Стройотряд - Юрий Симоненко Страница 4

Когда мертвецы отправились к месту работы, Сергей пошёл к себе в палатку, где сделал запись в толстом бумажном журнале о начале рабочего дня, после чего проверил электронную почту и отправил на Землю стандартный доклад. Постояв минуту возле стола, занимавшего четвёртую часть пространства помещения, на котором лежала склейка из двух больших листов плотной бумаги – генеральный план будущего города с множеством сделанных простым карандашом пометок, Сергей улыбнулся какой-то своей мысли и вышел из палатки.

Город, который строили мертвецы, представлял собой систему из глубоких и широких траншей, по которым легко мог проехать вездеход с прицепом, и траншей поменьше, в которых помещался багги. Часть траншей планировалось в дальнейшем накрыть плитами перекрытия и засыпать грунтом, превратив в подобие метротоннелей мелкого залегания, часть – накрыть листами прозрачного полимера, превратив в светлые проспекты (траншеи пошире) и улицы (траншеи поуже), защищённые от губительной для человека атмосферы планеты. На каждой траншее-проспекте и траншее-улице имелось множество ответвлений по типу блиндажей, располагавшихся на равном расстоянии один от другого – это будущие дома, которые будут расти не вверх, а вниз, вглубь относительно ровной цельной каменной плиты, идеально подходящей для задуманного российскими учёными и архитекторами. Планировкой будущий город походил на Москву, только сильно уменьшенную в размерах: три широких кольца, самое большое из которых имело протяжённость в три с половиной километра, а самое малое – всего девятьсот пятьдесят метров, и семь радиальных проспектов, таких же широких, расходящихся от центра, где была площадь в виде правильного семиугольника; среднее кольцо, протяжённостью в два с четвертью километра, было шире остальных проспектов в два раза (по нему свободно разъезжались оба имевшихся у стройотряда вездехода), – в будущем это будет сплошной парк – «Садовое кольцо», как его сразу назвали мертвецы; между проспектами тянулись более узкие улицы и будущие тоннели, соединяющие объекты городской инфраструктуры и необходимых для жизни людей производств, котлованы под которые большей частью были уже отрыты и готовы для строительства помещений и монтажа оборудования. Радиально-кольцевая планировка строящегося города и наличие в нём Садового кольца не оставляли ни у кого в отряде сомнений насчёт его будущего названия, которое будет официально объявлено, когда нога первого живого человека ступит на марсианскую землю.

(К слову, на Земле название города тоже давно не было интригой.

В социальных сетях писали и говорили по-разному, в зависимости от того, чья – в смысле: какой страны – была соцсеть, и каковы были политические взгляды пишущих.

В российских соцсетях строящийся на красной планете город давно называли кто «марсианской Москвой», кто «Москвой-на-Марсе». Однако в СМИ из года в год продолжало звучать сдержанное: «первый российский город на планете Марс», или просто: «марсианский город». А вот в соцсетях иностранных встречались самые разные определения: и нейтральное «русское поселение», и милое «городок», и дурацко-зловещее «город мёртвых», и либерально-антироссийское «марсианский зомби-ГУЛАГ»… Но все в мире понимали, что этот город – будущая столица планеты, а сама планета – будущий регион Российской Федерации.

Что же до названия, то здесь сомнений ни у кого не было: это будет ещё одна Москва.

Ну и что, что одна Москва в России уже есть? Есть же Ростов Великий и Ростов-на-Дону. А Новгородов так вообще целых три: Великий, Нижний и Северский, что в Черниговской области. И Москвы будет две: одна на Земле, другая – на Марсе.)

Снаружи подул слабый ветерок, тотчас поднявший тут и там облачка пыли.

Поочерёдно плотно задраив оба полога в тамбуре, Сергей пошагал через лагерь к дальней палатке.

Местность здесь была большей частью каменистая. Лишь в трещинах меж плоских камней и в скоплениях валунов собирался крупный песок, приносимый нечастыми бурями со стороны пустыни, обступившей долину с юга и юго-запада, а более мелкая пыль в безветрие оседала повсюду ровным тонким слоем. Стоило подуть слабенькому местному ветерку, как пыль эта поднималась вверх сантиметров на тридцать или чуть выше и мелáсь позёмкой вдоль каменных плит. Едва же ветерок стихал, стремительно – раз примерно в тридцать быстрее, чем бывает на Земле – оседала.

Войдя в палатку Надежды, Сергей застал мёртвую женщину за работой.

Палыч с виноватым и оттого немного комичным выражением лица (виноватость делала его сходство с медведем ещё сильнее) смирно лежал на операционном столе в одних трусах и без очков, а Надежда водила ультразвуковым датчиком по его правому колену и сосредоточенно рассматривала изображение на экране УЗИ-аппарата.

– Ну, что там у него? – спросил Сергей.

– Как я и говорила – трещина… Маленькая. Но, что живому человеку – мелочь, потому, что ткани восстанавливаются, то мертвецу – кирдык. – Надежда посмотрела в виноватые глаза пациента. – Ты это понимаешь, Палыч?

– Угу.

– Это ему очень повезло, что трещина небольшая, – продолжила мёртвая женщина, повернувшись к Сергею. – Не успел мениск раздавить… Сейчас загоню в неё хрящевой клей, два часа спокойно полежит под нагревателем, потом будет разрабатывать сустав без нагрузки… Как на велосипеде, – объяснила она Палычу, открывшему было рот, чтобы что-то спросить, – только лёжа. До вечера. На сегодня выписываю тебе, Палыч, – она снова посмотрела на больного мертвеца, – больничный!

– Совестно, – сказал на это Палыч. – Все работают, а я тут…

– Ничего, потерпишь…

– А отец Никифор? – спросил Сергей.

– А отца Никифора присылай ко мне часика через три. Я как раз этого совестливого чинить закончу.

***

В этот день работы велись на северной окраине города, за третьим кольцом, где был отрыт глубокий котлован – будущее городское водохранилище, вода в которое будет подаваться из заполненного льдом ударного кратера, – его пологий вал возвышался в двух с половиной километрах к северу. По сути то было замёрзшее кратерное озеро диаметром в шестнадцать километров. Толщина льда в этом ледяном озере достигала местами сотни метров. В будущем мертвецам предстояло пробурить тоннель в кольцевом вале кратера и проложить от него закрытый канал к водохранилищу, чтобы обеспечить город водой. А пока, вот уже пятьдесят восьмой по счёту день, они готовили резервуар.

Вначале, как и при строительстве траншей-улиц, мертвецы взрывали породу, потом вынимали её экскаватором и вывозили к возводимому в двух километрах юго-западнее города рукотворному валу. Для перевозки использовали вездеход и сделанный из грузовых контейнеров десятитонный прицеп (по марсианским, разумеется, меркам десятитонный; на Земле грузоподъёмность такого прицепа – чуть более трёх с половиной тонн). Потом выравнивали стенки котлована и снова вывозили лишнее.

Работали, разумеется, не кирками и кувалдами, а пневматическими и электроинструментами – отбойными молотками, камнерезками. Когда нельзя было использовать экскаватор, применяли конвейерный перегружатель. Тогда, конечно, махали лопатами.

На сороковой день котлован