Белый князь #Бояръ-Анимэ - Михаил Ежов Страница 4

— Само собой, — охотно кивнул граф. — Куда им поколебать империю, если на троне помазанник божий?

Он тоже знал правила игры — иначе не поднялся бы так высоко и не задержался бы на должности. А Головин занимал пост вот уже двенадцать лет. И никакие акции, как называли покушения эсеры, не могли свести его в могилу. Он пережил их не один десяток — куда больше, чем досталось на мою долю. Пока, во всяком случае.

— Не хочу вас отвлекать, Степан Кузьмич, — сказал я, доставая из-за пазухи сложенные пополам документы и протягивая их начальнику отделения. — Вот предписания по поводу мер безопасности, которые надлежит принять к приезду в первопрестольную Его Величества. Здесь всё подробно изложено. Средства выделены и переведены на счёт вашего департамента.

— Как же, как же, получили, Константин Юрьевич, — кивнул Головин. — Ещё вчера. Премного благодарен. Расщедрилось казначейство в этот раз, ничего не скажешь.

— Я на вас полагаюсь. Меня на торжествах не будет, ибо имею особое поручение касательно главного помощника предводителя революционного движения.

— Ворона? — спросил граф.

— Его самого. Получены агентурные сведения о его местонахождении, так что готовится операция по устранению.

— Прямо сразу? Живым взять не хотите?

— Живым он не дастся. Но если повезёт, то, конечно, арестуем. Главное — есть информация, что он везёт списки завербованных армейских офицеров. Вот их нам и нужно изъять. Задача сложная, требующая моего непосредственного контроля.

— Понимаю, — кивнул Головин.

Он был доволен, что меня в Москве во время высочайшего визита не будет: сможет показать себя царю во всей красе.

— Так что вся Россия уповает на вас, Степан Кузьмич. Не подведите.

— С божьей помощью, — отозвался граф. — Сделаем всё, что в человеческих силах, чтобы уберечь Его Величество.

Я поднялся.

— Что ж, будем держать связь. Готовьтесь, время ещё есть. А у меня, простите, в Москве имеются личные дела, так что вынужден вас покинуть — намерен сегодня же отбыть назад в столицу.

Головин проводил меня до дверей лифта. По пути заверял, что беспокоиться не о чем, проклинал революционеров и удивлялся дворянам, проникшимся идеям о «справедливом обществе» — словом, вёл положенный человеку на его должности разговор.

— Берегите себя, Ваше благородие, — елейно сказал на прощанье Головин, преувеличенно сердечно пожимая мне руку. — Не дайте этим чертям вас убить! На вас сейчас вся Россия молится как на защитника!

Пришлось изобразить смущённую улыбку, чтобы замаскировать отвращение от такой откровенной лести. Впрочем, не могу винить графа: без лицемерия в высшем обществе карьеры не сделать.

— Благодарю, Степан Кузьмич. Но я свою роль знаю и себя над другими слугами отечества не возношу. Все мы стоим на страже и исполняем долг по мере сил и возможностей.

— Скоромность делает вам честь, — кивнул Головин. — Всего вам, Константин Юрьевич. А за Его Величество не извольте беспокоиться. Ловите Ворона, а мы уж тут отстоим.

Попрощавшись с графом, я покинул здание и отправился во дворец Орловых, где меня ждала самая неприятная часть поездки — оформление предстоящего брачного договора.

Пришлось ехать на другой конец Москвы. Особняк Орловых возвышался над бетонной оградой, величественный и мрачный — в первую очередь, из-за готической архитектуры, имитирующей средневековый замок. Перед воротами стояли два бронехода с пушками и ракетными комплексами на выпуклых спинах. Внутри обнаружился десяток охранников в кевларовых доспехах и шлемах. Вооружённый эскорт проводил наш кортеж до крыльца, где меня встретил престарелый дворецкий, похожий на бульдога.

— Ваше благородие, прошу за мной, — сдержанно поклонился он. — Василий Михайлович ожидает. Велено проводить сразу в кабинет. Вы ведь предупредили, что времени у вас будет немного, верно?

— Именно. Служба отечеству отнимает все силы, так что — увы — придётся сегодня же вернуться в столицу.

— Понимаю. Сюда. Могу я узнать, кто эти люди? — добавил он, взглянув на Тухачёва и Семёна Лейпца, юриста нашей семьи, которому предстояло проверить договор и убедиться, что в согласованный вариант не были внесены изменения без нашего ведома.

— Начальник моей охраны и семейный адвокат.

— Думаю, присутствие первого не понадобится, — вежливо улыбнулся дворецкий. — Могу я предложить вашему человеку отдохнуть с дороги в малой гостиной?

Я кивнул ротмистру.

— Подождите меня.

— Прекрасно, — дворецкий подозвал лакея, стоявшего в холле. — Проводи господина и позаботься, чтобы он ни в чём не знал недостатка.

Оставив Тухачёва, мы направились в недра дома. Идти пришлось недолго: спустя пару минут дворецкий впустил меня в приёмную, где за столом из красного дерева восседал графский секретарь — молодой парень в военной форме лейтенанта. Он лениво полировал ногти пилочкой. В углу с приглушённым звуком работал телевизор. Шли новости.

При нашем появлении офицер поднялся, бросив пилку на стол, и коротко поклонился.

— Ваше благородие. Валерий Рюмин, адъютант Его Светлости. Прошу меня извинить — я на секунду: доложу о вашем прибытии.

Вот уроды! О том, что я приехал, всему дому отлично известно, даже дворецкий сказал, что меня ожидают, однако секретарь ведёт себя так, словно я обычный посетитель. За такое неуважение надо бы вызвать обоих на дуэль, но мне это даром не сдалось. Поскорее был закончить дела и назад — в столицу.

Рюмин заглянул в кабинет, что-то тихо сказал и тут же распахнул дверь.

— Прошу, Ваше благородие.

Я вошёл в кабинет и увидел тучного мужчину в синем двубортном костюме, белой рубашке и чёрном шёлковом галстуке, заколотом бриллиантовой булавкой. Граф Орлов смерил меня цепким взглядом и коротко кивнул.

— Добро пожаловать в Москву, господин Белозёров. Прошу, — он указал на кресло для посетителей, но я сел в другое, стоявшее справа.

Орлов нахмурился, но решил сделать вид, что это ерунда, не стоящая внимания. Впрочем, ничего иного ему и не оставалось.

— Это ваш юрист? — спросил он, взглянув на Лейпца.

— Семён Александрович, — сказал я. — Он проверит брачный договор. Формальность, но отец настаивал.

— Хм… Да, — граф прошёлся по кабинету и остановился возле большого, разделённого массивной рамой на множество квадратиков окна. — Что касается контракта. Видите ли, я поразмышлял и решил, что нам не нужен союз с вашим родом. Связывать славное имя Орловых с жандармскими, — он брезгливо поморщился, — это слишком!

Слова графа меня удивили. Этого я никак не ожидал. Подобные поступки приводят к клановым войнам. Единственное объяснение — Орлов решил развязать её и придумал максимально оскорбительный повод. Причём вряд ли он изменил решение, пока я ехал в Москву. Скорее всего, план изначально был таким. Вот гад! Выходит, я прокатился, чтобы получить оскорбление и отвезти его в Петербург.

Если Орлов рассчитывает на скандал, то зря. Мои нервы крепче, чем может показаться. Я поднялся.

— Что ж, в таком случае нет смысла задерживаться. Как здесь, так и в городе. Всего хорошего.

Брови графа удивлённо приподнялись.

— И это всё, что вы можете сказать? — он презрительно ухмыльнулся. — Я, конечно, знал, что вы, господин Белозёров, не владеете родовым Даром, но не думал, что это сделало вас таким трусом!

Ясно: провоцирует. Хочет потом сказать, что я напал, а он был вынужден защищаться. Конечно, уверен, что легко убьёт меня.

— Ваше счастье, что никто из посторонних не слышал, что вы сказали, — проговорил я спокойно. — Позвольте откланяться, пока вы ещё что-нибудь не ляпнули.

На лице Орлова перекатились желваки. В отличие от меня, он был вспыльчив — это всем известно. А людьми, не считающими нужным себя контролировать, манипулировать легко.

— Милостивый государь, — повышая голос на каждом слоге, проговорил граф, — я не позволю так с собой разговаривать! Тем более — выскочке, который только и может, что…

— Хранить слуг государевых? — перебил я, отчего физиономия Орлова пошла багровыми пятнами. — Мне плевать на вас, граф. Вы — ничтожество, как и весь ваш поганый род.

Проговорил я это не просто ровным голосом, но даже с насмешкой. Очевидно, что этот дебил не намерен отпустить меня просто так: он собирается убить сына князя, чтобы гарантированно вынудить того ответить и тем самым начать войну кланов. Граф, конечно, объявит, что отказал притязаниям Белозёровых-Оболенских на руку его дочери, я взбеленился, и он был вынужден защищаться. План простой, но эффект будет желаемый. Князь такого не стерпит.

— Что-о-о-о⁈ — взбеленился граф, наклоняя голову, словно бык. — Да я тебя, мерзавца, в порошок!

Его руки вспыхнули ярко-красным пламенем, и в ту же секунду в меня полетели красные светящиеся копья.