, кстати? Не забыл, кому обязан своим взлетом в карьере?

— Я больше ничего не знаю, — осторожно пошевелился Борецкий и как будто невзначай толкнул спящего за столом наемника.

— Даже не вздумай, — предупредил Никита, «распутывая» пальцами очередной скрипт, после которого Борецкий оплыл на топчане и крепко заснул. Встав с чурбака, он кивнул